Южные рубежи (СИ) - Мясоедов Владимир Михайлович (полная версия книги .TXT) 📗
– Выгрузиться и в чистом поле можно, делов-то, – фыркнул сибирский татарин польского разлива. – Если машинист хороший, то его паровозу даже рельсы не сказать, чтобы сильно нужны…Только вот расход магической силы без них больно уж шибко возрастает.
– Выгрузиться действительно можно где угодно, – согласился Олег, который уже давно понял, что техника данного мира, несмотря на кажущуюся примитивность, может кое в чем дать изрядную фору вылизанным до блеска техническим конструкциям из родного измерения чародея. Например, отцепить локомотив от состава, обогнуть опустевшие вагоны по любому бездорожью, снова прицепиться к поставленным на колеса платформам и отправиться в обратный путь привычные ему паровозы никогда бы не сумели. А потому если требовалось нечто подобное, их просто цепляли две штуки: и в голову, и в хвост. – Вот только при этом вокзале есть большие склады и элеватор с зерном со всей округи. И именно хранящимся там продовольствием уже не первый месяц кормят большую часть местных защитников отечества…А если османы их сожгут или того хуже, захватят, то русской армии придется серьезно затянут пояса. Хорошо еще, если не на собственной шее.
Вокзал, куда батальон пилотируемых големов так старался не допустить вражескую кавалерию, располагался не в чистом поле. В чистом поле вообще как-то остановки для поездов делают редко, обычно предпочитая выгружать товары и людей там, где есть хоть какая-то инфраструктура. А отлично видимый с борта летучего корабля населенный пункт, через центр которого проходило аж целых пять полос железной дороги, пожалуй, уже несколько перерос звание крупного села и заслуживал скорее именоваться небольшим городом. Мешал же обретению данного статуса Ростов-на-Дону, который как и всякий мегаполис поглощал куда больше еды, чем был способен производить. Даже сейчас, когда большая часть его мирного населения оказалась эвакуирована подальше от линии фронта. А поскольку находящиеся там склады уже давно находились в серьезной опасности из-за вражеских налетов, обстрелов и магических ударов, то необходимый для регулярного питания многих тысяч здоровых вооруженных мужчин провиант складировали в некотором отдалении от зоны досягаемости осман…Которая за последние часы существенно расширилась.
Сердцем поселения без сомнения являлась проходящая через него насквозь железная дорога и огромный вокзал, при помощи которого на поезда грузили собранные со всей округи продукты. Рядом с ним находилось множество длинных вытянутых широких зданий без окон, отведенных под склады, а также высился архитектурный ансамбль из досок разного возраста и разного цвета, похожий не то на какой-то странный замок, не то на голубятню для драконов, но в действительности являющийся элеватором. Шесть крупных пузатых цилиндров содержали в себе тысячи тонн зерна, вздымаясь на высоту двадцати метров. Выше них была лишь выкрашенная в красный цвет, дабы меньше выделялись участки ржавчины, металлическая водонапорная башня, построенная не ради снабжения жидкостью местного населения, а чтобы делающие здесь техническую остановку паровозы могли заправиться всегда и без особых проблем. И с верхушек высотных по местным меркам конструкций по вломившейся в поселение конной лаве ударили пули и ядра, мгновенно убив не меньше трех десятков скачущих вплотную всадников. А кто-то из вооруженных ружьями деревенских обиталелей еще и открыл огонь с ограждающей периметр стены…Вернее, покосившийся оградки, способной остановить разве только бродячую собаку. Этот частокол сломали даже не столько уцелевшие слоны, сколько обычные османы, где повалив преграду, а где просто выдергав. Но намного раньше, чем они закончили, на небольшие пушечки, явно лишь недавно и не без помощи магии затащенные на крыши зданий, а также где-то сотню стрельцов в их отличительных красных кафтанах обрушился ответный огонь. И было его не просто много, а очень много. Взъяренные из-за больших потерь и постоянного обстрела османы палили в защитников окруженного конной армией поселения буквально со всех сторон, заливая их многократно большим количеством свинца, чем требовалось для того, чтобы подавить выбранную не лучшим образом позицию. Не то храбрые до безумия не то патриотичные до изумления солдаты сумели затащить на крыши мешки с песком, из которых сложили какое-то подобие защиты, однако те буквально рвало на части смертоносным ливнем, за считанные секунды сточившим не самую надежную преграду как струи душа кусок льда. И прятавшиеся за ними человеческие тела тоже. Возможно, командир данного русского подразделения был просто тупым, если пытался имеющимися силами остановить такую армаду врагов. В лучшем случае у него получилось выиграть минуты полторы времени ценою жизни своих людей! Если бы Олег был на его месте, он бы никогда не остался на столь неудобной для обороны точке, пусть даже высота и давала заметное преимущество перед находящимися на земле. В конце-концов, забейся стрельцы в какой-нибудь глухой угол, куда бы поданные султана смогли вламываться только по одному или небольшими группами через простреливаемый аж двумя пушечками вход, и успели бы положить куда больше врагов, прежде чем их оттуда выкурят. А может и вообще дожили бы до прибытия какого-нибудь иного подкрепления, чем маячащий в десятке километров от места боя покореженный летучий корабль. Например, уже спешащих сюда полным ходом паровозов, дым из труб которых уже был виден.
– Какого черта?! – Вспылил Олег, уставившись на детальную иллюзию того, что происходило в атакованном поселении. Вслед за уничтожением стрельцов османы рассеялись по деревне, принявшись врываться в дома…И оттуда они либо выходили с окровавленными клинками, либо обитатели деревни пытались убежать от них через окна, чтобы оказаться зарубленными уже снаружи. Пощады враг не давал никому: ни женщинам, ни детям. Видимо слишком уж подданных султана обозлили понесенные потери, чтобы они рассчитывали наполнить свои карманы вырученными за невольников деньгами. – Почему отсюда не эвакуировали мирное население?! Ах да, дайте предупредительный выстрел перед паровозовом, пока он прямо к османам в руки не влетел. А лучше пошли какого-нибудь аэроманта попроворнее, вдруг не поймут намек.
– Видимо эвакуацию населения отсюда сочли не нужной…Или не выгодной, – тихонько ответила ему Анжела, которая наблюдала за побоищем, закусив губу. Деревенские жители вроде бы пытались сопротивляться, но редко кто из них мог похвастаться лучшим оружием, чем плотницкий топор или обычные крестьянские вилы. Вдобавок воевали они без особого умения и по-одиночке или, в лучшем случае, небольшими семейными группами из трех-пяти проживающих в одном доме мужчин и женщин. Если бы на сотню погибших мирных жителей пришлось больше пары-тройки раненных осман, Олег бы сильно удивился. – Одно лишь только зерно с местного элеватора могут жрать день за днем исключительно солдаты, а вот проживающие в городе офицеры наверняка хотели и свежих овощей, и парного молока, и прочих деликатесов, которые доставлять издалека затруднительно. Да и есть предел тому количеству людей, которое можно эвакуировать. Западная часть страны немало пострадала еще в войне с Австро-Венгрией и Польшей, на востоке самураи тоже знатно повеселились, да и не особо там получается заниматься сельским хозяйством, север у нас вообще та еще промерзшая пустыня. Ну а крестьяне из центра России всех ведь не прокормят…
– Ну да, не урезать же ради их животов расходы на балы, содержание дворцов, жалование чиновников и прочие расходы высшей степени важности, – процедил сквозь зубы Олег, наблюдая за тем, как командный паланкин противника неспешно и величественно несут почти в самый центр захваченного поселения. Того, чего столь сильно боялись в русском штабе, раз бросили практически на убой батальон пилотируемых големов, так и не произошло. Османы не стали сжигать элеватор и склады, даже наоборот, взяли их под тщательную охрану, мгновенно потушив случившееся рядом в одном из вводов небольшое возгорание при помощи гидромантии. Видимо они уже считали данное продовольствие своим, поскольку защитников поселения не осталось, продолжающая обстрел «Тигрица» не могла в одиночку справиться с таким количеством целей, а подкрепление к русским запаздывало. Всего один состав, пусть и довольно большой, с массивным трехтрубным паровозом во главе связки из полусотни крупных и высоких товарных вагонов приближался по рельсам к захваченному поселению. И он не останавливался даже несмотря на то, что выстрел с эрзац-крейсера разворотил рельсы на его пути. Ну а посланный курьером аэромант сообщить машинисту об опасности, очевидно, не успевал, поскольку двигался недостаточно быстро.
