Солдат удачи (СИ) - Мельников Андрей (читаемые книги читать онлайн бесплатно .TXT) 📗

— Тонем, да оставь ты его, — раздался голос Арса Гина, который, как и все мы, наблюдал за этой картиной, успев въехать в деревню. Староста неожиданно оказался рядом с Гаретом, не понятно как вычислив нашего предводителя, и тоже не выражал никакого беспокойства относительно всего происходящего. Только вот его каменное лицо хранило мрачный оттенок, а руки теребили мокрый платок, которым староста постоянно вытирал вспотевший лоб. — Хватит руки марать об это ничтожество.

— И то правда, — Орс беззлобно отпустил крестьянина, который больше не поддерживаемый сильными руками Тонема, полетел в дорожную пыль. — Но кто-то же должен научить этого невежду, как разговаривать с людьми.

— Думаю, что он всё осознал, — вмешался я, так как наблюдать за этим зрелищем мне порядком надоело. Я хоть и не испытывал никаких особых чувств к лежащему в пыли мужчине, но всё равно думал, что это чересчур для наказания. Хотя крестьянин сам был виноват. Нужно было думать, когда хамил Орсу. Один его вид от этого предостерегал. Вот теперь он пожинал плоды своих же решений, поэтому я мог только посочувствовать ем

— Такие сколько их не бей, так никогда и не поймут, — не согласился со мной Тонем и влетел на свою лошадь. — У них мозгов на это не хватает.

Его последняя фраза потонула в грохоте копыт, застучавших по утоптанной грунтовой дороги, которая бежала между домами. Мы начали углубляться к центру деревни. Я посмотрел по сторонам и грустно выдохнул. Такой пейзаж я видел уже множество раз. Справа и слева располагались одноэтажные домишки с жмущимися к ним хозяйственными постройками. Из окон и маленьких заборчиков выглядывали озабоченные появлением вооруженных людей жители деревни, но смотрели они на нас издалека, не пытаясь что-нибудь сделать или выкрикнуть. Опасались.

— Нам нужно два дома, чтобы переночевать, — я смог расслышать голос Гаретта, который обращался к идущему рядом с его лошадью старостой. Тот только кивнул и сказал, что есть несколько пустующих домов на другом деревни. Гарет на это только хмыкнул и перевел разговор на другие темы, которые меня мало интересовали. Провизия, корм для лошадей и ещё какая-то мелочь. Оставив это неинтересный разговор, я ещё окинул взглядом округу, надеясь увидеть хоть что-нибудь интересное, но увы. Всё было, как всегда.

Я вымученно посмотрел на вперёд. В это время через дорогу в соседний двор перебежала жирная курица, за которой попятам пролетел такой же петух. Он недовольно закудахтал, когда чуть ли не был раздавлен копытом, идущей впереди лошади. Её всадника я не смог определить, вернее не успел, так как ко мне подъехал Толстяк, пристроившись ко мне справа. Слева место было занято прожигающим всё своим пламенным взглядом Наранессом. Я спиной ощущал его недовольство всей этой ситуацией и то, как он себя сдерживает, чтобы не выкинуть что-нибудь героическое и безмерно глупое.

— Крис и ты Нар, — обратился он к нам двоим. — Замечаете что-нибудь странное?

— Деревня, как деревня, — недовольно бросил Наранесс, подтверждая все мои мысли об этом месте. Это селение ничем не отличалось от того, что мне доводилось видеть раньше. Такие же однообразны домишки, кривые заборчики, крестьяне, будто бы сошедшие с одного конвейера, стоящего на большом заводе в центре этого королевства.

— А ты что скажешь, Кристофер? — обратился он уже лично ко мне. Я сам не успел заметить, как быстро привык к этому имени и стал считать его своим. Перестроился и теперь редко, когда на него не откликаюсь. Моё настоящие здесь казалось довольно таки странным, поэтому пришлось с этим смириться. Другого выбора у меня все равно не было. Да и было бы странно, если бы я ни с того сменил привычное для всех имя.

— Моё мнение не слишком отличается от того, что сказал Нар, — признал я и ещё раз попытался найти хоть что-нибудь бросающиеся в глаза, но тщетно. Слишком уж всё было обыденно и однообразно, будто бы под копирку делаются такие маленькие деревеньки. Взгляд ни за что не цеплялся, а просто скользил от одного предмета к другому.

— А включать, хотя бы иногда то, что болтается на ваших шеях вы не пробовали? — засмеялся Толстяк и принялся за объяснения, сперва приложившись к своей бездонной фляги. Мне уже начинало казаться, что она наполняется по волшебству, ведь в любое время дня и ночи там — Не секрет, что зима была довольно-таки холодной, а прошлое лето не слишком-то и урожайным. Из этого какой можно сделать вывод?

— К чему ты ведёшь? — перебивая Тейта, Наранесс задал свой вопрос. Юноша пристально всматривался в окружающие нас дома, видимо, как и я, пытался понять к чему ведёт Толстяк.

— Осмотритесь, бездари! — рыкнул Толстяк. — Если во всех виденных мной подобных деревеньках в этой части королевства все пухнут от голода с середины зимы, докатившись до того, что все деревья в округи стоят без коры, а любая взошедшая травка тут же летит в суп. А тут всё иначе. Не замечаете? Хотя бы принюхайтесь. И нечего делать такие глупые лица. Пользуйтесь всеми органами чувств, а не только зрением — это мой маленький совет. Может быть, проживёте подольше.

— Пахнет свежеиспеченным хлебом, — заговорил задумавшийся над чем-то Нараесс и вопросительно посмотрел на Толстяка, на лице которого появилась заговорщицкая улыбка.

— Хлебом? Не находите странным, что здесь ещё осталось зерно, которое удалось перемолоть на муку, — ехидно начал Толстяк. — Хотя всё, что не съели за зиму, должно было уйти на посевную.

— Излишки, — вмешался я, продолжая осматриваться по сторонам. В теме дачников-огородников я был не слишком подкован, но логические предположения мог выдвигать, опираясь на какие-никакие поверхностные знания. Вокруг было всё такое же безмолвное спокойствие, которое нарушалось только щебетаньем птичек, рассевшихся на плодовых деревьях, и редкими ударами молота об что-то железное где-то вдалеке.

— Их бы выкупили королевские сборщики. Не зависимо от желания самих крестьян. Еды не хватает, поэтому на вряд ли у них могло что-то остаться, — отрицательно мотнул головой Наранесс, будто бы помогая развивать мысль Тейта.

— Прекрасные запахи: жаренное мясо, свежеиспеченный хлеб, вяленая рыба, — Толстяк начал загибать свои пухлые пальцы и выразительно похлопал по своему плотному словно наполненный водой бурдюк животу, — А если бы вы вдвоём знали куда смотреть, то заметили бы лошадей, коров, другую живность, которую почему-то не сожрали за зиму, обглодав каждую косточку по десть раз. Видели ту курицу и петуха. Они явно не испытывают недостатка в корме, как и не собираются отправляться в суп в ближайшее время.

— Хочешь сказать, что крестьяне заодно с разбойниками? — осторожно спросил я, наконец-то поняв куда клонил Тейт. На лице Толстяка тут же расползлась довольная улыбка, будто бы кто-то подал ему лишнюю чарку вина.

— В точку! Я в тебе не сомневался, Кристофер. Из вас двоих только у тебя голова немного работает. Не всегда, кончено, но иногда ты меня удивляешь, — с силой хлопнул ладонями он и покачнулся в седле, почти выпав из него. Тейт сохранил равновесие, завертев руками будто бы лопастями моторной лодки, и продолжил говорить. — Ставлю свой последний дырявый сапог, что это именно так.

— Не представляю, что должно произойти, чтобы он мне понадобился, — усмехнулся я, подмечая всё то, о чем говорил Тейт. — Поэтому откажусь от такого выгодного спора. Боюсь, что ты окажешься не прав и мне удастся выиграть. И куда тогда грязный и вонючий сапог девать? Продать тому у кого остался левый.

Действительно, если внимательно осмотреться можно было с легкостью обнаружить те странности, которым Толстяк придавал такое большое внимание. Я попытался сам поискать их и с удивлением начал подмечать, что слова Тейта переставали казаться бредом его больного воображения. Если огромное количество разнообразной живности по меркам такой маленькой деревушки, размером до шестидесяти домов, по моим скромным подсчётам, я ещё мог простить, то вот светло зеленое платье на девушке лет шестнадцати игриво стреляющий глазами в нашу строну уже не смог. В платье, если говорить с моей дилетантской точки зрения, ничего особенного не было. Простой покрой без каких-либо изысков, рюшишек или узоров, но в глаза просто бросалась явно дорогая ткань с перламутровым отливом, который отражала лучики солнце, сияя изнутри.