Смеющаяся Тьма (СИ) - Громова Полина (книги полностью бесплатно .TXT) 📗
Женщина что-то отметила у себя, а потом шлепнула на ладонь Хельги большую фиолетовую печать с расплывчатыми буквами и сегодняшним числом.
— Хорошо, что подпись верховного мага пока не требуется, — пошутила Хельга и тут же затрясла рукой. — А чего чернила такие едучие?
— Чрезвычайная ситуация. Наверху все узнаете. Кто следующий?
К стойке шагнул Колен.
— Колен Малкольм, лицензироваться не обязан.
— Давай руку… Ох, доведет тебя твоя кузина… Если еще не довела, — женщина бросила тонкий взгляд на Хельгу. Та покручивалась на месте, заложив руки за спину.
— До чего? — невинно просила она.
— Да кто ж его знает… Теперь ты, — она посмотрела на меня. — Иди сюда.
Я подошел к конторке. Настала моя очередь.
— Как тебя зовут? — спросила женщина.
Вопрос проще сложно было придумать. Но я так разволновался, что сказал только:
— Рик…
Хельга прыснула. Это подействовало на меня отрезвляюще.
— Рик Раун, — поправился я. Сокращение от настоящего имени и девичья фамилия матери, которую в городе почти никто не знает, — сойдет. — Еще не…
— Да вижу я, что ты еще не, — женщина прищурилась. — Тоже Хельге родственником приходишься?
— Да… Дальним.
Женщина покачала головой.
— Надеюсь, у тебя здравомыслия поболее, чем у нее. Давай руку.
Большая фиолетовая печать легла и на мою ладонь. Словно крапивой обожгло — не больно, но ощутимо.
— Поднимайтесь на второй этаж. Елена и остальные в малом зале совещаний.
— Уже идем! — воскликнула Хельга и поспешила к лестнице. Скрывала ли она на всем этим задором тревогу или и в самом деле замышляла очередную выходку? Кто ж ее знает…
Лестница оканчивалась небольшой площадкой, с которой вело несколько коридоров.
— Нам туда, — Колен указал на один из них.
— Ты бывал здесь раньше? — спросил я.
— Приходилось… — он яростно потер ладонью о штаны. Я подумал — и сделал то же: печать уже впиталась в ладонь, но кожа зудела ужасно.
— Интересно, что у них там случилось, — подумала вслух Хельга.
— Хельга, а зачем это? — я показал ей ладонь, на которой уже не было следа.
— Печать на руке открывает любую дверь во Дворце магов, — ответила Хельга и вдруг хохотнула: — Ой, следите за мной, а то у меня на правой руке светлая печать, а на левой темная. Перепутаю, потеряюсь, что без меня делать будете?
И она специально замешкалась у двери в зал, как будто бы выбирая руку. Иногда ее выходки здорово поднимали мне настроение.
Нас уже ждали. В зале, где должно было состояться совещание, за большим овальным столом уже сидело несколько светлых магов. Хельгу здесь знали, она представила нас. Молодой секретарь, очень вежливо поздоровавшись, провел нас к нашим местам. Мы заняли три места в самом конце стола и с этого момента негласно договорились вести себя тише воды ниже травы. Все-таки среди столь значительных персон… Что касается меня, то я вовсе чувствовал себя очень неуютно: несмотря на то, что я находился при Хельге уже достаточно долго, я по-прежнему не разбирался во многом, что касалось отношений между темными и светлыми магами нашего рубежа.
Подошло еще несколько приглашенных на совещание. Общей сложностью набралось около полутора десятка магов, не считая нас. Они негромко переговаривались между собой и на нас не обращали ровным счетом никакого внимания. Три места во главе стола пустовали. Но вот открылась дверь, и появилась Елена.
— Попрошу минуту внимания, — она оперлась ладонями на стол. — Я должна сообщить, что, к сожалению, нас обязали удовлетворить претензии темных. По аудитории прошелся шумок. Елена пояснила: — После уточнения обстоятельств гибели Рэдсена темными были предъявлены претензии в адрес господина Коэна. Они потребовали заключения под стражу. Нам удалось добиться только замены на домашний арест.
На этот раз тревожного ропота не последовало. Для каждого светлого, сидящего сейчас за этим столом, слова Елены были шоком. Почти личным оскорблением. Коэн Ланс — верховный светлый маг этого рубежа, в данный момент находился под домашним арестом по требованию темных. Что же это были за «обстоятельства», вынудившие светлых согласиться на такое?..
Скосив глаза, я взглянул на Хельгу. Лицо у той было каменное.
— Сейчас у темных также проходит совещание, — продолжала Елена. — Вследствие чрезвычайной ситуации на нем присутствует один из светлых магов, господин Оруэл. Мы вынуждены допустить присутствие темного на нашем собрании, чтобы не усугубить обстановку.
Никто не проронил ни слова. Раздался стук в дверь.
— Вы можете войти, темный, — ответила Елена, не поворачиваясь.
Я заранее знал, кто сейчас присоединиться к нашей замечательной компании. Почему-то это показалось мне совершенно предсказуемым. Он быстро и без препон получил лицензию практикующего темного мага на нашем рубеже и уже обзавелся полезными связями. В данной ситуации он был наилучшей кандидатурой и для светлых, и для темных: еще не настолько погруженный в местную политику магов, чтобы хорошо в ней разбираться, он, тем не менее, со своим свежим взглядом мог сделать целый ряд полезных наблюдений.
— Доброго дня, светлые, — Лайгерд смиренно оглядел аудиторию, ни на секунду не задержался его на нас, остановился на Елене.
— Садитесь, Лай, — она указала ему на место рядом с собой, затем села сама. — Объявляю совещание открытым.
Это было далеко не самое интересное мероприятие. Сначала один из светлых сделал подробный доклад по биографии Хаскольда Рэдсена, в котором, разумеется, ни слова не было о Хельге. Затем Елена сообщила присутствующим то, что выяснила наша маленькая компания. Над столом была воспроизведена восстановленная аура Рэдсена, и она была идеальной, за исключением одной-единственной точки ослепительно-черного цвета, расположенной прямо напротив сердца. Именно отсюда отправилась в свое путешествие по телу мага его смерть. Но увлекаться лирикой, подбирая поэтичные описания этого неприятного события, никто не стал: более интересным было то, какое оружие могло оставить такой крохотный след. И тут настал звездный час Елены. По ее приказу в кабинет была внесена подушечка, на которой лежала булавка. Ее обнаружили приколотой к камзолу Рэдсена. Теперь она была совершенно безвредной, но меньше чем сутки назад в ней была заключена огромная разрушительная сила.
Подушечку пустили по кругу. Хельга не притронулась к ней, зато я был рад хорошенько рассмотреть эту смертельно опасную безделушку — раньше о таких я только читал.
Булавка не казалась обыкновенной. Это была ювелирная работа: серебряная иголка с гравировкой и прозрачная головка, внутри которой выгибал хвостик крошечный черный скорпион.
— Следов на оружии нет. Очевидно, их нейтрализация была вложена в исходное заклинание. Оружие одноразового использования. Возраст — приблизительно шестьсот лет, изготовитель неизвестен. Всего в мире насчитывается шестнадцать таких инструментов, — Елена следила за подушечкой и булавкой, которые все еще путешествовали по рукам. Большинство магов прикасались к ним с осторожностью. — Девять из них уничтожены, пять на настоящий момент обезврежены и хранится у нас. Две числятся пропавшими.
Елена закончила. За столом на секунду воцарилась тишина, которую сломал неровный гомон голосов — началось обсуждение. Маги распались на группки, внутри каждой из которых моментально завязалась дискуссия. Только у нас было тихо.
Хельга глубоко, не скрывая сожаления, вздохнула, запрокинула голову. И принялась едва слышно постукивать по столешнице обратной стороной металлического пера. Она делала это с совершенно отсутствующим видом, но я посчитал — между ударами проходило ровно четыре секунды.
Наверное, по правилам после небольшого неорганизованного обсуждения маги должны были по очереди высказаться, поделиться своим мнением со всеми присутствующими. Но шум за столом все нарастал. Светлые маги повышали голоса, кое-где уже переходили на крик, ссорились и высказывали прямые обиняки. Лица краснели, жилы на шеях вздувались, и даже Елена, буквально с пеной на губах доказывая что-то одному из своих соседей за столом, теряла контроль над собой. Творилось что-то совершенно невообразимое. Я взглянул на Хельгу — с виду она оставалась равнодушной, но я почти физически чувствовал, как она улыбается. Колен смиренно опустил глаза. Лай, сидевший за другим концом стола, смотрел на нас исподлобья. Глаза его поблескивали.
