Лабиринт. Войти в ту же реку - Забусов Александр (лучшие бесплатные книги txt) 📗
— Не поступишь.
— Посмотрим.
Ушел, хлопнув дверью. Его плохое настроение, Ольга рассмотрела буквально на пороге. Обнял, прижал к груди, целуя уже такие родные губы. Ненавязчиво освободилась, с тревогой заглядывая в глаза.
— Миша, что случилось?
— Все нормально, зайка.
— Расскажи.
— Ерунда. От предложения одного отказался.
— И что предлагали?
— Ехать учиться в комитетское училище.
— КГБ?
— Да.
— И ты отказался.
— Да пошли они…
— Миша…
В сердцах не сдержался, выдал то, о чем думал последнее время:
— Оленька, поверь, через десять лет в стране такой бардак начнется, что это ведомство развалится на мелкие лоскуты. Наши правители его раздербанят, «сдадут» и помоями с головы до ног обольют. Если конечно я…
Прикусил язык.
— Что, ты?
— Ничего. Как у тебя дела?
— Хорошо. Идем кофе пить.
Каретников мелкими глотками отпивал кофе из чашки, с интересом наблюдая, как его подружка щебеча что-то про школу, прямо из банки с наклейкой «Глобус», большой ложкой наворачивала венгерское лечо. Озадачено морща лоб, спросил, еще толком не осознав промелькнувшую в голове мысль.
— Ольга, ты не лопнешь?
Поперхнулась, но потом с милой улыбкой сообщила:
— Кажется все получилось.
— Что получилось.
— Господи! Каретников, пошевели мозгами, ушами ты уже пошевелил. У меня задержка, уже давно. И есть признаки, что она не просто так.
Не дошло. В прошлой жизни не было такого опыта взаимоотношений с женщинами. Словно спортом занимался, прыгая «с цветка на цветок».
— Я беременна!
Оба на-а! И-и… как теперь? Вот это да-а! А пытливые глаза женщины, в это время сверлили его пронзительным взглядом, определяя степень зрелости мужчины. Нда! В конце концов, сейчас на дворе не лихие девяностые годы. К тому же он хотел с этой женщиной жизнь прожить. Если дадут, конечно, при том что он задумал переиначить в этом мире. В любом случае после него хоть что-то останется на этой Земле. Потянулся к ней, поцеловал кисть ее руки. Уже успокоившись и приняв как данность неожиданную новость, сказал:
— Значит, будем рожать, родная.
Метнувшись к нему, обняв, плюхнулась ему на колени. Для нее главное было услышать не просто одобрение или отрицание, а именно обоюдное желание. «Будем рожать!», дорогого стоит. А, ребенок? Этого ребенка она хотела давно. Прожив несколько лет в замужестве, подумывала, что она какая-то порченая. Что она женщина-пустышка, не могущая родить. И вот, пожалуйста, мечты сбываются. Любящий и любимый мужчина, подарил ей то, о чем мечтала. Единственная загвоздка — нелюбимый муж. Но это теперь не важно.
Будущий папаша разрывался между тремя точками. Дом, школа и… Ольга. Причем необходимо было умудриться нигде не напортачить. Дома — родители должны быть уверенны, что чадушко занят делом, учит, зубрит, готовится науки сдать на «хорошо» и «отлично». Школа — учеба не должна страдать от личной жизни, а одноклассники по-прежнему воспринимать его таким, каким он всегда им казался. Ну и третье, самое главное для него — Ольга.
В школе «ушел в тину». Здравствуйте, Ольга Евгеньевна! До свиданья, Ольга Евгеньевна! Все! Никаких общих тем, кроме «Истории». Даже Самарин заметил, спросил как-то на перемене:
— Мишка! Ты чего это Ольгу в упор не замечаешь? Помнится, раньше глаз не сводил. Разонравилась?
— Экзамены скоро, Игорек. Учиться надо, а не по понравившейся «юбке» вздыхать.
— И, то верно!
У Ольги в школе настроение великолепное. «Цвела и пахла»! Сослуживцы интересовались:
— Что с вами, Ольга Евгеньевна? У вас будто крылья за спиной выросли.
Отшучивалась.
Домой к ней бегал постоянно, благо муж в частых разъездах. Не тянуло партийца домашнее пребывание, больше у своей пассии пребывал. Оказывается в среде партийной номенклатуры, такие случаи не редкость.
Сегодня двадцать пятое мая. В школах звенят последние звонки..
На школьном стадионе выстроились шеренгой ученики. Классы собраны в «коробки», море цветов, толпы родителей. Стойкий запах сирени дурманит «торжественную линейку». С легкой грустинкой смотрел на девочек в школьной форме, в белых гольфах и с белыми бантами, на пацанов-одноклассников. Все, как впервые — трогательно. Сейчас, правда, мысли ребят еще далеки от поступления — заняты последним звонком. К слову, к торжественной линейке ученики начали готовиться заранее. С классным руководителем продумывали поздравление для школы — приготовили песню.
Вот и Дынин вошел внутрь каре. Начинается.
— Школа равняя-айсь! Смирно! Равнение на-а знамя школы!
О! Как! Галдеж прекратился. Школьники и родители застыли в молчании, выглядывая, что будет. Школьный флаг пронесли перед рядами классов, в подобии почетного караула застыли у коллектива руководителей.
— Вольно! — подал команду военрук.
— Дорогие наши выпускники…
Мудро! Правильные слова нашла. Не забываемое ощущение даже кожа мурашками покрывается…
Каретников смотрел на учителей. Лица радостные, светлые. У многих это не первый выпуск. В мозг закралась скорбная мысль. Еще лет десять сравнительно спокойной жизни у них всех есть, а вот потом… Потом настанет в стране лихолетье. Многие из педагогов уйдут в мир иной, а многие будут влачить жалкое существование. Даже когда в государстве жизнь выровняется, труд учителя не станет почетным и уважаемым. И то же государство будет платить им за их труд копейки, чтоб только с голоду не подохли. Вспомнил, как премьер, Медведев, на вопрос молодого учителя-мужчины:
— Как на такую зарплату прокормить семью?
Ответил с экранов телевизора, типа мол, да! Учителя получают мало, но если бы хотели зарабатывать больше, строем, с песнями, «в ногу» пошли бы в бизнес, вот там бы и заработали себе на хлеб с маслом. А раз хотят по призванию работать, пусть терпят. Выходит, грамотные люди стране не нужны будут? Только рабы? А ведь на каждом углу трындит про инновации в науке и жизни страны. О, грустный гномик! Откуда ж им взяться, тем инновациям, ежели учитель ребенка в школе не научит? А может думает, китайцы мозгами помогут? Грустно! Но это ведь можно и подправить, попытаться не допустить развала страны и появления Чубайсов, Гайдаров и тех же Медведевых. Не допустить засилья бандитизма в городах, войн и обнищания народа.
…После директора говорили учителя, родители. Давали напутствие в жизнь.
— Не верится, что закончили школу. Правда ж, Миш? — Спросил Самарин. — Когда учились, хотел ее взорвать. Когда закончили — отношение как к дому родному.
— В самую точку попал. — Поддержал приятеля. — Вот только теперь придется нам всем тяжелее.
— Эт, почему же? — спросила Надька Мурзаханова, прислушивавшаяся к их словам.
— Предстоит научиться хлеб насущный своим трудом зарабатывать и на родоков не надеяться.
— Испугал!
…Вот и кульминация события, с проносом у Сергея Шпики на плече, крохотной первоклашки в немыслимых бантах с бронзовым колокольчиком, отчаянно трепыхавшимся в дрожащих детских ручках, хлопками в ладоши, поздравлением первой учительницы и директора школы, фотографий на память. Видно, что у девочек в глазах сами собой слезы наворачиваются. Малыши-первоклашки сорвались гурьбой, понеслись к строю выпускников дарить махонькие колокольчики и книги. Потрепал по стриженному загривку шустрого пацаненка.
— Спасибо, братишка!
Глянул, чем его тот одарил. Хмыкнул. Беллетристика. Книга — лучший подарок. «Путь к Заоблачным Вратам», цена два рэ, семьдесят копеек. Не хило по местным меркам.
Место поздравляющих заняли родичи выпускников. Сколько же их! Что, родители и взаправду всю родню подтянули? Действительно, похоже на то, класс-то у них элитный. Окружили. Затискали поздравляючи! Да, отстаньте вы! Дома отметите! Праздник у них видите ли! А того не понимают, детство-то у кое-кого закончилось.
В динамике прозвучал голос директора, приглашающий выпускников и родителей в актовый зал. Каретников махнул родичам рукой, указал в сторону входа в школу, крикнул через толпу разделяющую их.
