Предатели Мира - Пекур Екатерина (читать книги полные TXT) 📗
— Твоего желания не хватило на что-то серьёзнее пяти дней комы. Что вынудило меня задуматься… Я снова в очень большом долгу перед тобой. Спасибо.
Мои ноги были готовы подкоситься. В мир возвращались краски. Воздух. Свет… Не хватило. Как же это хорошо, что не хватило. Я одёрнула себя. Ну не дура ли ты..? Кто он тебе нынче? Только от «спасибо» мозги враз потекли?! Уже был один, который сдал тебя с потрохами, замутив словами дружелюбными. Отчего же ты так переживаешь именно из-за этого человека?
Но вопли здравого смысла явно имели в моей голове приоритет более низкий, чем мои сумбурные, мучительные эмоции — и неизвестное прошлое, в котором я хотела разобраться!
— Тебе… было больно? — порывисто вздохнула я.
Пауза, когда мимо прошла женщина в униформе.
— Нет, — улыбнулся голос за спиной, — Меня просто как на время выключили.
— Ты злишся на меня? ведь я же правда собиралась..?! — моё горло перехватили спазмы.
— Забыли про это, Санда. Забыли и выбросили, — очень серьёзно и глухо сказали позади меня, — Мы оба живы и… не до этого теперь. Слушай внимательно. Я веду тебя в гостевой блок отдела. Так безопаснее. Оставить при себе не могу. Потом объясню. Выспись как следует. Вечером я свожу тебя поужинать в город. Шеф дал добро. Там поговорим. Наружное наблюдение всё равно не снимут, но прослушки там не будет.
— За тобой прослушка? — в испуганном ошеломлении прошептала я. Тень. Как же плохо ничего не знать!
— Потом, — металлическим голосом отрезал да Лигарра, — Времени будет мало, так что обдумай всё заранее. И не забывай, что мы еле знакомы. Постарайся всё-таки говорить, не меняя выражения лица. Ты «плывёшь».
Ну, как у тебя, у меня это вряд ли получится, засомневалась я. Но если надо — да, я понимаю…
— В гостевой тоже есть наблюдение. Будь предельно осмотрительна. Ни одного движения без обдумывания. Это твоя жизнь, девочка.
Мы снова умолкли. Пройдя через галерею, мы спустились на первый этаж. Не отнимая руку от моего локтя, Карун остановил меня у дверей, выглядевших чуть менее неуютно, чем всё, мною здесь увиденное, и на миг отпустил пальцы.
— Скажи мне, на чьей ты стороне, да Лигарра..? — едва слышно прошептала я, берясь за ручку, — Во что ты меня втягиваешь..? Я не понимаю…
Какое-то время он не отвечал, а я всё не решалась обернуться. Мой разум отказывался верить в происходящее.
— Я буду действовать. А ты сама решишь, на чьей. И во что, — сказал он за моей спиной абсолютно ровным, пожалуй даже, деревянным голосом, но я слишком хорошо знала, сколь многое он иногда за ним скрывал. От неожиданности я застыла. А потом рывком обернулась — и через миг поняла, почему он мне этого не позволял.
Что-то произошло, когда мы встретились глазами. Меня словно окатило кипятком. Съёжившись, как зверёк, я еле сдержала всхлип. Карун. Живой. Это правда он. По-прежнему сдержанный, злой и сильный. Серый от усталости, почти неузнаваемый, жуткий, как самый страшный из хупарских кошмаров, отчего-то наполовину седой — и всё-таки… он. Это ощущалось… серединкой живота, а не разумом. Глаза отказывались признавать, что эта развалина и есть тот самый красавец-офицер, который некогда одел на меня наручники. И когда про человека говорят «серый», обычно не подразумевают, что он реально имеет цвет дряной обёрточной бумаги. Что с ним?
Я почти со скрипом зубовным уняла дрожь в коленках. Я всё ещё не знала, кому верить — а уж ему подавно. Я понимала это слишком остро.
Мы стояли так секунду, другую, и вдруг что-то случилось… Его нерушимая, угловатая морда поплыла, словно кусок ветоши, намотанный на сильную руку. На один миг — я увидела под этими «тряпками» лицо совершенно другого человека, не безликую комитетскую запчасть, а того ироничного и неоднозначного спецоперу, который не побоялся поцеловать бриза. И признать, что Мир непрост. Я замерла, не в силах вдохнуть, а он стоял передо мной — высокий, прямой, без тени сомнений… и, на мгновение — какой-то неуловимый блеск в глазах, тень беззащитной, светлой улыбки в уголках губ — улыбки, от которой у меня заныло в животе… а потом по его телу словно пробежала крупная дрожь, и он снова застыл. И всё-таки казалось — что-то каменное, стоявшее между нами с того дня, когда мы расстались в Предгорьях — медленно поползло по швам, но я сама боялась в это поверить… Моё сердце колотилось, как хупарский барабан, дыхания не хватило, и слёзы чуть не навернулись на глаза.
— Держись, — одними губами сказал он, с видимым усилием беря себя в руки, — Отдыхай, поспи хорошенько.
Я кивнула. Не отрывая глаз от моего лица, он протянул руку и толкнул дверь. Я медленно отвернулась и шагнула к порогу. К физиономии человека, который повернулся лицом к коридору, уже не смог бы придраться самый взыскательный здешний контролёр.
Дверь за мой закрылась.
У меня снова закружилась голова, я села на стул под стенкой и какое-то время ничего не видела вокруг.
Что я делаю?! Что происходит?! Куда меня снова гонят, и в какие игры превосходящих сил меня снова втянули?! — ещё раз повторила я себе. Но мысли мои были сколь тревожны, столь же и хаотичны.
Карун. Это действительно он. Человек, который столько раз спасал мне жизнь. Человек, которому я когда-то не верила ни секунды — и рядом с которым я единственно ощутила себя в безопасности. Человек, ставший мне самым близким другом, защитником и любовником — впрочем, это слово было слишком формальным для передачи всей массы наших переживаний и бед, огромного тепла и бесконечной горечи, которая связала нас обоих. Человек, ради которого я потеряла всё. Человек, который ушёл, подчинившись Слову более весомому, чем все эмоции Мира. Тот, кого я убивала…
То, что произошло с нами год назад, было абсолютно невозможно. Я не смела осознать его, как человека. Я его боялась — хотя не без тайного восхищения и даже уважения. И я, наверное, нравилась ему — но он, высокопоставленный офицер КСН, относительно молодое дарование с жутким досье, безупречной репутацией и неожиданно человеческой душой — счёл, что соблюдать дистанцию будет вернее. Но когда оказалось, что я — вовсе не аллонга, а почти что натуральный бриз — он поступил так, как я не ожидала. Он сам сделал первый шаг — тот самый, что привёл нас в объятия друг друга.
Сложные чувства друг к другу и привычка (сложившаяся за дни совместной работы) помогли нам пробить крохотную брешь в собственных заборах. Я полетела — но мы не убили и не стали ненавидеть друг друга, как сделали бы тысячи других людей на нашем месте. До самого конца он пытался понять — почему? Что происходит? Почему я? Почему Мир оказался в ситуации, в которой он оказался? И как жить с этим? Но мы слишком многого не знали.
В результате мы оба очутились вне закона. Ни в одном уголке Мира не было места для офицера КСН и женщины-бриза. Наверное, мы оба этого не выдержали. Мы оба понимали тогда, что его маленькое неверие и чувства ко мне не пересилят угрызений совести. Действительно — только смерть одного из нас могла остановить грядущую катастрофу — мой арест, его рапорт о пребывании в Адди и возможное нападение военных сил Мира на Горную Страну. Но Карун, ни мига не сомневаясь, выбрал собственную смерть — единственный путь не предать присягу и никому не навредить. Я не позволила этому случиться. И только видя, как запускается чудовищный механизм уничтожения всего на свете, я в отчаянии всё-таки попыталась лишить его жизни и тем обезопасить Горную Страну.
Что же случилось? Не так сильны оказались угрызения? Но да Лигарра — логик до мозга костей. Это ходячая счётная машинка. Воплощённый аллонга. Если он всё-таки надумал мне помогать, значит, он нашёл факты посильнее долга перед нацией и прочих абстракций. Или — что вернее — он действует в рамках какого-то серьёзного и тонкого плана Комитета.
Но соображать мне было трудно.
Горькая усмешка тронула мои губы. Ко мне опять подступила неверная слабость. Что бы со мной сейчас было… если бы… если бы снова не он? Я бы так и погибла в этом подвале. Очередное явление моего доброго духа. Моего, наверное, проклятия. Моего мужчины.
