Искусница - Хаецкая Елена Владимировна (читаем полную версию книг бесплатно txt) 📗
— Арилье! Арилье!
Это имя разлеталось по всему имению и наполняло сердца печалью.
Но Арилье всегда приходил на зов. Его ожоги уже начали заживать. Теперь он носил широкополую шляпу, над которой все втайне потешались, и закрывал лицо женской вуалью.
Последнее обстоятельство смешило даже старую троллиху. Только Енифар серьезно воспринимала его и продолжала считать его кем-то, достойным уважения.
— Арилье, я нашла чудесный птичий суп! — возбужденно сообщила девочка своему другу. — Садись, будем есть.
— Я плохо ем супы руками, — признался Арилье. — Нет навыка, боюсь опозориться.
— Давай, — заторопила Енифар, — снимай скорее свою глупую шляпу, иначе тебе ничего не достанется. Ты ведь не можешь кушать сквозь вуаль!
Она потянулась руками к его головному убору.
— Почему ты не смазываешь ожоги? Я ведь нашла для тебя чудесную мазь на козьем жире!
— Вуаль будет липнуть к мази, — сказал Арилье, отбиваясь от забот Енифар.
— Почему все мужчины такие глупые! А ты не прилепляй вуаль, вот она и не будет липнуть… Давай-ка, ешь. Тебе потребуются силы.
Она зачерпнула суп ладошкой и поднесла ко рту Арилье. И он послушно взял с ее руки кусочки птичьего мяса и разваренных овощей.
— Как ты думаешь, — сказала раз Енифар, — эти троллихи сумеют тебя полюбить?
Арилье поперхнулся.
— Полюбить? Троллихи? Ты употребляешь странные слова, Енифар.
— Значит, ты не веришь в их чувства, — сказала Енифар. — Да? Ты вообще не веришь в то, что у троллей могут быть искренние чувства!
— Милая девочка, — отозвался Арилье, — если я во что-то верю, так это в силу и искренность их эмоций. Все три ведьмы дружно ненавидят меня.
— Они вынуждены признать тебя своей родней, — заявила Енифар. — Это их смущает, особенно молодую. А когда это случится и ты обретешь нормальный статус по эту сторону Серой Границы… тогда ты сможешь удочерить меня. И и наконец начну жить нормальной жизнью.
— Я не гожусь в отцы тролленку, — возразил Арилье.
— Ну вот еще! — сказала Енифар. — Очень даже годишься, Я в таких вещах разбираюсь. Да знаешь ли ты, каким был мой настоящий отец?
Арилье насторожился:
— Ты помнишь своего настоящего отца?
— Конечно, — Енифар разлеглась на земле, поставила горшок себе на живот и, нимало не беспокоясь о том, что пачкает одежду, принялась задумчиво складывать в раскрытый рот кусочки, выловленные из супа. — Мой настоящий отец был, конечно, тролль. Высоченный такой, здоровенный тролль. Он мне снится. Нечасто, но всегда так ясно, так отчетливо! Во снах у нас с ним бывают настоящие приключения. Однажды мы с ним пошли бродить по лесам и встретили одно дерево. Это было очень одинокое дерево, и ему становилось все грустнее день ото дня. Оно даже скрипело ужасным голосом, как будто плакало. Вокруг рос ли другие деревья, но тем было безразлично. Мой отец сказал: «Очень редко рождаются на земле деревья, которым нужно что-то, кроме хорошего перегноя и влаги. И лично я не могу пройти мимо такого дерева и не помочь ему». Знаешь, что он придумал? Всякий, кто окажется в тени этого дерева, уже никогда от него не уйдет. Так уж устроил мой отец. Тень не отпустит его.
— Как это? — спросил Арилье.
Енифар запустила руку в горшок, пошарила там и извлекла на свет большой клубень. Она размяла его в кулачке, получившееся пюре отправила в рот, после чего принялась облизывать пальцы.
— Потому что эта тень будет держать человека. Или тролля. Кто сядет в тени, того и будет держать. Эти две тени срастутся между собой навечно.
— Ерунда, — сказал Арилье. — Ведь рано или поздно солнце сядет, и всякая тень исчезнет.
— Когда сядет солнце, взойдет луна, — возразила Енифар.
— Бывают ведь безлунные ночи, — стоял на своем Арилье. — А еще случаются пасмурные дни. Что будет с тенью, если солнце скроется за тучами?
— Мой отец не так глуп, как тебе бы хотелось, — важно ответила Енифар. — На этот случай он оставил возле дерева летающие огни. И тень всегда там, когда бы ты ни пришел.
— Но ведь это убийство, — сказал Арилье.
— Убийство?
— Конечно. Тот, кто не может отойти от дерева — погибает.
— И что плохого в убийстве?
— Оно отнимает жизнь.
— Жизнь все равно прекращается, рано или поздно… Так рассуждают все тролли, я проверяла. Но ты прав насчет отнятых жизней. Когда я потом побывала рядом с тем деревом, то увидела множество разных скелетов. И там был скелет одной горбатой старухи. Я его сразу узнала, точнее, мой отец узнал, потому что у этой старухи был говорящий горб. И она носила в этом горбу все свои воспоминания.
— Ты сама это придумала?
— Так говорил мой отец.
— Но ведь своего отца ты тоже придумала?
— У меня, несомненно, был какой-то отец, — сказала Енифар. — Что бы там я ни придумывала. Так?
— Да. У тебя был отец.
— Отлично! Хоть в чем-то мы пришли к согласию. И мой отец был троллем. Да?
— Наверное. Если ты действительно тролленок.
— Я не намерена показывать тебе мой хвост, — предупредила Енифар. — Это слишком личное.
— Мне не хочется ничего слышать о твоем хвосте, — сказал Арилье. — Если я решусь удочерить тебя, мне бы не хотелось знать про такие вещи. Ни один эльфийский ребенок…
— Остановись! — воскликнула Енифар. — Здесь нет никаких эльфийских детей! Ты и сам скоро будешь признан троллем.
Арилье посмотрел на Енифар с ужасом:
— Надеюсь, этого не произойдет.
— Надеюсь, это произойдет! — возразила она. — И тогда мы с тобой будем по-настоящему родней.
— Расскажи еще что-нибудь о своем отце, — попросил Арилье. — Хочу отвлечься.
— Ты ведь все равно мне не веришь.
— Это не имеет значения. Ты интересно рассказываешь.
— Послушай, Арилье, у меня был отец. Настоящий отец. Если бы его не было, он не снился бы мне во сне. А он снится. Во сне мы вместе бродим по миру, он показывает мне разные диковины, а иногда и создает их для меня. Просто чтобы насмешить. Такое только отец для дочери делает.
— А что может насмешить тебя, Енифар?
— Когда я жила в деревне со своей так называемой матерью, — сказала девочка задумчиво, — я вообще не понимала, что такое смех. Люди не умеют смеяться. Они вот эдак трясут животом и кашляют, вот и весь их смех.
Арилье с интересом посмотрел на Енифар.
— А как, по-твоему, смеются тролли?
— О, — прошептала она таинственно, — я поняла это во сне. По-настоящему я хохотала только когда мне снился отец. Троллиный смех тебя пропитывает, как жирная подливка мягкую булочку. В тебе все дрожит и вибрирует, и весь мир вокруг начинает смеяться, — вот так смеются тролли, понимаешь? И ты еще не хочешь быть с нами!
— Я уже с вами, — пробормотал Арилье.
— Да брось ты, — она махнула рукой в досаде, — ты ведь скучаешь по людям. Да?
— Я сражался с ними бок о бок, — сказал Арилье, — я жил в замке, у меня там остались друзья. Мне трудно не скучать по ним.
— А я разве не в счет? — обиделась Енифар. — Я твой самый лучший друг.
Он коснулся ее руки.
— В этом я никогда не сомневался, Енифар. Лучше расскажи еще про отца.
— Ну, мой отец, например, рисовал для меня картинки. Проводил пальцем по воздуху, и появлялись всякие светящиеся фигурки — бабочки, собаки, птицы с растопыренными хвостами. Они оживали и улетали.
— Улетали?
— Да, все улетали, даже собаки. Можно было протянуть руку, и они нанизывались на нее, как кольца, ведь у них были только контуры. Отец говорил, что есть такие миры, где у всех существ нет серединки, одни лишь очертания. И там все прозрачное, все летает — потому что без тел все существа ужасно легкие, — и еще светится. Вот такой удивительный мир. Отец мечтал создать его.
— Твой отец может создавать миры?
— Любой отец может. Когда у тебя будут собственные дети, ты это поймешь. А однажды мы с отцом шли по берегу большой реки и увидели на дне большой длинный дом. И там жили рыбы с человеческими лицами. Точнее, это были рыбьи лица, но очень осмысленные. Они разговаривали друг с другом разными пузырьками. У них изо рта вылетали слова. Уже готовые и толстые.
