NZ /набор землянина/ (СИ) - Демченко Оксана Б. (хороший книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Сейчас Гюль сошла с ума и, кажется, делала то же самое: мы таранили ближний гриб, целя аккурат в его эпицентр. Я прикрыла ладонями уши, спасая их не от радиации, но хотя бы от шума. Во взрыве ого-го, как ревело.
— Все, опоздали, — всхлипнула Гюль, безобразно жестко руша катер в гнездо служебного причала. — Там уже очереди на десять дней расписаны.
— За гробами и саванами? — скорбно уточнила я.
Она очнулась от огорчения, протелепала меня поглубже и принялась хихикать, смакуя фильм из воспоминания. Наконец, отвлеклась, подмигнула мне уворованным у меня же резковатым движением левого века. Привычки тырит, вот зараза… Хотя, что еще у меня можно стырить?
— Не увидели концерт к началу сезона моды, не успеваем и на вечерний праздник огней. Я читала: в этом цикле должны были стилизовать под массовый старт первопроходцев, ну — когда еще были ракеты и убогие принципы ускорения.
— Все живы, значит, — почти расстроилась я.
— Как сказать… Сейчас как раз началась давка. Показы стартуют одновременно, а сразу после можно рвать вещи из примерочных. Если туда с боем войти, — она прижмурилась. — При моей живучести, с моим даром поиска маршрута… Я два раза брала кружевной бюст из финального выхода.
— Бедняга Билли, и как он еще жив, — осознала я масштабы кошмара, из-за которого меня экстренно вызвали сюда. — Звездная система трюселей, бюстов и колготок. Или что там у вас… тут у нас?
— Все тут есть, но не у нас.
Я погрозила кулаком очередному маньячески-навязчивому креслу, и оно отлипло, ну что за манера — массировать спину? Гав ревнует: вон, уже весь шипастый стал, как дикобразик. Его немилость убила за минувшее время два таких же озабоченных предмета мебели. Морф — он мирный, только если между ним и его другом нет всяких там… прилипал дерматиновых.
— О-кей в рубке? — гулко пробасили в зев нашего люка.
— Иду! — откликнулась я, оставляя очередное кресло умирать в муках.
Гав визжал, топтался и торжествовал. Пусть радуется, он не любит перелеты, ему скучно. Морфы, габариты, все синтированные автоматы и еще масса прочей неприродной утвари успешно портируется. Люди тоже портируются. Но в трех случаях из ста при этом немного испекаются. До румяной корочки, как сказала Гюль. Я поверила и предпочла катер. На пять дней дольше, но без корочки.
В проеме люка застрял мужик, он упирался макушкой в край борта: два метра рост, все это — сплошная мышечная масса без жира, небритости и перегара. Блин, отчего я не хочу замуж, как вроде бы полагается по традиционному укладу земной жизни в маминой трактовке? Вот смотрю на объект типовой «мечта американская белозубая», но и даже сейчас в целом — нет, никакой изжоги. Хотя Гюль пробрало, сопит и снова думает, что вот-вот пора оформлять документы. Моё тиранское условие неизменно. «Мэ и жо» в одном флаконе — пожалуйста, я не против в целом, но только вне моей квартирки! Так что светит ей или однополая прописка с завтраком — или двусторонняя свобода на улице, выбор извечный и неизменный.
— Билли, — по-военному рявкнул парень. — Габнор. Четвёртый цикл расширенного контракта, это после двух пятёрок основного. Спасай гибнущего сопланетника, Сэмми. О-кей?
— И долго тут будет гулянка?
— По нашему счету две недели, четырнадцать условных суток, — его лицу не шло заискивающее выражение. — Сэмми, держись. Прямо скажу: от тебя зависит, останусь ли я габ-системе. Тут смерть моя, в габе «Зу». Это хуже, чем встретить в джунглях русских психов с «калашами». Запомни, Сэмми: никакого рукоприкладства. Маскируйся и не ввязывайся в затяжные бои. Дохлых в карцер, припадочных вон из системы, липких…
— Я просмотрела инструкции, ты все подробно расписал. Лети, справлюсь.
Он просиял, от избытка чувств на миг обнял Гюль, закричал «Девчонки, я вас люблю!», — и галопом умчался в рубку. Пришлось выпрыгивать из люка, чтобы нас не увезли, потому что этот Билли сам тоже псих, он мигом забыл о нас. Если верить данным личного дела, прошлый сезон моды он провел на койке, откосив под малярию. Пока разобрались, что это за недуг, опасный для землян и только для них — худшее иссякло. Позапрошлый, вроде бы, закончился для парня строгим выговором лично от Чаппы. Но выбора у Билли нет. Для получения ранга безопасника надо пройти социальную стажировку. Это и есть социальная, полный экстрим. Особенно для мужика с весьма традиционными взглядами на жизнь… Он улетел, так и не узнав, что я по паспорту русская. Вокруг корабля вполне себе джунгли, и от худшего из стереотипов былых лет минуту назад бравого американца отделяло лишь отсутствие у меня «калаша». Слабовато у габнора с широтой взглядов. Впрочем, он — выбор империи, а там предпочитают военнообязанных. Их еще и вербуют в агенты империи при найме. Негласно, конечно же. Но мне ли не знать, если я получила указанные сведения из империи?
— Ходу! — крикнула я.
Мы успели отбежать в сторону метров на двадцать, когда катер рванул с места на полной тяге, сразу стал горящей свечой в зените и громко хлопнул, пропадая.
— Переходы из атмосферы изнашивают обшивку и нагружают автоматику, — обиделась Гюль, глядя вслед. — Это наш катер! Личный.
— Не нуди. Его стараниями ты теперь временный стажер габ-системы, габут называется. Вот знак универсума, держи. На правах контроля правопорядка можешь вламываться в любые очереди и тусить на показах мод. Без выпивки.
— Божественный Билли, — Гюль сцапала знак, взмахнула ресницами и залилась ровным розовым румянцем.
Она очень хотела попасть в Зу-габ. По-нашему, в переводе на землянский смысл — супермегамаркет-бутик. Здоровенный, занимает звёздное скопление и снабжен собственным полнофункциональным габ-портом, имеющим обозначение «Зу». Я только перед стартом сказала Гюль, что мы летим именно сюда, чтобы сменить моего единственного на весь универсум сопланетника, умирающего от ужаса в ожидании катастрофы типа «показ мод и распродажа». Парень прислал мне слезное прошение о помощи, а заодно, как человек неглупый, приложил подборку занятных сведений. Я приняла прошение и оценила возможность добычи данных, которые очень важны в личной моей войне — весьма холодной и довольно безнадежной. Гюль о серьезном не думала в тот момент: она долго прыгала и хлопала в ладоши, вспомнив простые радости бытия «любимой жены» божественного огрызка-прайдовода. Вся веселая семейка раз в цикл наведывалась в Зу-габ. Это был их праздник. Простенький, но с размахом.
На Земле выражение «перед смертью не надышишься» верно для подводников, и то, дай им Боже окислителя вдоволь и успешного всплытия, — оно несколько понтовое. А вот в Зу-габе, как указывает справочник, каждый цикл в сезон показа новых коллекций задыхается несколько истеричных идиотов и идиоток. Покупают в кредит, не рассчитав силы. Когда счета пустеют — закладывают окислитель, а без него жизнь, вот незадача, не продолжается даже в самом модном прикиде…
— Две недели — это сколько? — проворковала Гюль, направляясь к идиотски пыхающему огнями входу в мир шопоголиков.
— Четырнадцать суток.
Лично для себя я установила протяженность условной недели в семь осредненных дней, а вообще тут никто и ничего толком не формализует, в габах фиксированы только сутки и доли цикла, и тех разное число в разных системах счета. В моей десятичной — десять долей. А совмещение графиков происходит без проблем, поскольку мы всеми мозгами в одной системе сообщаемся, как личный-ить пазл орла нашего габмургера.
За входом в планетарный шоп начинался пандус, понтово-золотой с вделанными в пол множественными стразами размером от пылинки до лунного кратера. Гюль пританцовывала, на глазах теряя свой интеллект и приобретая жизнерадостность.
Пандус постепенно заужался, мы брели по колено в цветном тумане, пахнущем неземным парфюмом в концентрации, ужасной даже для казармы. Гюль блаженствовала. Внезапно она завизжала, с места прыгнула бодливой козой — и ухнула вниз, в сияние мега-дурдома. Помолясь о ниспослании гравитационной аномалии, я сиганула следом. И мы поплыли в облаках рекламы. Звуки пронизывали тело, и оно сладко вибрировало. Свет бил сквозь веки, запахи взрывали мозг. Все было чересчур, и лично мне уже сильно не хватало упомянутого Билли «калаша», чтобы тут погасить лишнее.
