Верное слово - Зарубина Дарья (книги полностью .TXT) 📗
– Ну что вы, не стал бы от нас Игорь такое скрывать, – опомнилась первой Сима, тряхнула головой, отгоняя пугающие подозрения. – Он знает, что такое формула. Не понаслышке знает. Разве допустил бы, будь его воля, чтобы повторилось с кем-то другим Кармановское болото?! Не может такого быть. Не поверю я в такое. Если и делал что председатель, то только чтобы нас защитить.
– Не нас, – пробормотала Нина. – Мы-то ему что. Марью он защитить хотел. Что, если прав был Отец, и может пойти вразнос формула трансформации? Что, если Ольга там, на Украине, а Маша – здесь…
– Не говори! – хором остановили её подруги, хоть думали все об одном и том же.
– Пока не проверим всего, даже вслух такого не произноси, – прошептала Сима. – Маша нас спасла. Ценой своего счастья спасла, и если можем мы этот долг ей вернуть – вернём. Но сначала во всём разобраться надо. Очень похоже на то, что Игорь от жены подозрения отводит. Для того и мшаника растревожил. Может, и тело последнего бедолаги он на печать приволок, чтобы следов свежих не отыскать было.
– Но пока за руку не пойман – не вор, – подхватила Нина.
– Да, – согласилась Солунь. – С такими обвинениями к честному советскому человеку, да еще и на службе… Сперва надо всё разузнать. А может, всё же Саша ещё жива?
Сима отрицательно покачала головой, но пообещала на всякий случай посмотреть могилу. Это с органикой всё просто: умер человек, похоронили, разложилась плоть, медленно сгнили кости – и нет больше даже у земли воспоминания о нём. А магия, сила – она оболочка другого рода. Не наблюдал никто толком, что с магическим телом после смерти происходит. Будто бы иссякает оно, в землю уходит. Но наблюдали-то все за стихийными магами, а вот поглядеть после ухода за тем, куда девается сила мага профессионального, выученного, опытного, боевого, никто так и не отважился. А уж что с силовым полем мага решетниковская трансформация сделать может, вовсе никто не думал. Потому что формулу на себе испытали лишь единицы. И те никому об этом не скажут. Была бы их воля, сами постарались бы не вспоминать.
– Ты ведь с самого начала подумала, что Марья это? – резко спросила Нина. – Верить не хотела?
– Перестань, Нина, – вступилась Лена, поднимаясь со скамьи. Начал накрапывать мелкий дождь, то и дело налетающий порывами ветер бросал подругам в лицо мелкие капли. Оставаться на улице и мокнуть было глупо.
– Да, не хотела верить, – Сима не двинулась. – И сейчас не хочу.
Нина встала, поглубже запахнула пиджак, поправила юбку, смахнув с плотной шерсти влагу.
– Права Юля, всегда ты в людей больше веришь, чем они заслуживают, – обвинительно бросила Громова Симе в лицо. – Ведь парнишка только-только пропал. Знай мы точно, что это Маша, удержали бы её в городе, уговорили с нами поехать. Спасли бы жизнь ему, между прочим. А ты вместо этого её со мной на болото!
– В том-то и дело, Нина, что не знаем мы, – остановила Сима. – Не в том дело, во что мы верим и чего опасаемся. Если это Маша – наш долг ей помочь. А если придётся, если другого пути не будет – остановить.
– Да если бы ты… – снова заговорила Нина.
– Если бы да кабы, – остановила её Лена. – Сейчас не переменить. Чем бы мы были, если бы друг за друга не держались, подругам не верили? Ещё в сорок первом остались бы в каком-нибудь заснеженном поле. Может, и стоило Машу в городе задержать. Жаль, Сима, что ты мыслями своими сразу не поделилась. Мы бы хоть знали, на что внимание обратить здесь, в Карманове. А так – времени много потеряли. За Машей надо было приглядывать…
– Как по-твоему, что сейчас-то нам делать? – спросила Сима. Она, наконец, поднялась со скамейки, и подруги двинулись в сторону дома председателя. Дождь шёл всё сильнее, так что скоро пиджак Нины и вязаная кофта Симы промокли насквозь. Благоразумная Лена захватила плащ, но с её косынки капала вода.
– Думаю, надо узнать, что Машу к трансформации толкает. Даже если она и оборачивается – верно, не знает об этом, не помнит, как на людей нападает. Поэтому надо осторожно с ней. Мало, что ли, настрадалась?
– Значит, болото нужно проверить, – подхватила Нина. – Разные параметры поиска задать. Найти зоны активности, а потом, например, с поисковым отрядом, Машу по ним провести. И посмотреть, что станется. Если обратится она и контроль потеряет, мы втроём её удержать сумеем.
– За ней понаблюдать надо, – добавила Лена. – Наверняка ведь она что-то подозревает. Если о себе не знает, должна была заметить, что с мужем последние месяцы что-то не так …
«Может, и должна, – подумала Сима. – Я вот тоже должна была: понять, отчего Витя то и дело о «серафимах» спрашивал, адреса выпытывал; почувствовать, что Оли не стало и что Маша оборачивается. Но не почувствовала, не поняла…»
Не замечала напряжённой рассеянности, невольной жестокости любимого. Только сейчас, возвращаясь памятью к его последним дням, заметила, как он переменился. Может, он знал о Маше? Как всегда, хотел сам всё решить, как решил с Олей, но не успел? Не думал, что, заметая след «ночных ангелов», отвлекая внимание «нужных людей» от Кармановского болота, получит магическую рану, от которой не сумеет оправиться? А может, сам пошёл под смертельное заклятье, обрывая единственную ниточку, что могла привести к «серафимам», – свою жизнь, и одновременно давая шанс Симе собрать вместе подруг? Верил, что заметит Сима, если что-то не так, потому и рассказал всё своему учителю, старику Решетникову? Чтоб, случись плохое, вместе они… решили проблему направленным Гречиным с поддержкой потёмкинского заклятья против брони…
«Нет, не мог он сделать такого, – отогнала гадкие мысли Сима. – Ничего не знал. Иначе поделился бы».
Дождь пробрался под воротник. От холода застучали зубы. Выбоины на асфальте стремительно заполнялись бурлящей водой. Подруги бросились бегом к председательскому крыльцу. Нина положила ладонь на ручку двери, но Сима остановила её.
– Сделаем так, – проговорила она решительно. – Завтра я попрошу Игоря проводить меня на могилу Саши и всё там проверю. Правы вы, девчата, ничего упускать нельзя. А вы пойдёте с отрядом и поищете на болоте, что могло на Машу подействовать. Отметите вешками места, а потом проведём мы по ним Марью. Может, то и делу конец.
О том, каким может стать этот конец, думать не хотелось. Обидно было до слёз, что так несправедливо обошлась с ними судьба. Слишком многим пожертвовала Маша Угарова, поступив по совести восемь лет назад. Вот чем обернулась эта совесть. Чужая формула ударила по ней, и не единожды. Сперва – лишив радости материнства, а теперь и вовсе могла жизни стоить. Не заслужила такого Маша.
А кто заслужил? Оля Колобова? Девчонки, что ещё живы, только жизнь ли это – под вечной тенью кармановских лет? Да разве заслужила она сама, Сима, такую участь? Могла бы сейчас преподавать на факультете вместе с Виктором. Не случись всего этого, он ещё жил бы, верно. Да неужели не заслужили «серафимы» за свой подвиг – нет, не славы и почёта – хотя бы покоя и мира?! Разве не выкупили своей болью и кровью у вечности права жить?!
Казалось, те же мысли промелькнули в глазах замерших на пороге подруг. Но тут дверь под рукой Нины дёрнулась, так что Громова, потеряв равновесие, едва не рухнула в полутьму прихожей. На пороге появилась Маша.
– В окошко смотрю: стоят, мокнут, в дом не идут, – весело проговорила она и, ухватив стоявшую к ней ближе всех Нину, потянула в дом. – Секретничаете? Или боитесь нам с Игоряшей помешать? Не помешаете. Всё время наше, а гостям мёрзнуть на крыльце – это никуда не годится. Что люди о председателе скажут, если он магов столичных за дверью держит?
Маша рассмеялась собственной шутке.
– Так уж и столичных? – отозвалась с мягким смехом Лена. – А Сталинград мой чем хуже?
– Вот именно. – Маша дождалась, когда все войдут, и прикрыла дверь. – Таким магам под дождём не место. У меня как раз чайник закипел, отогреем вас.
– Может, по рюмочке? – предложил, появляясь в дверях, Игорь.
– Это можно, – потёрла ладони Нина, грубовато хохотнув, чтобы хозяева не приметили их напряжённых взглядов.
