Звезды князя - Башун Виталий Михайлович (читать книги полностью .txt) 📗
После форсирования болота, примерно через два часа, мы с Рыргом приблизились к полянке, где меня уже кто-то ждет. Скорее всего, это будет кто-то из наставников. А может, и действующего бойца вызвали. Неизвестный воин, неизвестный уровень мастерства и наверняка очень даже неплохой боевой опыт. Заранее считать себя победителем явно не стоит. К тому же никто моего противника не заставляет драться со мной голыми руками. Достаточно навести шаромет и сказать: «Пух!» – как я проиграл.
Мало того. Вместо ожидаемого одного патруля вокруг полянки крутились аж пять боевых пятерок. Три постоянно ходили по внешнему кругу, две – по внутреннему и… ага. Еще один патруль. Ходит как раз на той дистанции, где и предполагался единственный(!) патруль. Неужели кто-то хочет завалить сдачу испытания? Но зачем?
Ладно. Я не буду артачиться, возмущаться и кричать о правах курсанта. Прав этих, собственно говоря, реально вовсе нет. Буду работать на тех условиях, которые мне предоставили досточтимые наставники. Если хотят завалить, то все равно завалят, а доказывать кому бы то ни было свою правоту считаю неуместным.
Я еще раз лучом направленного внимания прочесал окрестности, но больше никого не засек. Моя учебная цель расположилась точно по центру поляны. Сухой белобородый старик сидел, скрестив ноги и расслабленно положив руки на колени, словно наконец-то добрался до отдыха после многих дней трудной работы. Аура его была несколько странной. Без четких областей и словно размытой. Невозможно было даже определить – маг он или не маг. Может, так старость сказалась на данном конкретном человеке? Маловато у меня опыта в таких наблюдениях.
Будущий пленный не производил впечатления опасного, однако опыт общения с добродушным ювелиром намекал на то, что не все так просто, как кажется на первый взгляд. Хотя, конечно, могло быть так, что мне определили в качестве цели совсем не бойца, в расчете на то, что патрули просто не дадут мне приблизиться к поляне, но тем не менее все равно следует быть настороже и готовиться к любым неприятностям.
Рырг, поняв мои затруднения, пару раз насмешливо взрыкнул и предложил считать преодоление патрулей экзаменом в первую очередь перед ним. Преодолеешь – будем считать обучение законченным. Нет – продолжим, увеличив нагрузку.
Я посидел несколько минут, максимально расслабившись и настраиваясь на работу. Затем, отрешившись от всего, стал неспешно перетекать из слияния в слияние. Так даже эльфы не умели. У них слился и сиди, пока опасность не минует, но чтобы еще и двигаться в этом состоянии, о таком я не слышал.
Сто с лишним метров до полянки я преодолевал не меньше получаса. Здесь нельзя торопиться ни в коем случае. Минуту сэкономишь – все дело завалишь. Пару раз патрульные прошли буквально впритирку ко мне, но не заметили и пошли дальше.
Дедок все так же сидел, не шевелясь. Я, словно на крыльях, почти бесшумно мгновенно возник за его спиной и ударил в заранее намеченную точку. Ни убивать, ни калечить я не планировал, хотя бы из уважения к возрасту. Дед должен был тихо заснуть минут на десять-двадцать – и все. Считай, мое задание успешно выполнено.
Однако все пошло не так. Я не попал. Не только в точку, но и в самого деда, который вдруг оказался метрах в двух от меня и в полной боевой готовности. В следующую секунду уже мне пришлось крутиться, как живому угрю на сковородке. Дед был настоящим мастером и… по мастерству явно выше дедушки У. На все мои самые хитрые приемы находились адекватные ответы и контратаки.
Что сказать? Дед оказался на голову выше меня. Один раз мне удалось его зацепить, применив свой аурный… хлыст, щуп, руку… в общем, я подсек ему ноги, однако мой противник не грохнулся на землю, как я ожидал, а, кувырнувшись через плечо, колобком откатился от меня на пару метров, одобрительно хмыкнул и, выпустив из пальцев десяток более тонких рук, моментально спеленал меня, как младенца. Преобразовав участки своей аурной брони в точках соприкосновения в секущие лезвия, я смог освободиться, но было поздно – рука-копье деда уже была нацелена в мое горло, и мы оба понимали, что избежать удара мне не удастся.
Дед отступил на шаг и невозмутимо поклонился. Я машинально поклонился в ответ. Сознание будто плавало в тумане. Не скрою, поражение в схватке стало для меня настоящим шоком. Еще бы! Привык, что один из лучших мастеров гю-юрю уступает мне, и вдруг нарвался на такого специалиста, который играл со мной, как с котенком.
В состоянии полной заторможенности я даже не обратил внимания на странное оживление вокруг. Двое людей, выскочив из леса, вероятно по знаку старичка, живенько притащили столик и поставили его в центре поляны. Другая пара, навьюченная корзинами, моментально сервировала его столовыми приборами, бутылками с напитками и закусками. Еще двое принесли легкие, походные кресла и установили вокруг столика.
Дед жестом пригласил меня к столику и сам сел в одно из кресел. Я медленно приблизился и тоже стал опускать свою задницу на сиденье, как вдруг с противоположной стороны поляны появился подполковник Скорсилли с незнакомым мне майором. Не завершив процесс усаживания, я, как положено, вскочил и вытянулся перед начальством. Подполковник небрежно махнул рукой, отметая церемонии, и также указал на кресло. Я сел и стал молча дожидаться развития событий. Как бы ни отупел я от происходящего, но мне почему-то показалось, что встреча именно здесь и сейчас совсем не случайна.
Глава 12
Троица явно хорошо знакомых друг с другом людей непринужденно выпивала и закусывала, будто, кроме как посидеть на природе в теплой компании, иных целей и не было. Мне предложили не стесняться и хорошенько подкрепиться – дело-то было трудное, после него всегда есть хочется просто зверски.
Поначалу мне кусок в горло не лез. Я продолжал сидеть в ожидании, когда же, наконец, они наговорятся и приступят к делу, но на меня никто не обращал внимания, и спустя совсем немного времени я действительно почувствовал голод и незаметно для самого себя сначала потихоньку отщипнул кусочек свежей лепешки, потом положил себе на тарелку салат… добавил солидный шмат хорошо прожаренной дичи и, окончательно обнаглев, налил себе бокал вина.
Большим знатоком и ценителем напитков я никогда не был, да и не мог быть. Пока был жив отец, вино обязательно стояло на столе. Красивые фигурные бутылки частенько привлекали мой взор, а то, с каким наслаждением отец выпивал бокал-другой, наводило на мысль, что взрослые не дают детям самое вкусное, заменяя нектар на банальный морс и сок. Впрочем, иногда отец, подмигнув мне, указывал лакею плеснуть наследнику капельку чего-нибудь легкого. Мать при этом начинала резко протестовать, дескать, нельзя детям вино – сопьется ребенок, привыкнув с младенчества к алкоголю. Однако же, несмотря на ее опасения, дитя не спилось и даже приобрело иммунитет к пьянству.
Правда, для этого пришлось разок употребить дозу немного побольше, чем дозволял отец. Как-то раз управляющий открыл погреб с винными запасами, но даже войти туда не успел, как на дворе случилась небольшая заварушка – лошадь вдруг взбесилась, встала на дыбы и опрокинула телегу с живой птицей, закупленной к столу. Корзинки с будущими жертвами княжеского аппетита раскрылись, и откормленные гусыни, индюшки, утки и куры с гоготом, клекотом, кряканьем и кудахтаньем разлетелись по двору. Честно говоря, стреляя из рогатки колючкой под хвост кобыле, на такой эффект я не рассчитывал. Хотел всего лишь на пару минут отвлечь нашего управляющего в наиболее подходящий момент. Отвлек даже на три момента и десяток минут, что позволило мне стащить пару бутылок взрослой вкуснятины. Как сейчас помню – старого, коллекционного, «Солнце О’Дара». Устроившись за поленницей дров на хозяйственном дворе, я приступил к пиршеству. Сначала было вкусно, потом… не очень. Потом отвращение начало бороться с обманутыми надеждами и все вместе – против бережливости, подкрепленной нежеланием просто так взять и вылить с таким трудом доставшуюся добычу. В общем, чтобы не сожалеть о напрасно затраченных трудах, я выпил всё. Обе бутылки. После чего мало что помню. Главное – стало почему-то очень плохо. Меня выворачивало наизнанку, и только срочно вызванный доктор смог немного помочь. Только через три дня отец признался, что специально просил доктора не убирать все последствия моего пьянства, чтобы я наиболее полно прочувствовал на своей шкуре, что такое похмелье.
