Драконы Войны Душ - Сехестедт Марк (читать книги онлайн бесплатно полностью без TXT) 📗
Еще Эджер наслушался рассказов об изделиях и изобретениях механиков, а также ознакомился с содержимым кофров Манифью. Музыкальные шкатулки по своим размерам оказались самыми удобными для перевозки, но в кофрах имелись уменьшенные в несколько раз модели остальных изделий. В основном это были затейливо украшенные предметы для воспроизведения музыки, отпечатывания рисунков, прядения ниток и изготовления материи с недостижимой для людей скоростью. Некоторые музыкальные машины приводились в действие паром от небольших котлов, но всякая опасность взрывов исключалась — в своем докладе Эджер особо обратил на это внимание.
Манифью рассказал, что его сородичи не любят взрывчатых веществ. У них были очень чувствительные уши, и взрывы вызывали слишком болезненные ощущения. Именно поэтому они никогда не могли ужиться с остальными.
Родственники Манифью также были искусны в изготовлении всевозможных ящиков и бочонков. Этому ремеслу они научились во время странствий — для транспортировки наиболее деликатных изделий по неровным дорогам. В трудные времена гномы могли бы зарабатывать и изготовлением тары, спрос на которую в портовом городе никогда не падал.
Но вопрос решили музыкальные инструменты. Прекрасные шкатулки никогда не выходили из моды, и Эджер абсолютно правильно предположил, что эти устройства реагируют на посторонние звуки, Манифью сказал что-то насчет эмбиентного резонанса и конвергенции гармонии, но, по мнению Нанса, все это относилось к гномьим сказкам.
За то время, пока Эджер пробирался по бюрократическому лабиринту, он убедился, что и действующие модели больших инструментов, имеющиеся в кофрах гнома, не менее интересны. Среди диковинок имелась и традиционная арфа со струнами из обвитых бронзовой проволокой китовых кишок, но гномы по-своему переделали каркас инструмента и поставили ряды клавишей из змеиных клыков. При нажатии одной из клавиш мягко затрагивалась определенная струна. Инструмент, производящий легкие, игривые звуки, назвали клавесином. В следующей за ним версии вместо пощипывания по струнам наносились легкие удары, и этому инструменту гномы дали название клавикорды. И, наконец, Манифью лично усовершенствовал, приспособление, обернув молоточки мягким фетром и добавив обернутые фетром блоки для прекращения вибрации струн, отчего получались короткие пронзительные звуки. По своим гномьим обычаям он дал новому инструменту название «Громко-Тихо», что для человеческого уха звучало как «фортепьяно».
Именно музыку фортепьяно Эджер и продемонстрировал Лорду Тоэду (в присутствии Раэджи Пурпурного Паруса). Казалось, сморщенному хобгоблину понравились негромкие звуки, производимые устройством, похожим на обычный ящик. Манифью стал объяснять, что тональность фортепьяно определяется пружиной, навитой определенным образом и вставленной в стенку корпуса, но Лорд Тоэд жестом заставил его замолчать.
Мелодия, поначалу тихая и спокойная, быстро достигла крещендо, а затем снова замедлилась. Тоэд одобрительно захлопал своими чешуйчатыми лапами, и фортепьяно, подхватив ритм аплодисментов, ускорило темп мелодии. Лорд-Правитель Устричного рассмеялся, и инструмент ответил россыпью звенящих коротких нот верхнего регистра. Минотавр недовольно рыкнул, и фортепьяно перешло на минорный лад. Следующие пять минут Лорд Тоэд издавал сиплые вопли, в которых Эджер только гораздо позже распознал пение, а инструмент сопровождал их мелодией, полностью поддерживая ритм и тональность.
Тощий, жердеподобный казначей, как заметил Нанс, одобрительно притоптывал ногой в такт музыке, но достаточно тихо, чтобы не привлекать к себе внимания. Минотавр в кроваво-красных доспехах молча хмурился и старался не производить никаких звуков, явно опасаясь, что музыкальный ящик начнет его передразнивать.
Эджер прислушался к музыке и снова поддался ее очарованию. Инструмент мог реагировать на любой шум, но основная мелодия оставалась неизменной. Позже он часто пытался воспроизвести ее по памяти, но каждый раз его постигала неудача.
Когда мелодия закончилась, сморщенное существо на троне еще немного похлопало в знак одобрения, а затем произнесло цепочку приглушенных невнятных слов — это был какой-то хриплый бессмысленный шепот. Казначей наклонился, чтобы не пропустить ни звука, кивнул и обернулся к человеку и гному-механику.
— Его Светлость, — провозгласил он очевидный факт, — очень доволен.
Минотавр насмешливо фыркнул, но Лорд Тоэд продолжал издавать непонятные для Эджера хриплые звуки. Казначей без промедления переводил:
— Он изъявил желание наградить вас за доставленное удовольствие и удовлетворить просьбу гномов о предоставлении убежища.
Минотавр громко зарычал и мгновенно вскочил на ноги, притопнув копытами.
— Гномы-механики?! Здесь?! — ревел громила с бычьей головой. — Ты допустишь сюда гномов-механиков?! Ты что, лишился разума?! Годы окончательно стерли остатки мыслей?!
Казначей явно был испуган подобными выпадами, но на Его Светлость крики не произвели особого впечатления. Он снова разразился чередой неразборчивых фраз.
— Его Светлость заявляет, — сдерживая волнение, перевел казначей, — что Устричный является свободным портом, и здесь достаточно много места, чтобы отдать гномам руины вокруг рынка.
— Зато во всем городе не останется безопасного места! — огрызнулся минотавр. — Вместе с механиками приходит безумие! Там, где механики, всегда царит шум! Где механики, там хаос! Где механики, там и взрывы!
— На самом деле, — негромко произнес Манифью, — мы не любим взрывов. У нас очень чувствительные уши.
Эджер предпочел попридержать язык. Хоть в душе он и был согласен с опасениями минотавра, тон пирата ему не понравился. Кроме того, что еще более важно, минотавр вставал между Эджером и его наградой, поэтому он, пусть и против своей воли, все же подал голос:
— Они создают музыку, а не шум.
— Да, а эта… — Раэджа подыскивал подходящую оскорбительную замену слову «музыка» и, казалось, готов был сплюнуть. — Эти тихие и слабые звуки совсем не похожи на музыку. Они не представляют никакой ценности ни для нас, ни для города. А вот гномы, я считаю, как раз и представляют — только опасность, и я не допущу, чтобы они здесь обосновались.
Лорд Тоэд еще немного побормотал, и дрожащий казначей снова стал переводить:
— Его Светлость принял решение, — сказал он со слабой улыбкой.
— Его Светлость поручил мне заботиться о безопасности города! Мне, Раэдже Пурпурному Парусу, самому могущественному из всего Кровавого Флота! Без меня другие пираты давно опустошили бы эти места своими набегами! Без меня ваши стены превратились бы в груды мусора! Без меня ты недолго удерживал бы трон!
Во время своей речи Раэджа шагнул вперед и теперь нависал над Лордом-Правителем. Казначей отступил на пару шагов. Тоэд все так же невозмутимо смотрел вверх. Эджеру даже показалось, что морщинистый старик пускает слюни. Но Тоэд снова заговорил совершенно спокойно.
Казначей кое-как унял дрожь и принялся переводить:
— Его Светлость признает ваш вклад в обеспечение безопасности города… — последовала очередная порция бормотания, — и ваши заслуги.
— Никаких механиков! Никакой тихой музыки! — не унимался минотавр.
— Можно достичь компромисса, — быстро предложил казначей. — Пусть поселятся поблизости от города.
— Но не ближе ста ярдов от городских стен! — потребовал минотавр. — В Устричном не должно быть ни одного гнома!
Тоэд негодующе отрыгнул, и казначей счел это знаком одобрения.
— Договорились. Если вы допускаете… Если вы считаете, что в целях безопасности надо держать их за пределами города, я уверен, гномы-механики с этим согласятся.
Манифью посмотрел на Тоэда, посмотрел на Эджера и наконец, на раздраженно пыхтящего минотавра, а потом просто сказал:
— Прекрасно.
Голос гнома прозвучал двумя смежными нотами из его фортепьяно, причем очень грустными нотами.
Манифью вернулся к своим спутникам, чтобы устроить более или менее постоянное жилище, а Эджер занял почти официальное положение торгового представителя гномов-механиков. Новости о презентации в Особняке Лорда-Правителя быстро распространились по городу, и каждый, кто что-то собой представлял (и еще больше тех, кто был, в сущности, никем), неожиданно обнаружил желание иметь музыкальные машины с громким и тихим звуком. Кроме того, посыпались заказы и на другие механические устройства — на ткацкие станки, печатные прессы и якорные лебедки. Самые громоздкие инструменты, в том числе и несколько полномасштабных фортепьяно, были заказаны непосредственно городом. Даже, при самых незначительных манипуляциях со скрупулезно ведущимися записями в книгах — здесь ему весьма пригодился опыт сборщика податей — Эджер быстро наживался на комиссионных.
