Драконы Аргоната - Раули Кристофер (бесплатные полные книги TXT) 📗
— Это ж надо, чтобы враги вторглись в самое сердце Голубого Камня, — встрял дядюшка Иапетор. — Надеюсь, Теперь, Томмазо, ты согласишься с тем, что для патрулирования внутренних вод необходимо больше фрегатов.
Морские офицеры постоянно требовали увеличения ассигнований на флот для борьбы с пиратством.
Конечно, согласился Томмазо, хотя еще недавно, скорее всего, начал бы спорить. — Средств не хватает, но, видимо, придется пересмотреть бюджет.
— И дать понять аубинасцам, что они живут в государстве, где есть власть.
— Ох уж этот Аубинас! . — устало вздохнул Томмазо.
— Говорят, будто Аубинас будет отстаивать свою независимость с оружием в руках, — промолвил мужчина, сидевший по правую руку от Императора.
— Я тоже это слышал, кузен Марко, я тоже, — печаль но подтвердил Томмазо.
Мы не можем просто так взять да и отказаться от целой провинции. К тому же независимости жаждет вовсе не народ Аубинаса, а зерновые магнаты.
— Точно, — пробурчал Иапетор, — а простым людям они головы дурят. Посмотрим, что запоют аубинасские фермеры, когда поймут, что в погоне за так называемой «свободой» уходили в кабалу к кучке алчных кровососов.
— Да не видать им никакой «свободы». Я слышал, что из Кенора уже выступили полки. Мы тут сидим, а солдаты на марше.
Релкин был несколько удивлен, даже, пожалуй, шокирован тем, что подобные вещи в открытую обсуждаются за столом. Томмазо хмуро покосился на Марко, и тот прикусил язык.
«Интересно, что за полки идут?» — подумал драконир. Всего через несколько мест от Релкина сидел юный кузен Розерто, изрядно подросший со времени их последней встречи. Воспользовавшись тем, что разговор старших был прерван, мальчик, носивший теперь форму морского кадета, задал Релкину вопрос, который давно не давал ему покоя:
— Я слышал, будто во внутренних районах Эйго обитают такие огромные звери, что они могут есть даже драконов. Неужто это правда? А, драконир Релкин?
Релкин был рад сменить тему: в такое время не стоило толковать о передвижениях воинских формирований.
— Да, Розерто, сущая правда. Там водится множество огромных существ, и хотя самые крупные из них не едят других животных, они все равно достаточно опасны. К тому же и хищники в тех краях кишмя кишат: есть среди них такие, что весят втрое больше кожистоспинного.
— Ух ты! А они пытались съесть твоего дракона?
Релкин рассмеялся:
— Они пытались съесть меня. Мы там с ними хлебнули горя. Это самые опасные животные в мире.
— Ой, как бы мне хотелось на них взглянуть, хоть краешком глаза. Какие они с виду?
Все взгляды обратились к Релкину.
— Ну, к примеру, самых больших зверей, обитающих в тех древних лесах, народ арду называет «шмунга». Они ходят на четырех ногах, толстых, как колонны. У них длинные шеи и очень длинные хвосты, которые используются для защиты.
Хвосты, — фыркнул Розерто. — Звучит не слишком-то устрашающе.
А ты представь себе кнут длиной в тридцать футов, а толщиной — в самом тонком месте, у кончика — с твое предплечье. Этими хвостами «шмунга» крушат черепа самых крупных хищников, словно яичную скорлупу.
У всех окружающих округлились глаза.
— Да сохранит нас Мать, — пробормотала Лакустра Тарчо.
— Релкин, неужто тебе пришлось сражаться с этими тварями? — со страхом и изумлением спросила Эйлса.
— Сражаться? Что ты, разве с такими гигантами можно сражаться. Правда, мы с Базом как-то раз по дурости по пытались убить их детеныша.
— Вот это да!
— Дело в том, что мы умирали с голоду. Но у нас ничего не вышло. Поблизости оказались взрослые звери, так что нам пришлось уносить ноги.
— Ну и дела, — сказал Иапетор. — Существа, способные обратить в бегство боевого дракона! Не худо было бы завербовать кого-нибудь из них в легион.
Все откровенно рассмеялись. Релкин улыбнулся:
— Боюсь, для службы они не годятся. Головки у них крохотные, мозгов почти нет — едва ли их можно побудить к сотрудничеству.
— К тому же, — давясь от смеха, добавил Томмазо, — могу себе представить, сколько они едят.
Беседа была прервана появлением детей, пришедших перед отправкой ко сну пожелать старшим спокойной ночи. Была среди них и Ламина, дочь Лагдален и Холлейна Кесевтона, прелестная, не по годам серьезная девчушка с превосходными манерами. Сделав реверанс перед Релкином и Эйлсой, она пожелала им спокойной ночи, после чего неожиданно спросила:
— Ты тот самый драконопас, про которого мне рассказывала мама?
— Возможно. А что она говорила?
— Что ты мошенник.
— Значит, точно про меня.
Все покатились со смеху. Потом нянюшки увели малышей в детскую, а взрослые продолжили веселиться. Они то пускались в пляс, то заводили песни, отбивая такт кружками с подогретым пивом или душистым глинтвейном.
Когда вечер подошел к концу, Релкин проводил Эйлсу и ее компаньонку на Фолуранский холм, где они остановились.
У крыльца юноша и девушка стали прощаться. Тетушка Кири стояла всего в нескольких шагах, не сводя с них не одобрительного взгляда.
— Доброй ночи, Релкин. Прекрасный был вечер.
— Доброй ночи, Эйлса. Спи спокойно.
Релкин наклонился и слегка коснулся поцелуем ее губ. Тетушка Кири ахнула.
— О, Релкин, зачем? Знаешь ведь, что нам нельзя.
— Знаю. Но ничего. Придет время, когда мы будем вольны целоваться сколько угодно.
— Я живу в ожидании этого дня.
— Я тоже.
Неторопливым шагом Релкин поднялся по Башенной улице, вошел в драконий дом и растянулся на койке рядом со здоровенной тушей виверна. Устраиваясь поудобнее, он заметил поблескивающий в темноте большой глаз: дракон присматривался к нему.
— Доброй ночи, Баз.
— От мальчишки пахнет духами и пивом. Он мечтает об оплодотворении яиц.
— Это только мечты.
— Вот и хорошо. В драконьем доме выводки не нужны.
Глава двадцать восьмая
Шел дождь. Над белокаменным лабиринтом города Марнери нависали серые тучи. Сточные канавы были полны воды, а на Башенной они переполнились через край, и улица кое-где превратилась в неглубокую речушку.
Была всего лишь середина дня, но в Сторожевой башне горели светильники. Релкин снова отвечал на вопросы Белл и Селеры.
— Расскажи-ка нам еще раз, что ты собирался сделать?
Это выводило из себя: Релкин уже счет потерял, сколько раз повторял он одно и то же. По меньшей мере, дюжину.
— Я думал, что, может быть, сумею как-нибудь мысленно связаться с лагерем и позвать на помощь. Понимаете, сообщить им, что мы в беде. Понимаете, посланный нами гонец погиб, сил оставалось в обрез. А врагов было слишком много.
— Но как именно ты рассчитывал связаться с лагерем?
— Не знаю, Я просто хотел попробовать.
— Опиши поточнее все свои мыслительные процессы. Что ты делал, чтобы «связаться с ними»?
Релкин пытался, но это было нелегко: он действительно не знал, что тут можно сказать. Его объяснения никак не устраивали ведьм. Они спрашивали снова и снова — и все об одном и том же.
Но в конце концов Релкина отпустили. Он накинул плащ и поспешил под дождем в драконий дом.
Базил находился в стойле. Релкин снял плащ, с которого стекала вода, и повесил его сушиться в углу.
— Снова дождь — проворчал дракон. — Слишком много дождей.
— Похоже, что так. Слушай, мне кажется, мы уже можем снять швы. Как ты считаешь?
— Этот дракон согласен. Они чешутся. Верный признак того, что пора снимать.
Релкин зажег вторую лампу и повесил ее над драконом. Затем он развязал мешок с инструментами и приготовил маленькие ножницы, острый нож и два пинцета, один с длинными зубцами, а другой с короткими.
Рана затянулась быстро. Конечно, ко множеству шрамов на шнуре кожистоспинного добавился еще один, но ни инфекции, ни воспаления не было. Релкин принялся за дело: ножницами он разрезал стежки, а потом, поддевая пинцетом, вытаскивал нитки. В конечном итоге швы были сняты. На всякий случай драконопас еще раз обработал шрам Старым Сугустусом и убрал инструменты в мешок.
