Пожиратель тени - Аттанасио Альфред Анджело (книги без регистрации .txt) 📗
В чем же должна состоять ее цель, если нельзя верить собственным воспоминаниям? «Лучше бы гномы забрали у меня призму…» — подумала она и попыталась себе представить, что же это такое — умереть снова. В первый раз было очень страшно, и лишь Извечная Звезда могла излечить ее от боли, но сейчас отдать призму — наверное, все случилось бы как-то по-другому.
Звезды сверкали, как острия клинков. Тьма, беспамятная безымянность, вечная тишина — все оказалось мифом. Лара узнала об этом еще при первой смерти. Но ни в какое сравнение с пережитым прежде не могло идти то, что подстерегало ее душу в глубине Бездны — если бы ее отрезали от хрустальной призмы. Сознание время от времени возвращалось бы к ней, но никогда не было бы такого просветления и спокойствия, какие она знала в Извечной Звезде.
Ларе не хотелось умирать. Она не прочь была бы вернуться в Извечную Звезду, в теплое хранящее сияние Начала. Но теперь, когда ее схватили гномы, возврата назад не было. И не было никакой надежды — кроме этого человека с мохнатыми звериными метками.
— Как тебя зовут? — спросила Лара. Испуганно звеня цепями, Бульдог вскочил на ноги.
— Гав! — выкрикнул он, не в силах собраться с мыслями без Чарма, и, как в водовороте, в нем смешались запутанные ощущения, пока он наконец не овладел собой.
— Не бойся. — Призрак показал исцеленное лицо, чтобы успокоить человека-пса, но тот отпрыгнул в дальний угол и присел там, прижав уши и оскалив зубы. — Я думала, ты знаешь, что я здесь.
Бульдог напомнил себе, что перед ним фантом. Но без Чарма эта мысль не принесла спокойствия, и он остался сидеть, напрягаясь и рыча.
— Смотри, Пес! — Женщина-призрак показала хрустальную призму, и в ее пальцах ловко мелькнули радужные грани, отбрасывая Чарм и сияние на всю пещеру. — Смотри, вот тебе Чарм. Я же знаю, что он тебе нужен. Иди сюда, собачка, я с тобой поделюсь.
Напряженные мысли Бульдога чуть расслабились. На протянутой ладони женщины поблескивали сапфиры, изумруды, рубины, откуда-то из своего тайного царства, и у каждого предмета холодного мира там был свой двойник, очерченный чистым светом. Теплая дрожь прошла по телу Бульдога, и он подвинулся чуть ближе к вертящемуся хрусталю.
— Иди, собачка, иди. — Лара протянула призрачную Руку и, коснувшись, ощутила изображения той мохнатой формы, которую принял Риис. В водовороте света Чарма мелькали сцены на крутых улицах Заксара, где участвовали Кот и Пес. — Ты, значит, Бульдог.
— Да, это я, — тихо проворчал он, радостно купаясь в сияющем Чарме.
— Тогда спи, Бульдог, спи. — Лара опустила руку на блестящие внимательные собачьи глаза, и Бульдог заснул.
От прикосновения призмы к мохнатому лбу воспоминания Бульдога полились сквозь гладкие грани хрусталя. Если бы Лара хотела, она могла бы этим камешком Чарма вынуть из Бульдога душу. Но она не хотела причинять ему вред — она хотела лишь узнать, кто этот Бульдог.
Рассыпав длинные волосы по спокойному лицу спящего Бульдога, она через хрусталь амулета втянула в себя его воспоминания. Детские горести она отбросила, пробежала мимо его теперешних страданий и триумфа компании «Шахты Бульдога», а сосредоточилась на воспоминаниях о Риисе, замаскированном метками зверя.
Котяра. Она беззвучно произнесла это имя, разбираясь в ассоциациях, которое вызывало оно у Бульдога. Когда Котяра прибыл с Темного Берега и забыл, что он Риис, он стал вором в Заксаре. Но ничего из украденных на фабрике товаров он себе не оставлял. Он брал из выручки только на еду да еще на то, чтобы его не унесло ночным приливом. Остальное он раздавал, заслуживая себе благодарность трущобных районов Заксара и обеспечивая убежища, где можно было спать и видеть сны — о ней.
Лара любила Рииса сколько себя помнила, ее любовь была гораздо сильнее дочерней. Когда она была жива в лесах Снежного Хребта на Темном Берегу, у нее тоже были сны. Она хотела, чтобы Риис принадлежал ей — ведьма и волхв, соединенные в семью.
Но мечту Лары, как и ее тело, прикончили ножи убийц. Превратившись в призрак, она смеялась теперь над прежними романтическими молитвами о любви и о детях. Сейчас она молилась о свободе в Извечной Звезде — свободе от боли, от любой формы, потому что она умерла, чтобы увидеть: судьба есть форма. И рвалась она сейчас к отсутствию форм, к экстазу вне поверхностей и масок.
Бульдог задрожал, просыпаясь. Глаза вышли из-подо лба, и он встрепенулся и сел, не испуганный, но удивленный, что сидит перед чармоносным призраком. Желание лаять и кусаться отступило, и он лишь беззвучно шевелил пастью, как опьяненный лестью доверчивый дурак.
— Это так говорила твоя наставница, Умная Рыбка? — На смуглом лице женщины с темными глазами появилась белозубая улыбка и шаловливые ямочки. — Я ее видела у тебя в памяти, когда искала Котяру. Ты, может быть, знаешь — он мой хозяин.
— Правда? — Бульдог зачарованно протянул руку к сияющему камню, и призрак отдернул ладонь.
— Хватит с тебя сейчас Чарма. — Она спрятала призму под балахоном. — Чтобы отсюда выбраться, нужна ясная голова.
Внимание Бульдога заострилось. Длинные рога бледной Неморы показались в небе, отмечая третью стадию ночи, и он вздрогнул, поняв, сколько времени был зачарован.
— Кто ты?
— Я ведьма, которая служила Кавалу и Риису на Темном Берегу.
— Лара! — Бульдог встрепенулся и сел. — Котяра часто о тебе рассказывал. Ты жила в его снах все его дни в Заксаре.
— Где сейчас мой хозяин?
Бульдог разочарованно глянул на цепь на шее Лары:
— Разве ты не можешь найти его своим амулетом?
— Только когда он Риис. — Неземной облик Лары затрепетал в надежде узнать от Бульдога побольше. — Когда он Котяра, я его не вижу. Твою память я просмотрела, но не всю.
Бульдог прикрыл лицо руками от стыда:
— Спасибо, что пощадила хоть остатки моего достоинства.
— Тебе нечего скрывать, Бульдог. — Призрачная женщина снова потрепала его по гриве и опять увидела его с Котярой в вертикальном Заксаре. — В определенном смысле твоя жизнь была полностью достойной.
— Наверное, ты плохо смотрела, — произнес он, не отрывая руки от лица. — Я был вором.
Она улыбнулась такой жесткой самооценке:
— Ты крал только излишки с фабрик, чтобы выжить.
— Я сделал это своей профессией, — произнес Бульдог себе в колени. — Я мог бы поискать другую работу.
— Ты выжил в Заксаре. — Аара наклонилась ближе. — Можешь ли ты помочь нам выжить здесь?
Бульдог потряс цепями, не поднимая головы. Он все еще никак не мог привыкнуть, что говорит с Ларой… с призраком.
— Ты — вор. — Она помолчала со значением и сказала с уважительным упреком: — Не может быть, чтобы тебя остановило что-то такое простое, как эти цепи.
— Простое часто бывает самым сильным. Лара презрительно фыркнула:
— Это утешение — из «Висельных Свитков»
— Нет. А «Висельные Свитки» тебе надо бы изучить. Они дают больше, чем утешение.
Лара встретила его вызывающий взгляд холодной темнотой своих глаз.
— И что они дают нам сейчас' Опустив глаза, Бульдог тихо сказал:
— Кристалл, что у тебя есть…
— Хрустальная призма. — Лара снова сняла ее, и свет хрусталя снова отогнал тьму.
— Она нам может помочь?
— Можем заглянуть внутрь нее. — Лара поднесла призму к нему поближе, чтобы Бульдогу были видны радуги, накладывающиеся друг на друга как уходящая внутрь музыка. — Смотри — вот гномы.
Приземистые воины плыли зелеными частицами по черным артериям туннелей.
— Пути Чарма забиты ими, — захныкал Бульдог. — Бежать некуда.
— Не сюда. — Призрак-женщина повернула кристалл, и вид марширующих в туннелях воинов сменился пустым пляжем внизу. Волны пели у скал, вздымая серебряные сети брызг. Под огненно-ночным небом сверкала черно-серебристая длинная мокрая полоса под утесами, утыканная яркими морскими камешками.
— Прилив уходит, — сказал Бульдог, почти уткнувшись широким носом в кристалл, сведя глаза и разглядывая воду, выбрасывающую на песок обломки. — Даже если мы туда спустимся, нас унесет за море, в ночное небо — в Бездну.
