Дахут, дочь короля - Андерсон Пол Уильям (читаемые книги читать онлайн бесплатно .txt) 📗
— Я то же самое мог бы спросить и у тебя, дочь моя.
— Я не из вашего стада овца. — Форсквилис хотела было пройти мимо.
Корентин поднял посох.
— Подожди, умоляю.
— Зачем?
— Ради Иса.
Форсквилис рассматривала суровые черты. Бормотало море, курился туман.
— У вас было видение, — произнесла она.
Он кивнул.
— И у вас.
— Я его ждала. Сострадание смягчило его слова.
— Ужасная цена. Мое явилось мне из любви.
— Что в нем открылось?
— Что вы отправились искать средство от поглощающей Ис болезни. Я знаю больше, чем могу вам сказать здесь и сейчас, что-то из того, что вы сделали, — запрещено. В вашем понимании — нет. Но я знаю, что вы просили хлеба, а получили камень.
Минуту Форсквилис стояла не двигаясь, прежде чем спросила:
— Вы поклянетесь молчать?
— Вы примете клятву христианина?
— Я возьму с вас слово чести.
— Оно ваше. Форсквилис кивнула.
— Вы много лет среди нас, — сказала она. — Я вам верю. Что ж, мне мало что есть рассказать. Это касается Дахут. Этого не могло случиться, и вы назовете пророчество слишком грозным, но она была доведена до отчаяния. Через свое искусство я получила некоторые предостережения и… последовала им. Дахут не исполнила их. Она не уступила, более того, ради своей цели она готова пройти через ад и океан.
— Одержима, — зловеще произнес Корентин. Форсквилис протянула руки из-под пропитанной водой мантии.
— В Исе сказали бы, обречена. Будь это, как могло бы быть, этой ночью я бы узнала, что могу сделать, чтобы всех нас освободить.
Корентин ждал.
Лицо Афины исказилось мукой.
— Я ничего не могу сделать! Мне нельзя ничего делать. Мои губы под замком, умения в оковах, чтобы я не помешала богам отомстить Граллону. Так мне велели.
— Что если вы не повинуетесь? — спросил Корентин.
— Ужас снизойдет на Ис.
— Как языческие боги послали на Фивы чуму за прегрешение Эдипа. Но за праведность Грациллония их месть падет на вас. Истинный Бог не здесь, дочь моя.
Форсквилис сжала кулаки.
— Попридержите свои проповеди!
— Хорошо, хорошо. Значит, вы должны отойти в сторону, в то время как Грациллоний идет навстречу своей погибели?
Форсквилис сглотнула, заморгала, резко кивнула головой.
— Зачем вы ко мне обратились? — продолжал Корентин все тем же тихим голосом.
— Вы можете ему как-нибудь помочь, хоть каким-то образом? — закричала она.
Туман расступался, испарялся. Его пронзил луч солнца.
— Это на его совести, — сказал священник, — и на совести Господа.
Форсквилис жадно глотнула воздух и быстро зашагала прочь. Вскоре она затерялась в тумане. Он остался помолиться о милосердии к каждой душе, сбившейся с пути.
Сгущались сумерки. Все больше звезд было видно. Церемониальная дорога вилась бледной лентой между лугом и вершинами справа, Священным лесом слева, где промеж дубов стонал ветер. Впереди едва маячил Ис.
Дахут ехала домой верхом. Прежде отец потребовал бы, чтобы ее сопровождал эскорт, хотя на суше в те дни было безопасно, но теперь она рвалась к независимости — и не потому, что в последнее время они не встречались.
Из леса мягкой походкой вышел человек и вприпрыжку побежал за ней по пятам. Она цокнула на лошадь, а уже потом узнала Руфиния и успокоилась.
— Чего тебе нужно? — обратилась она к нему. На глазных яблоках и зубах отражался желтоватый свет, мерцавший с запада.
— Хочу вас предупредить, принцесса. — Говорил он так же холодно, как и дувший ветер.
Дахут выпрямилась в седле.
— Ну, говори.
— Ваш отец, мой король, которому я давал клятву, очень мучается из-за вас. Не он с вами воюет, а вы с ним.
— Уйди с дороги, ублюдок!
— Не уйду, пока вы меня не выслушаете. Послушайте, принцесса.
— Королева.
— Послушайте меня. Я все узнаю своими путями. Не обязательно вдаваться в подробности того, что я узнал и что доказал, — пока — а если вы будете себя хорошо вести, то никогда. Но послушайте, Дахут. Против моего короля не будет заговора. Я никого ни в чем не обвиняю. Просто говорю, что это запрещено. Я буду его защищать, как бы ни было необходимо, либо, — из ножен выскользнул кинжал, — если придется, отомщу за него. Вы поняли, госпожа? — Руфиний хихикнул. — Конечно, вы, его дочь, рады это слышать. Позвольте пожелать вам доброго вечера.
Он скользнул в тени. Дахут пришпорила коня и поскакала галопом.
Был спокойный свежий день. Волны почти мягко накатывались на стены Иса и едва трогали рябью открытую чашу бухты. На суше осенние краски испещрили холмы.
Грациллоний стоял на вершине, над морскими вратами, вместе с Которином Росмертаем, Начальником Работ.
— Нет, — говорил он суетливому маленькому человечку, — сделанная проба показала, что ворота по-прежнему прочные. Однако держится сырость. Ржавчина будет подкрадываться к металлу. А внутри — о, десять или пятнадцать лет, и дерево ослабнет. Мы должны заменить их раньше.
— Конечно, конечно. — Которин подергал подбородок. — Хоть это и громадная задача. Насколько я помню, такого еще не делали.
— Знаю. Но в записях показано, как, и время у нас есть, чтобы подготовить мастеров и водолазов, всех, кто понадобится. Что мы вскоре и сделаем, когда начнется рубка и выдерживание дуба.
Которин размышлял. Он был знающим человеком.
— Да, вы правы, господин. Озисмийские дубы — и если условия будут такими же непредсказуемыми, какими они, к сожалению, бывают, то умнее все сделать заранее.
— Раз так, — сказал ему Грациллоний, — то в этом месяце мне надо посетить Аквилон и обсудить разные дела, вроде отношений с Римом. Я могу поднять вопрос еще и о лесоматериале.
Которин быстро, обеспокоено вздохнул.
— Господин, вы оставите Ис при… сложившихся обстоятельствах?
— Эта поездка будет недолгой. Я вернусь к тому времени, когда нужно будет встать на очередной Дозор.
Сильное желание нарастало внутри Грациллония — уехать, прочь, хоть ненадолго, куда-то, где не имели власти боги Иса.
Глава одиннадцатая
Прошло два года с тех пор, как он в последний раз видел Апулея Верона, когда трибун приезжал в Ис, и четыре с тех пор, как последний раз был в Аквилоне. Они переписывались, но редко. Писателем Грациллоний не был, и к тому же приходилось следить за словами, в случае если письмо попадет не в те руки. Въехав в город, он заметил новые сооружения, более наполненные и шумные улицы и на верфи несколько каботажных судов, несмотря на позднее время года. Вдали от берега страна выглядела еще более процветающей и ухоженной, чем раньше. Какой позор, если все это будет утрачено, подумал он.
Распустив на квартиры эскорт и отдав Фавония на попечение Админия, он пешком направился к дому Апулея. Толпа кругом увеличивалась, люди его узнавали и приветствовали, дух радушия почти преодолел его одиночество. Вести обгоняли, и Апулей лично ждал в дверях. Они крепко пожали друг другу руки.
— Как здорово тебя увидеть снова, — сказал трибун куда с большей теплотой, чем обычно вкладывал в свою интонацию. Он еще поседел, и линия волос отодвинулась еще дальше, но на прекрасно высеченных чертах не было ни капли вялости. — Давай, входи. — Он сделал рабу знак взять багаж, который нес за королем исанский моряк.
Они вошли в атрий. Его украшали все те же строгие цветочные мотивы, если не считать, что одна стена была переделана; теперь стебли и цветы обвивали символы Христа. Еще Грациллоний заметил, что хотя туника на Апулее все еще была из хорошей шерстяной ткани, аккуратно сшита и тщательно почищена, ей не хватало былой яркости и элегантности.
— Надеюсь, ты останешься на несколько дней и нормально отдохнешь, — сказал хозяин. — Ты выглядишь ужасно уставшим. Путешествие было трудным?
