Чаща - Новик Наоми (онлайн книги бесплатно полные .txt) 📗
Дракон покачал головой, но молча, продолжать спор он не стал. Но теперь запротестовал Сокол; у него, в отличие от принца Марека, уверенности явно поубавилось. По-прежнему не сводя глаз с Ежи, он прижимал край плаща к носу и рту, как будто видел больше, чем мы, и опасался вдохнуть какую-нибудь заразу.
— Надеюсь, вы простите мне мои сомнения, возможно, я лишь прискорбно неопытен в такого рода материях, — с нажимом промолвил маг; саркастические интонации просачивались даже сквозь плащ. — Но я бы назвал это выдающимся случаем порчи. Ему даже голову отрубить перед тем, как сжечь, и то небезопасно. Может, нам лучше сперва убедиться, что ты и впрямь способен освободить его, прежде чем ты примешься перебирать грандиозные планы, ни к одному из которых невозможно даже приступить.
— Но мы же пришли к согласию! — протестующе закричал принц Марек, оборачиваясь к нему.
— Я согласился, что рискнуть стоит, если Саркан действительно изыскал способ очищать порчу, — напомнил ему Сокол. — Но такое?! — Он снова покосился на Ежи. — Нет, сперва дайте мне своими глазами увидеть, как он это делает, и даже тогда я на всякий случай посмотрю дважды. Откуда нам знать, может, девчонка вообще не была затронута порчей, а слухи распустил сам Дракон, чтобы придать еще больше блеска своей славе.
Дракон презрительно фыркнул и ответом его не удостоил. Он развернулся, вытащил горсть сена из рассыпающегося тюка и забормотал над сухими стебельками заговор, проворно сгибая их пальцами. Принц Марек схватил Сокола за руку и оттащил его в сторону, свирепо что-то нашептывая.
Ежи по-прежнему напевал про себя под заглушающим заклинанием. Теперь он еще и на цепях начал раскачиваться: отбегал от стены сколько мог, пока руки его не выворачивались по всей длине на туго натянутых цепях, и метался, и рвался, и кидался вперед, клацая зубами в воздухе. Да еще и язык вывалил — безобразно-распухший и черный, как будто в рот ему заполз слизень, — и пошевеливал им, дразня нас всех и вращая глазами.
Дракон не обращал на него внимания. В руках мага стебельки сена уплотнились и превратились в столик с шишковатыми ножками, не больше фута в ширину. Затем Дракон взялся за свою кожаную наплечную суму, открыл ее, осторожно извлек «Призывание» — золотые тисненые буквы полыхнули в закатном зареве — и положил книгу на стол.
— Ну что ж, — промолвил он, поворачиваясь ко мне. — Давай начинать.
Только сейчас, когда принц и Сокол обернулись к нам, я осознала, что мне придется взять Дракона за руку перед ними обоими и соединить с его магией свою у них на глазах. Желудок мой сморщился, как сушеная слива. Я искоса глянула на Дракона, но лицо его оставалось намеренно отрешенным, как будто то, что мы делаем, интересовало его разве лишь самую малость.
Я неохотно подошла и встала рядом. Сокол не сводил с меня глаз. Я была уверена, что во взгляде его заключена магия, хищная, пронзающая насквозь. Мысль о том, чтобы открыться перед ним и Мареком, казалась мне нестерпимой; а что еще хуже — здесь Кася, которая знает меня как облупленную. Я так и не рассказала ей в подробностях о той ночи, когда мы с Драконом в последний раз пытались вместе творить чары. Я просто не смогла облечь в слова пережитое, мне даже думать об этом не хотелось. Но отказаться я не могла: ведь Ежи плясал в цепях сродни игрушке, что когда-то давно вырезал для меня отец: забавный человечек из палочек прыгал и крутил сальто между двумя шестами.
Я сглотнула, положила руку на обложку «Призывания». Открыла книгу — и мы с Драконом вместе начали читать.
Рядом друг с другом мы держались напряженно и неловко, но наши чары тут же слились, словно уже и без нас знали дорогу. Плечи мои расслабились, я вскинула голову. И глубоко, радостно вдохнула. А как иначе? Что мне за дело, даже если весь мир на меня пялится! «Призывание» обтекало нас легко, как река: голос Дракона звучал струящимся речитативом, а я расцвечивала его водопадами и выпрыгивающими рыбками, и яркое, ослепительное сияние разгоралось все ярче, как будто вокруг нас занимался рассвет.
А с лица Ежи глядела Чаща и рычала на нас с беззвучной ненавистью.
— Ну что, работает? — спросил принц Марек у Сокола у нас за спиной. Ответа я не услышала. Ежи затерялся в Чаще, точно так же, как некогда Кася, но он давно сдался: он сидел, сгорбившись, под деревом, прислонившись к стволу, вытянув перед собою кровоточащие ноги, с отвисшей челюстью, безучастно разглядывая сложенные на коленях руки. Я позвала его, но он даже не двинулся.
— Ежи! — завопила я. Он медленно приподнял голову, тупо посмотрел на меня и снова уронил ее на грудь.
— Я вижу — тут и в самом деле канал, — промолвил Сокол. Я искоса глянула на него: да он снова надел повязку! Во лбу его открылся странный соколиный глаз, черный зрачок расширился. — Вот как из Чащи передается порча. Саркан, а если я направлю по каналу очистительный огонь…
— Нет! — быстро возразила я. — Тогда Ежи умрет. — Сокол пренебрежительно глянул на меня. Ему, конечно же, дела не было до того, выживет Ежи или погибнет. Но Кася развернулась, выбежала из сарая, бегом кинулась по тропке и очень скоро вернулась с Кристиной. Кристина, баюкая на руках младенца, опасливо глядела на нас. Она шарахнулась было и от магии, и от извивающегося Ежи, но Кася настойчиво зашептала ей что-то на ухо. Крепче прижав к себе ребенка, Кристина медленно сделала шаг, затем другой, пока не подошла так близко, чтобы заглянуть Ежи в лицо. И побледнела как полотно.
— Ежи! — закричала она. — Ежи! — и протянула к нему руки. Кася удерживала ее, не давая коснуться мужнего лица, но я-то видела, как там, в глубине, Ежи снова поднял голову и медленно, неуклюже поднялся на ноги.
Свет «Призывания» был к нему столь же беспощаден. На сей раз я ощущала его на расстоянии, но не как нечто такое, что затрагивает меня напрямую. А вот Ежи открылся нам во всей наготе, и он, и его гнев: тут и крохотные могилки всех его детей, и немое страдающее лицо Кристины, и сосущий голод в животе, и его угрюмое недовольство из-за всех этих маленьких благотворительных корзиночек по углам дома: он притворялся, будто их не замечает, но сам-то знал, что Кристина опять попрошайничала. Глухое безысходное отчаяние при виде порченых коров: его последняя судорожная попытка вырваться из нищеты потерпела крах… Да в глубине души ему почти хотелось, чтобы скотина его убила.
В лице Кристины читалось ее собственное вялое отчаяние, беспомощные горькие мысли: ведь предостерегала же ее мать — за бедняка не иди!.. а у сестры в Радомско четверо детей, а муж зарабатывает на жизнь ткачеством. Дети сестры выжили; дети сестры отродясь не голодали и не мерзли.
Рот Ежи перекосился от стыда, губы дрожали, зубы стиснуты. Но Кристина всхлипнула и снова потянулась к нему, и тут проснулся и завопил младенец. Этот оглушительный крик вдруг показался настоящим чудом: такой простой и обыденный — ничего не знаю, кушать, дескать, хочу! Ежи сделал шаг.
А затем все вдруг стало куда проще. Дракон был прав: его порча оказалась заметно слабее Касиной, притом что выглядела так ужасно. И, в отличие от Каси, Ежи не настолько далеко углубился в Чащу. Как только он стронулся с места, он, спотыкаясь, быстро направился в нашу сторону. Ветви преграждали ему путь, но совсем тоненькие: эти прутики просто хлестали его, вот и все. Ежи прикрыл ладонями лицо и кинулся бежать к нам, ломясь сквозь заросли.
— Поддержи заклинание, — велел мне Дракон, когда мы подошли к концу, и я, стиснув зубы, подпитывала «Призывание» сколько было сил, пока он отделял свою магию от моей. — А теперь, — промолвил Дракон Соколу, — как только он покажется, давай! — И едва Ежи начал понемногу втискиваться в собственное лицо, маги воздели руки и одновременно произнесли:
— Уложиштус совьента!
Ежи закричал, прорываясь сквозь очистительное пламя, но пробился-таки: несколько смолистых вонючих капель выступили в уголках его глаз, вытекли из ноздрей и, дымясь, упали на землю; скованное цепями тело безвольно обвисло.
