Алракцитовое сердце (СИ) - Годвер Екатерина (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации .txt) 📗
"Можно понять, почему Голем так стремился на встречу с прошлым... Все-таки он тоже человек, в чем-то мы похожи. Я и сам стремлюсь назад... Охочусь за химерой. - У Деяна вырвался злой смешок. - Мрак небесный! Он раздражал меня, пока жил, но в смерти не дает покоя! Это ли не колдовство? Терош сказал бы, что я сбился с пути, но я знаю путь: мне нужно назад... Нужно! Химера виляет хвостом, а хвост скалит змеиную пасть. Может химера вилять хвостом? Спросить бы, да не у кого".
Деян выругался, поняв, что уже некоторое время топчется на месте. От дыхания парило, но со лба градом катился пот. В безветренном грозовом воздухе было невыносимо жарко и душно.
"Почему я колеблюсь? - Деян толкнул сапогом изгрызенную белкой шишку. - Почему? Чего ради? У меня нет долга перед ним: помогая нам, он лишь исправлял то, что наворотил раньше. Когда я просил оставить меня в покое, он мне выбора не дал. И все-таки...Господь всемогущий, ну почему все так?! Это неправильно. Так не должно быть. Все это не должно сбыться. Не должно!"
Громыхнуло совсем рядом; дрогнула, казалось, сама земля. Гром не принес с собой ни ветра, ни прохлады, и все же что-то раскололось, треснуло, сдвинулось. Словно скалу разрушило страшным ударом - и увлекаемый камнепадом валун вдруг оказался на вершине, замер на миг, чтобы мгновением позже покатиться вниз по другому склону, порождая новый обвал.
- Мрак небесный, вот мало натворил в жизни глупостей, нужно еще одну добавить... Да зачем?! Не зачем, а дурак потому что... Мрак, мрак бы все это забрал! - бормотал Деян, пока ноги несли его назад к хижине. Химера перед внутренним взором сыто ухмылялась.
Глава восьмая. Хижина
Деян смотрел наружу через открытую дверь, но видел только стену воды и слышал один лишь ее рокот. На его памяти не случалось еще таких неистовых ливней. Крыша пока не текла, и стены держались, но чем дольше шел дождь, тем больше становилась опасность, что хижину подтопит.
Деян отмахнулся от дыма, поправил над огнем котелок с очищенными "ведьмиными камнями". Сырые поленья в очаге сильно дымили, однако других не было. Прошедший час казался нелепым предрассветным сном, цветным и путаным. Он в самом деле вернулся назад...
Пригодилось ржавое ружье: удалось вбить ствол в щель между дверью и косяком и вскрыть хижину. Внутри оказалось грязно, смрадно и тесно: лавки вдоль стен, курной очаг в полу, стол, какие-то сундуки, лари и ящики; он не разбирался - осматриваться было некогда. Втащить чародея оказалось несложно; иное дело - Джибанд, но тут сгодились остатки веревки: отвязав ее от ели и протянув у великана под мышками, Деяну с горем пополам удалось втянуть через узкую дверь и его. Деян сомневался, что великану может повредить гроза или хищники, но проверять не хотел. Под навесом, рядом с костями, уцелели какие-никакие дрова, а на старых грядках, кроме лука и пировника, нашлась еще репа и "ведьмины камешки" - мелкие, кривые, но пришедшиеся как нельзя более кстати. Ломти очищенных "камешков" кружились в кипящей воде: уже скоро они должны были развариться в горьковатую массу, противную на вкус, но питательную. Деян помнил, как старая Вильма выпаивала жидким пюре из них девчонку, заблудившуюся на десять дней в лесу, намерзшуюся и наголодавшуюся. И ему самому в детстве вдосталь этой жижи перепало - настолько, что ее запах до сих пор вызывал тошноту.
"Господи всемогущий, не дал ума, так подсоби терпением".
Деян зажал нос, помешивая палкой варево. Век бы не нюхал! Но девчонка тогда выжила, и он сам выжил; а никакого другого способа, каким можно было попытаться сохранить чародею жизнь, он все равно не знал. Повезло уже в том, что хоть такой припомнил, и что "камешки" на грядке оказались...
"Чушь! Кто тут везучий - я или он? - Деян скосил глаза на Голема. - Что бы я ни делал - он наверяка умрет к утру. И я ненамного дольше проживу, если буду вот так вот впустую тратить время".
Чародей лежал плашмя на лавке под парой одеял; дыхание его было слабым и неровным. Посеревшая кожа была на ощупь едва ли не так же холодна, как у Джибадна, потому Деян обернул нашедшимися в хижине тряпками несколько разогретых камней из очага и положил ему к ногам, животу и груди: так делала Вильма. Но не очень-то пока все это помогло.
"Эх, Вильма, Вильма! Проживи ты подольше, может, научила бы меня чему полезному, не вырос бы таким дураком. Не сидел бы теперь здесь безо всякой пользы".
Деян вздохнул; взгляд его вернулся к очисткам "ведьминых камешков" на земляном полу. Только на грядках старой Вильмы он видел эти неприхотливые, но бесполезные в обычном хозяйстве корнеплоды: даже свиньи воротили от них нос. Значит, кто-то не случайно высадил их здесь: среди тех, кто скрывался в хижине, был больной.
Деян запалил от огня щепку-лучину и, переступив через ноги Джибанда, попытался получше осмотреть скудную обстановку. Судя по изъеденному молью маленькому полушубку на гвозде, жильцов было двое: пробитый пулей крупный череп в поленнице принадлежал, вероятно, мужчине, а полушубок - женщине или ребенку.
"Скорее, все-таки женщине".
Деян открыл стоявшую на столе деревянную шкатулку с резной крышкой: внутри оказались причудливого вида некрасивые костяные бусы и такая же брошь.
В одном из ларей он нашел надежно закупоренную банку с черным порохом для патронов, железные шарики, гильзы и ружейные инструменты, в другом - кучу полусгнивших тряпок, в третьем - испорченную муку и банку с солью. На стенах висело множество пучков с травами, тоже попорченными паразитами и сыростью.
Чародей иногда бормотал что-то; он бредил на иноземном языке или на многих языках сразу. Разобрать возможно было лишь некоторые повторяющиеся слова: "Венжар", "Марфус", "Мила", "Тина", "Радек", "Влад"... Деян предположил, что это все - имена, и тотчас же ужаснулся своей догадке. Люди эти - большинство из них - наверняка давно умерли, и обращенный к мертвецам зов словно призывал в лесное убежище Мрак...
Деян снял котелок с треноги и переставил боком к очагу, зачерпнул полкружки варева и поставил на стол остывать. Полкружки чуть теплых "ведьминых камешков" каждый час - так Вильма выхаживала замерзшую в лесу девчонку.
Рокочущая стена дождя за порогом надежно скрывала кости на поленнице и безымянную могилу; быть может, могилу той женщины, что жила здесь, а последний вздох испустила на той самой лавке, где умирал теперь чародей.
"Тогда тоже шли дожди?" - отрешенно подумал Деян. Ему представилось, как хозяин, крепкий мужчина - Деян не мог вообразить его лица, но почему-то явственно видел густую черную бороду и длинные руки - поутру склоняется над женой, целует ее в лоб и отшатывается, почувствовав губами смертный холод... Осеняет ее амблигоном, выходит вон, споро раскидывает лопатой сырую землю; опускает тело и ровняет холм, не замечая воющего пса; отряхивает руки, убирает лопату. Берет ружье и выходит из дому под навес, прикрыв за собой дверь: велика сила привычки - дождь ведь!
А затем садится на поленницу и, уперев приклад в землю, ногой давит спусковой крючок и пускает пулю в подбородок.
Позабытый пес на привязи подвывает и скулит, обессилев. Вокруг собираются волки, но пока еще держатся в стороне, ждут. Только в темноте блестят глаза, необъяснимо похожие на человеческие...
- Эй!.. - Деян вскочил, стиснув топорище. - Эй, Джибанд, - повторил он уже тише, провел ладонью перед неподвижными глазами великана. - Ау, Джеб? Ну конечно, ты не можешь меня слышать. Мрак. Что я, в самом деле...
