Осел и морковка (СИ) - Стриковская Анна Артуровна (книги бесплатно без онлайн .txt) 📗
Хотеец рассмеялся и сообщил, что сделает мне привязку. Тогда я смогу вызывать из повозки все, что мне понадобится, одной силой мысли. Достал свой пенал, смешал краски, дунул, поворожил и нарисовал у меня на запястье иероглиф. Тот вспыхнул золотом и исчез. Вэнь довольно хмыкнул:
— Ну‑ка, позови котелок. Представь себе, что он у тебя в руке.
Представила, и котелок действительно появился. Не совсем такой, как я рисовала в воображении, но вполне себе настоящий. Медный, с посеребренным нутром, чеканным ободком и длинной, изящно изогнутой ручкой. Можно супчик варить.
— Вот так всегда и будешь вызывать то, что тебе понадобится. Только учти: для этого ты должна касаться повозки, все равно чем. Сидеть на ней — тоже годится. И забудь, что надо точно представить нужную вещь. Это необходимо только при наложении иллюзии или создании нового. А тут достаточно того, что ты знаешь, что ею станешь делать. Так что иди готовь, остальные припасы в корзинке.
Ее мы не убирали, чтобы иметь возможность подкрепляться в пути.
Я расстаралась: аккуратно нарезала овощи, обжарила на сковородке морковь и лук, положила в вар сушеное мясо, заправила супчик крупой и сдобрила душистыми травами, набранными тут же, вдоль ручья, у которого мы остановились.
Вэнь попробовал и остался доволен. Сказал:
— А ты должна быть знатным зельеваром, Динь. Почему ты не выбрала это направление обучения?
Я пожала плечами. Не рассказывать же Вэню, что наш профессор зельеварения сам мог бы у меня поучиться. Я‑то с раннего детства помогала бабушке, знала наизусть кучу популярных рецептов и могла сварить по прописи все, что угодно. В том числе и супчик.
— Ну, если ты думаешь, что тебе нечему было учиться, я дам тебе книгу рецептов моей жены. Посмотрим, как потянешь классические зелья моей родины. Только сначала мне надо обучить тебя нашему языку и письменности. Займемся этим после обеда.
И вот осел снова бежит за морковкой, а я сижу и разглядываю листы, на которых нарисованы всевозможные иероглифы и под каждым подписано на нашем языке, что данная закорючка значит и как читается. Толку ноль, по — моему. Никогда я этого не запомню.
Вэнь сидит рядом и суетится. То руку мне на лоб положит, то по спине постучит, то привяжет к волосам какую‑то ленточку, то наденет мне на все пальцы кольца, то снимет. Так мы развлекались до самого вечера. Когда мои глаза уже перестали различать написанное, за поворотом показалась деревня. Мой учитель предпочитал ночевать в комфортных условиях, поэтому мы добрались до трактира, заехали во двор и попросились на ночлег. В общий зал выходить не стали: хозяйка провела нас черным ходом на второй этаж, где располагались комнаты для постояльцев. Она же и принесла нам ужин — тушеное мясо с овощами в горшочках. Вэнь достал откуда‑то оправленный в серебро флакон из синего стекла, налил в кружку, принесенную хозяйкой., чистой воды из кувшина, накапал зелья из флакона и заставил меня выпить.
Затем послал спать.
Самое время: у меня уже глаза слипались. Стоило дотянуться до подушки, как сознание выключилось. Зато утром я проснулась веселая и бодрая, готовая петь, как щегол. После завтрака мы двинулись дальше.
На этот раз учитель достал стопку бумаги, чернильный стилос и предложил игру: он рисует иероглиф, а я говорю, как он читается и что означает.
Я была уверена, что не отвечу ни на один вопрос, но, к моему удивлению, ответила почти на все. Затем он стал рисовать группы иероглифов, а меня заставил читать и переводить.
Ничего сложного, как оказалось. Вэнь только несколько раз поправил произношение. И пошло — поехало! Он давал мне для прочтения все новые и новые листы, поил зельем из флакона и менял на мне амулеты, а я читала, не отрываясь. Пялилась в листы с иероглифами даже когда помешивала суп.
Мы прошли какой‑то город и свернули к горам, но для меня это прошло практически незамеченным. Все мое время и внимание поглощало изучение хотейского языка и письменности. Хотя вот именно письмо я пока не изучала, только чтение и перевод. Так прошло три или даже четыре дня. А на пятый Вэнь обратился ко мне по — хотейски и я ему ответила, даже не сообразив, что говорю на чужом языке.
— Ну вот ты и выучила мой язык, — удовлетворенно потер ручки учитель, — Теперь еще писать научишься и сможешь овладеть нашей магией.
Увидев мой изумленный взгляд, пояснил:
— Большинство заклинаний динь‑ли основано на применении иероглифов. От правильности начертания зависит результат. Тебе понравилась моя повозка?
— Очень. Особенно нравится количество вещей, которое в нее упихнуто.
Вэнь не повелся на подначку, а стал объяснять дальше.
— В ней применены заклинания расширения пространства третьего и четвертого порядка. Так вот, без иероглифов невозможно такое сделать. Ты же обратила внимание: на все ларцы и коробочки нанесены символы?
Уж это точно: каждая фиговинка тут украшена иероглифами, да и сама повозка тоже. Просто они в глаза не бросаются, прячутся среди растительного орнамента.
— Так вот: теперь ты будешь учиться рисовать эти символы, комбинировать и наполнять их силой.
Он достал из повозки еще один пенал с кисточками, баночки с разноцветной тушью, пачку бумаги и вручил мне.
— Это когда‑то принадлежало Ти. Теперь ты будешь владелицей этого сокровища, если только сумеешь освоить.
Когда‑то в детстве я очень любила рисовать и у меня неплохо получалось. Но в Академии я это дело бросила: некогда, негде, да и у окружающих вызывало нездоровый интерес. В смысле все спрашивали, зачем мне это надо. Антонио, кстати, первый. Так и бросила. А теперь мне дают кисти в руки и говорят, что с их помощью я смогу творить магию? Ура!
Поблагодарив как положено учителя, я принялась осваивать кисти. Надо ли говорить, что поначалу у меня получалась такая дрянь, что просто чудо! Мои иероглифы на оригинал походили очень отдаленно, больше на разъевшихся пауков. Вэнь даже решил остановиться на пару дней в небольшом городке у перевала, чтобы я смогла сосредоточиться на задаче.
Мы вместе засели в комнатушке, придвинув стол к окну, и началось. Учитель показывал, а я по сорок раз повторяла, безуспешно, но настойчиво.
Он не знал, как мне помочь. Рисовал на длинных лентах череду знаков и обвязывал ими то мою многострадальную голову, то неловкие руки. Ничего не помогало: иероглифы из‑под моей кисти выходили кривыми и уродливыми.
А потом вдруг все изменилось. Что‑то щелкнуло в голове и я перестала тужиться, стараясь изобразить очередную каракатицу. Рука сама стала выводить легкие, изящные черточки и соединять их единственно возможным способом. Изрисованные мною листы уже можно было не бросать в огонь, из уродливых они стали красивыми.
Вэнь назвал это прорывом. Велел, правда, каждый день тренироваться, чтобы не потерять обретенный навык, но в целом был доволен. Сказал, что теперь сделает из меня мага и динь‑ли, каких на этом континенте и не видано.
Эти занятия почти полностью изгнали из моих дум бедного Армандо. Хотя почему бедного? Он умный, опытный, знающий и осторожный, да и деньги у него тоже водятся. С ним все должно быть в порядке. Так что я без остатка посвятила себя учебе. Только ночью вдруг наплывали странные сны. Снова меня звал мой попутчик, снова спрашивал, жива ли я, снова обо мне волновался. А я вспоминала дорогу, Вэня, ослика и молчала, молчала…
С тех пор как дела с письменностью пошли на лад, мы больше не останавливались. Шли себе и шли. Перевалили через хребет, но направились не туда, куда я думала, а свернули на столицу. Вэню приспичило посетить своего друга, у которого он останавливался пять лет тому назад.
Меня совсем не беспокоила эта задержка в пути. Ведь я еще не всему выучилась из того, что мог мне преподать старый маг, так что чем дольше продлится наше путешествие, тем больше я успею узнать, тем лучше выучусь.
Вот только сегодня изучала свиток, посвященный зельям, и поняла, что мне еще работать над собой и работать. В сравнении с тем, что знали и умели динь‑ли и маги с Хотея, мой диплом мага широкого профиля недорого стоил. Зато когда Вэнь меня выучит, я буду уникальным специалистом и смогу наняться хоть к королю во дворец.
