Проклятье Солнечного короля (СИ) - Ильина Ольга Александровна (мир бесплатных книг txt) 📗

— Леди Виттория?

— Можно мне войти? — немного нервно и неуверенно спросила женщина.

— Конечно, — ответила Мэл и посторонилась, пропуская ее.

Они устроились на кухне без всяких светских церемоний, и каждая молчала. Как же давно они не виделись. Почти два года. И все же Мэл помнила каждый миг того ужасного времени…

Неожиданно воспоминания перенесли их обеих на два года назад, в тот самый день, когда все пошло не так. Тогда Мэл стояла у окна в гостиной дома графа, наблюдая, как ее семилетний брат играет с большим дворовым псом, и думала о том, что сказала ей Медди.

— Неужели ты настолько слепа? Неужели ты не видишь, что граф влюблен в тебя?

Об этом говорил когда-то Артур, и доктор Харрис. А вдруг именно из-за этого мама так хотела увезти ее в столицу. Она помнила тот день, последний раз, когда граф был у них до смерти родителей, помнила, каким расстроенным был отец, как они с мамой долго сидели в кабинете запершись, а на следующий день мама пришла в ее комнату и сказала, что они уезжают. Не требовала, не просила, просто сказала.

— Это нелепость, — оборвала она сама себя.

— Что дорогая? — спросила леди Виттория, отвлекая девушку от тревожных мыслей.

— Ничего, — ответила она, улыбнувшись. Нет, это не может быть правдой, ведь он все еще женат. — Вечером я, наверное, опять пойду на дежурство.

— Этот доктор Харрис совсем тебя загонял.

— Ну что вы, мне в радость помогать ему. К тому же я мечтаю стать врачом.

— Какая глупость, — хмыкнула Виттория.

— Почему же глупость? — ответил граф, как всегда неожиданно появившись в гостиной. Первым делом он подошел к любимой воспитаннице, и мягко обнял за плечи, а затем, дождавшись ответного поцелуя, направился к жене и равнодушно чмокнул ее в щеку. — Я всячески поддерживаю твое стремление, дорогая. Если только тебе не придется покинуть поместье.

— Все равно, рано или поздно это случится, — отозвалась леди Виттория. — Когда-нибудь Мэл выйдет замуж и переедет в дом мужа.

— Я не собираюсь ждать замужества, — ответила девушка. — Папа оставил нам с Уиллом наследство, на которое мы могли бы заново отстроить дом.

— Милая, ну зачем все это? — спросил граф. — Никто не гонит вас.

— Я знаю. Просто пришло время. Пожалуйста, не держите меня.

Ей показалось тогда, что граф готов согласиться, но где ей было знать, что это всего лишь уловка, чтобы задержать ее подольше.

— А где Уилл, я привез ему подарок.

— Он во дворе, играет с собакой.

— Опять подобрал какого-то приблудного пса?

— Он весь в отца, такой же добрый и мягкий.

— Жаль, ты не в мать, — хмыкнула леди Виттория. И получила в ответ не обещающий ничего хорошего, суровый взгляд супруга, но она уже давно научилась не реагировать на эти взгляды. Ей до зубного скрежета надоело видеть эту невыносимую семейную идиллию, в которой ей не было места. Ей тошно было смотреть, как муж кружит вокруг Мэл, а она видит в нем только доброго дядю опекуна. Она восхищается им, в какой-то мере даже преклоняется, но знала бы она, что ночами он шепчет ее имя, в постели с ней, он шепчет ее имя. Да ее бы стошнило от одной мысли об этом. Ведь Мэл слишком хорошая, слишком добрая, слишком святая, как можно к ней прикоснуться своими грязными, отравленными десятью годами отчаяния и лжи ручонками. Но самое отвратительное было то, что на фоне по-настоящему безупречной Мэл она сама казалась себе мелочной, злобной, разучившейся любить старухой.

— Хм, вы так говорите… но почему?

— Забудь, это просто глупости старой, уставшей женщины.

— Вы совсем не старая, тетя Виттория, — искренне ответила Мэл, направившись к выходу.

— И даже не поцелует, — горестно вздохнул граф, усаживаясь в кресло. Мэл нервно рассмеялась, подошла к мужчине и немного неудачно поцеловала. В этот момент он дернулся, и получилось, что она коснулась губами края его губ. Смутилась, но быстро опомнилась и улыбнулась дяде тепло и нежно, как всегда. — Я надеюсь, к ужину ты вернешься?

— Скорее к завтраку. В городе бушует эпидемия гриппа. Доктору Харрису очень нужна моя помощь.

— Так может, не пойдешь? — забеспокоился он. — Не дай боги, заразишься.

— Не волнуйтесь, мы ходим в масках и надеваем перчатки. Все будет хорошо.

— Как я могу не волноваться, ведь я очень люблю тебя, — ответил граф, привычно и обыденно, как всегда.

— А я тоже тебя люблю, — весело сказал Уилл, почти ворвавшись в комнату.

— Мальчик, тебя не учили хорошим манерам? — тут же посуровел опекун. — Ты будущий лорд, а не пекарь в лавке. Так что входить в комнату нужно степенно и медленно, поднять подбородок, смотреть прямо перед собой и точно чеканить шаг.

— Дядя, он же не на парад входит, — мягко пожурила графа Мэл.

— Да, но это не значит, что дома можно вести себя, как невоспитанная горилла.

— Я не горилла, — обиделся мальчик.

— Тогда веди себя как лорд и уведи этого пса, а то от его лая у меня уже голова раскалывается.

— Это потому, что он вас не любит. И я не люблю. Вы плохой, плохой, плохой, — с этими словами мальчик выбежал из комнаты. Мэл хотела пойти за ним, но графиня ее остановила. — Я сама. А ты иди, опоздаешь ведь.

— Не понимаю, что с ним такое? — огорченно покачала головой девушка.

— Он просто невоспитан.

— Ему всего семь лет.

— В его возрасте я уже знал, как себя вести и что значит, быть мужчиной.

— Я поговорю с ним, когда вернусь.

— Не стоит утруждаться, милая. Иди, тебя там, наверное, заждались твои больные.

Мэл кивнула, слабо улыбнулась и ушла, совершенно уверенная, что Мэдди ошиблась. Это был какой-то бред, чудовищное недоразумение. Они поссорились из-за пустяка, а в итоге подруга выкрикнула эти ужасные слова о любви графа.

В тот вечер, вопреки ожиданиям она освободилась немного раньше, и чтобы не тревожить домашних, решила пройти в дом через веранду. И увидела ужасающую сцену. Граф и графиня ссорились, но то, что они говорили друг другу…

— До каких пор, сударыня я буду терпеть ваши капризы?

— Капризы? Не вы ли практически умоляли меня два года назад отложить развод, чтобы оформить опекунство над Мэл. Боги, для вас это единственный способ удержать ее, не так ли?

— Ты не знаешь, что несешь…

— Меня просто тошнит от той идиллии, которую вы тут разыгрываете. Дядюшка? Серьезно? Скажи мне, дядюшка, что будет, если Мэл узнает, что ты шепчешь ее имя ночами, в постели со мной, ты шепчешь ее имя, и когда берешь меня, ты представляешь, что берешь ее…

— Заткнись, тварь! — прошипел он тогда.

— Ну, ударь меня, ударь. Избей, так я хоть какую-то страсть от тебя получу, принадлежащую только мне, а не это постоянное равнодушие.

Мэл показалось, что она сошла с ума, что попала в один из своих кошмаров, что будили ее ночами, она хотела отступить, остаться незамеченной, но вдруг под ногой хрустнула ветка, и они ее заметили. Он ее заметил. Но самое страшное, что по его лицу, его глазам в тот момент она поняла, что все это правда, чудовищная, отвратительная правда.

— Мэл… — она вздрогнула от той мольбы, что прозвучала в его голосе. Неужели так бывает, что в один миг, человек который был дорог, которого ты любил, вдруг становится кем-то другим, любовь разбивается, и остается только отвращение, к самой себе. Она хотела убежать, куда угодно, спрятаться, потеряться в лесу, забыть этот ужасный разговор, но он ее догнал, поймал, а ей даже прикосновения его были противны.

— Пожалуйста, выслушай меня.

— Вы сошли с ума, дядя.

— Не называй меня так. Только для тебя я дядя, только в твоих глазах я какой-то старый, плешивый дядя. Но я не такой. Моя кровь бурлит, мое сердце стучит гулко и сильно, почувствуй. Оно любит. Любит тебя.

— Но это невозможно. Я никогда не относилась к вам иначе, как к опекуну, другу моего отца.

— Так может, пришло время проснуться, наконец?

— Что вы хотите мне сказать?

— То, что я буду ждать столько, сколько потребуется, я даже согласен оставить все, как было раньше. Притворяться твоим добрым дядюшкой, ненароком мечтая украсть поцелуй.