Утраченная невинность - Миллер Карен (книги без сокращений .TXT) 📗
Гар пристально посмотрел ему в глаза.
— Прошлой ночью, Эшер, ты вызвал дождь. Поэтому не надо говорить мне об обычных людях. Ты кто угодно, но только не обычный человек.
— Если я говорю, что обычный, значит, обычный! — выкрикнул Эшер, и Сигнет в испуге дернул головой и прижал уши. — Думаешь, мне это надо? Магия! Ха-ха! Да если есть хоть один способ избавиться от нее прямо здесь и сейчас, я с радостью!
— В самом деле? — спросил Гар, прищурившись. — Ты уверен? Только не говори мне, что прошлой ночью ты чувствовал только боль. Ты же упивался магией! Я видел твое лицо! Ведь я знаю, что ты ощущал!
Потрясенный и обезоруженный этими словами, Эшер смотрел на короля. Резкий порывистый ветер безжалостно хлестал по щекам и пробирал до костей. Сигнет беспокоился, переступал с ноги на ногу, словно готовился сорваться с места.
— Здесь нет моей вины. Я никогда об этом не просил.
Гар скривил губы.
— Может, не просил. Но получил.
— А ты так завидуешь, что плеваться готов? Будь ты проклят, Гар, — выпалил Эшер и повернул Сигнета, собираясь покинуть короля.
Гар пришпорил Баллодэра, преградив Эшеру дорогу.
— Прости, — с горечью произнес он. Лицо его мучительно исказилось. — Ты должен меня понять. Я считал себя сыном своего отца не только по имени, но ошибался. Эшер, как ты не поймешь? Ты должен мне помочь. Если станет известно, что я лишился магии, в стране наступит хаос!
— Но если откроется, что магией владею я, хаос тоже неизбежен! Я уж не говорю о наказании!
Гар покачал головой.
— Этого не случится.
— Почему же? — наигранно удивился Эшер. — Уж не ты ли меня защитишь?
— Я.
— Ну да! Так же, как защитил Тимона Спейка? — Это был удар ниже пояса, но Эшер сознательно использовал его. Гар замолчал и опустил голову. Натянув поводья и развернув Сигнета, Эшер продолжил: — И не проси меня больше заниматься заклинанием погоды, Гар. Не могу я на это пойти. Не могу.
Гар поднял голову, расправил плечи и посмотрел вдаль, мимо Эшера.
— Стена Барлы без этого не устоит. А если падет Стена, то погибнет королевство и ни в чем не повинные люди, живущие в нем. Ты этого хочешь?
— Я не единственный, кто может этим заняться. Для начала у тебя есть Конройд Джарралт. Он же доранец. Он должен обладать необходимой силой!
Лицо Гара скривилось.
— Ну, конечно. Король Конройд. Да от этой мысли кровь в жилах стынет! Есть и другие, которые спят и видят себя королем. Если о моей неполноценности станет известно, то на волю вырвутся самые дикие амбиции, и уже через неделю мы будем ходить по колено в крови. Поверь мне. Я хороший историк и знаю, на что способны люди ради власти.
Эшер так сильно сжал поводья, что пальцы онемели.
— Значит… нет-нет, молчи, дай сам догадаюсь. Ты хочешь и дальше носить корону, а я займусь заклинанием погоды? Таков твой план?
Гар смотрел ему в глаза.
— Другого у меня нет.
— А у меня есть! И с головой у меня пока все в порядке! Ты не сможешь сохранить это в тайне, Гар! Рано или поздно, но люди заметят, что ты больше не совершаешь магических действий публично! Начнутся пересуды. Появятся вопросы. Сначала люди будут удивляться и вежливо спрашивать, но в конце концов они станут требовать. Правда выйдет наружу, и вот тогда я окажусь далеко не единственным олком, чья голова полетит с плеч! И ты требуешь, чтобы я подвел под топор весь мой народ! Не имеешь права!
Наступило молчание. Гар смотрел на унылую, безжизненную Пустошь. Эшер почувствовал, что промерзло костей, спрятал руки под мышки и ждал. Над головой, расправив крылья, кружил ястреб. Вдруг он заметил что-то в чахлой траве, издал пронзительный крик, сложил крылья и камнем упал вниз. Через считанные мгновения хищник взмыл в небо, держа в руках окровавленную жертву.
— Ты прав, — сказал наконец Гар, очнувшись от раздумий. — Мы не можем хранить эту тайну вечность. Но в течение месяца сможем.
— И что нам это даст?
— Эшер, во времена Раскола твой народ пострадал. Сотни погибли. Если раскол повторится, погибнут еще сотни и сотни. На этот раз, возможно, тысячи. Но ты можешь предотвратить это. Через месяц я смогу прочитать любой медицинский, любой магический текст, которым мы располагаем, и сумею найти средство от поразившего меня бессилия. Наверняка о нем говорится в тех книгах из утраченной библиотеки Барлы, которые уцелели. До сих пор у меня не было возможности ознакомиться с ними подробно.
— Значит, ты считаешь, что такое средство существует?
Гар пожал плечами.
— Должно существовать.
— А если нет?
Еще одно пожатие плечами.
— Если в течение месяца я его не найду, и Дурм так и не придет в себя, то придется мне идти к Холзу и Конройду. Придется сказать им, что я лишился магии. Конройд станет королем, а Холз — новым Главным магом. Конройд после первого же заклинания погоды всенародно будет признан монархом, и этим все закончится. Никакой неопределенности. Никакого раскола. Никаких смертей.
Целый месяц. Месяц дождей, снегов и крови. Месяц магии.
— Не надо обманываться, — сказал Эшер, чувствуя, что от страха внутри все переворачивается. — Сделай это прямо сейчас.
Гар покачал головой.
— Я этого не сделаю, пока есть хоть самая слабая надежда уберечь королевство от Конройда.
— Значит, выбери кого-то другого!
— Больше некого.
— Во имя Барлы! — вскричал Эшер и поворотил Сигнета, чтобы не видеть тихого отчаяния в глазах Гара. — Я хотел быть рыбаком, пойми. Мне не нужно было ничего, кроме лодки, океана и чистого неба над головой…
— А я мечтал овладеть магией, — сказал Гар. — Не каждый человек получает то, что хочет, Эшер. Большинству приходится довольствоваться тем, что им дают.
Эшер смотрел на Пустошь и молчал. Он боялся говорить, боялся, что одним-единственным словом вынесет себе приговор.
Гар произнес отстраненно:
— Я собирался жениться. Хотел стать отцом. Не правда ли, забавно, наступает момент, когда ты должен признаться, что не имеешь права на то, чего хочешь.
Пустошь перед глазами Эшера начала расплываться. Он моргнул, чтобы вернуть зрению четкость. Откашлялся, надеясь, что голос не дрогнет.
— Как ты можешь просить меня об этом?
— Как я могу не просить?
В голосе Гара звучали и мольба, и требование. Его слова легли на плечи Эшера, как мельничный жернов.
Освободив ноги от стремян, он соскочил с Сигнета. Бросил поводья и, опустив голову, побрел прочь, топча сапогами мокрые камни.
Его жизнь всегда была полна опасностей. Человек уходит в море на рассвете, и никто не знает, вернется ли он к ночи домой. В любой день рыбак может расстаться с жизнью. С этой мыслью он вырос. Смирился с ней. Он знал, что с ним может случиться.
Но это? Как с этим можно смириться? Как это возможно понять? И принять?
Магия у меня в крови.
Откуда она взялась? Как туда попала?
Как мне от нее избавиться?
Первого опыта заклинания погоды ему хватило с избытком. Эшер не мог представить себе человека, который сознательно и по доброй воле согласился бы заниматься этим. Даже во имя всеобщего блага. При одном только воспоминании о Погодной Палате у него начинали ныть кости.
За спиной послышались шаги. Гар тоже спешился и подошел к нему. Такое знакомое и раздражающее сейчас присутствие. Эшер не стал поворачиваться к другу.
— Что, если я не один такой, Гар? Что, если есть другие олки, похожие на меня?
— Если так, то я очень надеюсь, что они прячутся в надежном месте.
— Мне страшно, — тихо сказал Эшер, стиснув кулаки.
— Мне тоже.
Тогда он, наконец, повернулся к Гару. Тяжело вздохнул и посмотрел ему в лицо. На испуганного не похож — лицо напоминало бесстрастную маску.
— Если что-то пойдет не так…
— Все будет хорошо.
— Может пойти не так! Если такое случится…
Маска дрогнула.
— Тогда им придется убить и меня, — сказал Гар. Говорил он негромко, голос дрожал. — И убить первым. Клянусь тебе в этом, Эшер. Клянусь тебе над гробами отца и матери и моей бедной заблудшей сестры. Сначала им придется убить меня.
