Осколки (Трилогия) - Иванова Вероника Евгеньевна (серии книг читать бесплатно TXT) 📗
«Таким образом, становится ясным, что восстановить изначальную связь тела и духа не представляется возможным. Хотя дух является гибким и податливым веществом, он способен сохраняться в определенной оболочке только в том случае, если возник и развивался вместе с ней, то есть, связи формировались постепенно и естественным образом. Если же структуры разрушены, целесообразнее отстроить их заново, а не пытаться возвести новый дом на старом остове. Поэтому, переходя к вопросу поднятия мертвого тела, следует оставить мысли о том, чтобы исполнять указанное действие посредством возвращения души, ибо она не имеет в этом процессе никакого значения…»
Хм. Хм. Хм. Видимо, единство начал играет свою роль: жизнь формируется одновременно на трех уровнях мироздания и состоит из трех своеобразных слоев — материального тела, Кружева и души. Слоев, которые, с одной стороны, похожи на коконы, в которые запелената искра жизни, но с другой стороны, все они поддаются отдельному влиянию. Если умеешь влиять, конечно.
«Итак, в чем же заключается искусство поднимать усопших? Здесь нужно различать прежде всего стадии разрушения, через которые проходят мертвые тела. Рассмотрим изменения, происходящие в теле, когда его оставляет душа. Прежде всего прекращается направленный ток крови, а сама кровь изменяет свои свойства, сгущаясь и выходя из предписанных природой русел. При этом скорость изменений зависит и от причины наступления смерти, и от теплоты окружающего пространства. Волокна, составляющие мышцы, твердеют, становясь подобными камню, но это длится лишь до того срока, когда тело начинает разрушаться, поскольку нет больше силы, которая управляла бы его существованием. Теплота тела уменьшается, сообразуясь с теплотой окружающего мира. Также происходят и иные изменения внутри и снаружи тела, но для понимания сути дальнейших рассуждений достаточно и приведенных наблюдений. Пока же заметим, что у мертвого тела есть два пути: разрушение и сохранение в состоянии, приближенном к последним минутам жизни.
Разрушение — то, что происходит чаще всего, не в жару и не в холод, и для полного разрушения мягких тканей тела необходимо довольно долгое время, а костяной остов может оставаться прочным еще дольше. Если же поместить тело в особые условия, разрушения не произойдет. К таковым условиям относят отсутствие влаги, либо ее избыток при отсутствии воздушных потоков. И даже простым кожевенникам известны способы сохранения того, что могло бы разрушиться…»
Любопытно. Тот, кто все это записал, был внимательным и бесстрастным, если лично наблюдал за разложением трупов. Впрочем, каждый сходит с ума по-своему… Что у нас дальше?
«Самое простое поднятие — непосредственно сразу после наступления смерти, пока тело не претерпело необратимых изменений, и его ткани способны подчиняться приказам извне, раз уж оболочка опустела, и приказывать «изнутри» больше некому. Чем больше времени проходит с момента упокоения, тем большее умение нужно приложить, чтобы поднять мертвеца. Если в первом случае довольно соединения с телом подобия разума, то на поздних этапах приходится наделять труп и подобием жизни, что, согласитесь, уже избыточная трата сил. Но как правило, к поднятию доступны лишь уже порядком разрушенные тела, и потому многочисленные армии восставших мертвецов — хоть и заманчивая, но чрезмерно трудно осуществимая мечта любого некроманта. И главная проблема состоит не только и не столько в плетении и подгонке заклинания к каждому отдельному телу: эту задачу можно решить и довольно простыми способами. Но чтобы заклинания действовали, их нужно питать Силой — таков основной закон магии, и некромантия не может его обойти. А для новой «жизни» одного-единственного усопшего требуется изрядное количество Силы, каковое в состоянии обеспечить далеко не каждый маг. Что уж говорить о десятках и сотнях мертвецов…»
А вот это и есть самое интересное. Значит, не следует опасаться сумасшедшего некроманта с армией мертвяков за спиной. Пока оный некромант не найдет дармовой источник Силы, конечно. Ну, на сей счет можно пока не волноваться, потому что все Источники под контролем. Все. Источники. И ключи к ним?
Фрэлл!
Как я мог забыть про такую полезную в хозяйстве штуковину, как Мост? Ведь его вполне можно приспособить для целей труповода! Поэтому, возможно, и велась охота за королевскими отпрысками… Но кем она была начата, вот в чем вопрос. Магичка, встретившая смерть в Россонской долине, не снисходила до общения с трупами, это ясно. Но она могла захватить Рианну и для иных целей, не связанных с некромантией, тем более что принцесса и не могла в то время служить Мостом. А вот Рикаарда, совершенно точно, хотел заполучить кто-то из труповодческой братии. Но не заполучил. Зато приобрел зуб на того, кто помешал это сделать. То есть, на меня. Вот откуда тянется ниточка! Наши пути пересеклись в тот самый миг, когда я убил шадду на проселочной дороге. Но кто мой враг? И враг ли он лично мне?
— Ты снова уходишь?
Светлые глазенки Ирм, заглянувшей в дверь, готовы расплакаться.
— Я должен, малышка.
— Не уходи!
Она набралась смелости войти и уцепиться за мой рукав.
— Почему?
— Потому что, когда ты приходишь назад, ты всегда грустный.
— Правда?
Девушка часто-часто закивала, жалобно смотря мне прямо в глаза.
Ох, милая… Неужели, так и есть? Грустный? Ну-ка, вспомним! Тебя я покидал всего дважды, значит, и возвращался столько же. В первый раз… Да, повода для веселья у меня не было, потому что стали известны малоприятные факты из моей… «прошлой жизни». Впору плакать было, а не веселиться. А второй раз? Ну конечно! Поступок Мин, навсегда лишивший нас возможности быть вместе, да ходячие мертвецы — просто обхохочешься! Малышка права: возвращаюсь я грустным. Впрочем, и ухожу не слишком радостным, и в какой-то мере равновесие сохраняется.
— Прости, так получается.
— А по-другому не может получаться? — Доверчивый и невинный вопрос.
— Наверное, может. Но я пока не умею «по-другому». Обещаю научиться! Но и ты кое-что мне пообещай, — щелкаю пальцем по прямому носику, усыпанному веснушками.
— Я пообещаю! — Довольное восклицание, заставляющее меня улыбнуться.
— Сначала узнай, что я прошу. Вдруг тебе не понравится?
— Как это?
— Ну… Вдруг то, чего я хочу, будет тебе неинтересно или неприятно?
Ирм напряженно хмурится, обдумывая мои слова, потом светлеет лицом и победно заявляет:
— Такого не бывает! Ты никого не обижаешь.
— Не будь так уверена, малышка. Впрочем, об обиде речь, и в самом деле, не идет. А попрошу я у тебя вот что…
Я поманил девушку пальцем и раскрыл лежащий на столе альбом.
— Ой! Картинки! Красивые!
— Это не просто картинки. И не слишком-то красивые, — искренне сожалею, разглядывая вместе с Ирм результат своих трудов. — Эти картинки — то, что находится внутри.
— Внутри чего?
— Не чего, а кого. Внутри Шани.
Девушка удивленно посмотрела на кошку, расположившуюся на подушке и величаво вылизывающую заднюю левую лапу.
— Внутри? И как они там помещаются?
— Помещаются, — беспомощно пожимаю плечами. — Но не это главное. Каждая из картинок кое-что означает. Вот эта — мягкая кошачья шерстка. А эта — клыки и когти. Здесь спрятаны ловкость и быстрота, а здесь — острое зрение и чуткий слух. Я везде все подписал, и Лайн’а прочитает, если ты ее попросишь. Но для меня важно, чтобы ты запомнила эти рисунки и то, чем они являются. Я хочу, чтобы ты не расставалась с Шани ни на день: гуляй вместе с ней, спи вместе с ней, смотри, как она охотится и как кушает, как ластится и как нападает. Смотри и представляй, что она — это ты. Сможешь?
— Я буду стараться, — торжественно обещает Ирм. — Но почему мне нужно так делать?
— Я все объясню. Когда вернусь в следующий раз.
— И ты не будешь больше грустить?
— Если мои ожидания оправдаются? Не буду.
