Наследники Борджиа - Дьякова Виктория Борисовна (читать книги бесплатно полностью без регистрации txt) 📗
«Мама миа! — в отчаянии подумал Витя, почесывая затылок. — Вот так дела! Что же делать-то теперь? Так и помрет княгиня-то!»
Уже ничему не удивляясь и готовый ко всему в этом полном несуразностей столетии, Витя рассудил про себя, что именно камни привели капитана в столь плачевное состояние. «Ведь только что нормальный был, с чего бы вдруг спятил?» И тогда Растопченко решил насильно оторвать де Армеса от ларца. Он осторожно подошел к капитану сзади и крепко схватил того под руки.
Дико озираясь, испанец задергался, и сила его была очень велика. Но все же Вите удалось вырвать из его рук какой-то зеленовато-фиолетовый слиток и отбросить камень обратно в ларец. Де Армес немного притих.
Воспользовавшись этим, Витя потащил капитана вон из проклятой комнаты. Вытащив испанца в зал, он как следует встряхнул его, отхлестал по щекам и резко бросил на пол. Несколько мгновений Гарсиа лежал неподвижно лицом вниз с закрытыми глазами. Витя спокойно ждал, уверенный, что испанец вряд ли что-нибудь себе сломает, не тот случай.
И верно. Гарсиа пошевелился, затем повернулся на бок и приподнял голову.
Его лицо, руки, тело постепенно стали приобретать прежние формы. Наконец он открыл глаза. Они имели чрезвычайно уставшее выражение, словно были истомлены долгой, трудной болезнью. Взглянув на Витю, испанец глухо спросил:
— Где я? Что случилось?
— Что случилось?! — воскликнул Витя и схватив Гарсиа за руку, поднял его и потащил его к Джованне. — Ты видишь, что случилось, пока ты там в игрушечки играешь?
Увидев умирающую герцогиню, испанец мгновенно снова стал самим собой. Быстро опустившись на колени перед своей госпожой, он попросил князя Никиту немного приподнять ее, чтобы взглянуть на рану.
— Как могло это случиться! — в отчаянии воскликнул он. — Кто сделал это?
— Это мы бы у тебя хотели спросить, — буркнул сердито Витя. — Ты же с ней был.
— Вон тот сделал, — князь Никита Романович мрачно указал на лежащее вдалеке тело ассасина.
— Проклятие! — Гарсиа сжал руками голову. — У меня нет с собой лекарства. Госпожа приказала оставить его на корабле. Там же и пифон, который мог бы заменить его… Что делать? Что делать?!
Гарсиа в растерянности взглянул на Витю, затем на князя Никиту, и тут взгляд его упал на крупную красно-зелено яшму, висящую на толстой цепочке у Никиты на груди. Лицо испанца мгновенно прояснилось.
— Ваша светлость, принц, — обратился он к Ухтомскому князю, — я попрошу вас дать мне этот медальон, — он указал на гелиотроп.
— Зачем? — не понимая, что капитан собирается делать, Никита пожал плечами, но все же снял медальон и протянул его Гарсиа.
Осторожно взяв гелиотроп в руки, Гарсиа снова попросил князя:
— А теперь, принц, приподнимите, пожалуйста, мою госпожу и не опускайте, пока я не скажу.
Все еще недоумевая, Никита исполнил и эту просьбу. Испанец положил камень себе на ладонь и поднес его к ране на теле Джованны чуть-чуть пониже того места, куда ударил кинжал ассасина. Камень вспыхнул изнутри и выпустил бледно-розовый луч, который словно окутал своим сиянием рану герцогини. Через некоторое время течение крови остановилось, рана стала постепенно затягиваться. Лицо Джованны посветлело, все тело ее снова наполнилось теплом.
— Вы простите меня, принц, — сказал Никите Гарсиа, закрывая пальцами в ладони гелиотроп, — но я должен вернуть этот талисман моей госпоже. Без него ее жизни угрожает слишком много опасностей, и вы сами видите, мы далеко не всегда способны уберечь ее. Охранный камень, дарованный Командору при посвящении, должен всегда находиться при нем. Это закон.
— Какому Командору? — удивленно вскинул брови Никита. — О чем это ты, капитан?
— Я думаю, моя госпожа теперь сама расскажет вам, — загадочно ответил Гарсиа, снова надевая гелиотроп на шею герцогини. — Ну, вот. Теперь я спокоен за вас, ваша светлость, — промолвил он, преданно сжимая ее руку.
— Cara mia… — разомкнув уста, прошептала Джованна, и пальцы ее руки вздрогнули.
— Она зовет вас, принц, — Гарсиа передал руку герцогини Никите.
Князь Ухтомский нежно принял ее в свою и, наклонившись, поцеловал. Длинные черные ресницы итальянки, неподвижно лежавшие на поблескивающей оставшейся позолотой коже, затрепетали, набрякшие потемневшие веки ее приподнялись. Первый взгляд Джованны, устремленный в бесконечность, казался тусклым и бессмысленным. Но вот она медленно, словно каждое, даже самое мелкое движение, составляло для нее огромный труд, перевела глаза на Никиту. Мгновение смотрела на него, не узнавая, и снова закрыла глаза. На лбу ее выступила испарина.
— Ничего, ничего, сейчас она придет в себя, — успокаивающе ответил на гневный взгляд Никиты капитан де Армес. — Терпение, мой принц.
Он снова склонился над своей госпожой и стал осторожно соскребать с внутренней стороны ее руки кусочки золотого покрытия.
— Чем это ты покрасил ее? — спросил вместо Никиты Витя.
— Это египетский бальзам, при помощи которого фараоны достигали бессмертия тела. Если бы не он, госпожа не смогла бы пройти в монастырь, она попросту бы сгорела заживо.
Витя присвистнул с уважением: «Фараоны! Это вам не фунт изюма! Одно слово — Эрмитаж».
Тем временем капитан де Армес снова попросил Никиту приподнять Джованну и наложил на место удара кусочки бальзама. Они тут же впитались в рану. Несколько мгновений спустя, герцогиня снова отрыла глаза, и взгляд ее сразу стал привычно гордым и ясным. Она приподняла голову, взглянула на Витю, неуместно поклонившегося — здрасьте, мол, — затем на Гарсиа. Спросила сразу:
— Ты был в ризнице? Я же запретила тебе прикасаться к ларцу!
Капитан виновато потупился и не ответил ей. Затем ее блистающий прежней энергией взгляд переметнулся на князя Ухтомского.
— Вассиана… — не скрывая своей радости, князь с нежностью провел ладонью по ее щеке. — Вассиана…
Но бывшая греческая принцесса холодно отстранилась от него.
— Княгини Вассианы больше нет, — сказала она веско и строго. — Я, Джованна де Борджиа, герцогиня Романьи и Валентине, пришла забрать то, что принадлежит мне по праву рождения — похищенный у моей семьи ларец Борджиа и его сокровища. Я, Командор ордена Тампля, пришла исполнить приказ Маршала и вернуть ордену украденное достояние! — Она резко поднялась на ноги. Рука в золоченой перчатке легла на эфес рапиры. — И если ты, принц де Ухтом, не отдашь мне добром то, что я требую, я убью тебя и всех твоих родственников, оставшихся в этой обители, а сам монастырь спалю дотла.
Князь Ухтомский отпрянул от неожиданности, потом тоже поднялся. Гарсиа де Армес встал за спиной своей госпожи, а Витя отступил подальше, стараясь держаться в стороне. Глаза Никиты снова потемнели. Он пристально смотрел на Джованну, будто приглядываясь и не узнавая в знакомых чертах прежнее лицо.
— Так значит, — промолвил он, слегка помедлив, — ты готова на все ради этих проклятых камней? Они для тебя превыше мудрости, ценнее любви? Мне казалось, ты была иной, Джованна.
Темное облачко сомнения скользнуло по лицу герцогини, но она тут же усилием воли прогнала его прочь.
— Ты где-нибудь слышал, принц, чтобы мертвые изменялись? Чтобы им было стыдно, чтобы они умели любить? — с вызовом спросила она, но не смогла спрятать промелькнувшую в ее словах горечь.
— Но ты — не мертвая, — возразил ей Никита спокойно, — ты — живая. Я знаю, как горячи твои губы, как жарки объятия, как кровь пылает в твоих жилах и сердце рвется наружу от страсти. Зачем же ты стараешься обмануть меня?
— Потому что не могу иначе, — голос Джованны потух, и лицо ее посерело.
— Вспомни, тебя любили здесь, — продолжил князь. — Быть может, я — сильнее всех, но не только я один. И вспомни, любили ли так тебя в твоей Италии? Мне помнится, тебя там отравили. И ты пришла убить всех, кто тебя любил, сжечь их дома, сделать несчастными их жен и оставить сиротами детей? Кем бы ты ни была, Джованна, как бы голос твой и прелесть твоя не надрывали мое сердце, — знай, пока я жив, этого не будет! Я смогу защитить свой дом!
