Миры Роджера Желязны. Том 8 - Желязны Роджер Джозеф (книга бесплатный формат .txt) 📗
— Что тут смешного? — с обидой спросил Поль.
— Увы, юность дается лишь однажды. Удивляйся и восхищайся, — ответил старый волшебник.
Дальнейшее вызвало у Поля недоумение. С разгаром дня город-сон начал терять свое очарование. Первыми исчезли радуги, затем стали блекнуть краски. Легкая дымка медленно обволакивала здания, вместе с туманом по улицам и стенам домов словно разливалась серая краска. Пики утратили свою остроконечность, купола будто усохли, черно-янтарные колонны таяли прямо на глазах. Зеркальные стены покрылись толстым слоем пыли; казалось, пыль живая и медленно наползает на город. Затем исчезли прозрачные арки, высохли серебряные фонтаны. Было такое ощущение, что смотришь сквозь грязное темное стекло.
За завтраком Поль обратился к Ибалу в полном недоумении:
— Ладно, я удивлен, восхищен и к тому же стал старше на несколько часов. Что случилось с городом?
Ибал ухмыльнулся.
— Нет, нет, — сказал он, — дождись ужина, и ты увидишь настоящее представление.
Как только солнце стало склоняться к западу и тень вершины накрыла туманные очертания зданий, вновь возникло неуловимое движение, стены зданий стали глянцевыми и обрели свой прежний блеск. Поль и Маусглов, зачарованные зрелищем, застыли как и при первом знакомстве с городом. Вечер входил в свои права, тени становились все длиннее — рос и город, башни и стены становились выше и утонченнее. Туман стал совсем прозрачным, сквозь него уже проступали контуры высоких сооружений. Пробились струи фонтанов, очертания зданий обретали свои былые краски. Башни, колонны, арки, набрав полную массу, гордо взирали с высоты прежнего величия.
К ужину путники почти подошли к городу. Он уже приобрел свое утреннее очарование. Туман совсем растаял. Они сели перекусить.
— Ну что, догадался? — спросил Ибал, прихлебывая темный жирный бульон.
— Он меняет свои черты в зависимости от времени, — сказал Поль, — значит, на самом деле он представляет собой совсем не то, что мы видим, и его очарование лишь иллюзия. Но я не знаю, из чего он состоит и почему меняется.
— В действительности там лишь нагромождение пещер, лачуг и шатров, — пояснил Ибал. — Каждый раз перед фестивалем, по жребию, волшебники отрабатывают навыки по приведению местности в порядок и подготовке ее к проведению сбора. Обычно они посылают вперед учеников и слуг. Те чистят и восстанавливают сооружения, ставят шатры и возводят всевозможное оборудование. Затем ученики, как правило, начинают соперничать и создавать световые оболочки, чтобы придать месту как можно более красочный вид. Но способности, разумеется, у каждого свои, а так как требования к долговечности не высокие, здесь редко используют серьезные чары. В результате вся эта красота живет от вечера до рассвета. Днем очарование исчезает. В полдень действие магии ослабевает, и можно разглядеть то, что там на самом деле.
— А внутри эти оболочки так же хороши, как и снаружи?
— Конечно. Впрочем, скоро сам все увидишь.
Город-сон тем временем рождался заново, приобретал все новые краски, блеск и великолепие.
Под вечер они вышли к подножию Белкена и вступили в яркий красочный город, раскинувшийся у основания горы. Первая арка, которую миновали путники, могла быть сделана из двух массивных ветвей, стянутых ремнем. Однако ветви были одеты в оболочку из белого мрамора с золотистыми прожилками, щедро украшенного резьбой.
Над головами прохожих сияли бесчисленные разноцветные огни. Поль не успевал следить за происходящими чудесами. В противоположность всем известным ему городам этот город был очень чист и ухожен. Мостовые блестели чистотой. Строения казались хрупкими, их венчали полупрозрачные купола. Стены зданий украшала мозаика из разноцветных драгоценных камней, вместо окон были вставлены красочные витражи. По резным балконам и узорчатым галереям медленно разгуливали пышно разодетые мужчины и женщины. Открытые витрины магазинов пестрели различными принадлежностями магических ритуалов и чучелами экзотических животных. Магазины встречались всюду, куда ни бросишь взгляд. На углу одного из них пристроился одетый в высокий тюрбан маг, он что-то напевал и творил замысловатые чары. От его жаровни красными клубами валил дым. Взмыв над улицей дым оканчивался дьявольским красным ликом.
Со всех сторон слышались звуки флейт, перезвон струн, удары барабанов. Следуя внутреннему порыву Поль вызвал из небытия свою гитару. Освободив ее от пут заклинаний, он заиграл. Внезапно ожило его родимое пятно: слабо запульсировало, предупреждая, что они пересекли границу царства магии и колдовства. На гитарные переливы Поля дружным щебетом откликнулись диковинные птицы, сидящие в золотых и серебряных клетках. Прохожие заспешили ему навстречу. Вдали слабо мерцал горный пик. А еще выше, в вечернем небе появились первые вестники ночи — звезды. Легкий ветерок принес холодное дыхание, заполнив воздух благовониями и восточными курениями, дурманящими запахами изысканной парфюмерии.
Маусглов слушал музыку, его пальцы шевелились в такт мелодии, глаза лихорадочно бегали по сторонам ноздри раздувались от пьянящих ароматов.
— Господи, до чего же трудно здесь хоть что-нибудь украсть! Все кажется не тем, что есть на самом деле.
— А ты относись к путешествию, как к каникулам. Зачем думать о работе во время отпуска?
— Трудно, — признался Маусглов, вглядываясь в дьявольскую маску, которая с презрительным оскалом с высоты взирала на них. — Возможно, как семестр принудительного обучения…
Ибал отдавал распоряжения слугам на каждом повороте и перекрестке, ориентируясь в городе, как у себя дома. Они шли к отведенным им апартаментам. Как Поль потом узнал, Ибал занимал одни и те же апартаменты на протяжении многих лет. Старый слуга поведал ему, что облик апартаментов и домов все время менялся, поэтому ориентация здесь основывалась скорее на знании месторасположения, чем на внешнем сходстве.
Комнаты Ибала, куда они были допущены как его гости, сверкали великолепием, хотя на всем лежала печать лишь внешней привлекательности. Поль без труда заметил, что твердые мощные стены легко продавливаются при нажатии, гладкие, словно зеркало, полы изъедены неровностями и трещинами, весьма ощутимыми под ногами, а стулья совсем не такие удобные, как выглядят.
Ибал распустил свою свиту, сказав, что намерен отдохнуть, а завтра утром официально представить их к посвящению. Поэтому, приняв ванну и сменив костюмы, Поль и Маусглов продолжили знакомство с городом.
Главные улицы были освещены крупными шарами с переливающимся белым светом, по мелким улочкам и переулкам тянулись гирлянды из разноцветных огоньков. Они прошли мимо группы молодежи, упражняющейся в острословии и философских дебатах, и мимо кучки старичков, решивших тряхнуть стариной шутки ради: старые маги подвесили около арки легчайшее облако, которое с грохотом и молниями обрушивало поток воды на каждого, кто проходил внизу. Кратковременные ливни сопровождались дружным старческим хохотом, сами сморщенные шутники притаились в тени.
Стряхнув мокрые плащи, Поль и Маусглов свернули на узкую лестницу, ведущую к извилистой улочке. Она была плохо освещена; тусклые голубые и красные маленькие фонарики отбрасывали причудливые тени и создавали ощущение таинственности.
— Выглядит весьма заманчиво, — отметил Маусглов, оглядывая улочку. — Что ж, пойдем, проверим.
Казалось, это было местом отдыха от света и суеты. По обеим сторонам улочки расположились ресторанчики и забегаловки. Друзья последовательно обошли их, затем повернули назад.
— Мне понравилось одно местечко, — сказал Маусглов, показывая направо. — Там есть свободные столики под навесом. Можно понаблюдать за людьми.
— Отлично, — ответил Поль.
Они подошли и сели. Почти в тот же момент в дверях возник маленький смуглый улыбающийся человечек в зеленом кафтане.
— Что угодно господам? — вежливо поинтересовался он.
— Мне бокал красного вина, — сказал Поль.
