Осколки чего-то красивого - Макарова Ольга Андреевна (читать полностью бесплатно хорошие книги txt) 📗
Дышать…
267. 16 июля 2003 г
Придумалось ночью:
—Гладиатор и тигр
Камиртад сидел в клетке. Как зверь. И доспехи, и меч — а все равно в клетке. И свежая татуировка "Гладиатор" все еще подтекает кровью, распухнув на полруки.
"Привет! — послышалось где-то в голове. Тад подумал уже было, что сходит с уме от жары и воплей бездельников, пришедших ради хлеба и зрелищ… Но голос ясно и четко повторил: — Привет. Я твой собрат по несчастью".
Единственный собрат по несчастью тут был тигр, развалившийся в разорванном на квадратики луче света в соседней клетке…
"Да, я тигр," — сказал голос. Полосатый кошак приподнял морду и посмотрел на Тада умными коричневыми глазами. Это был здоровенный зверь; Тад прикинул, что не выдержит и двух его ударов: один пойдет на то, чтобы сокрушить доспехи, другой — уже кости…
"Жарко здесь," — сказал тигр.
— Да… пекло… — рассеянно проронил Тад. — Не знал, что тигры умеют разговаривать, да еще и мыслями.
"Я такой последний, — с тоской заметил тигр. — Зови меня Райбисом"…
— Хорошо… Райбис… А я Камиртад… просто Тад… — ответил гладиатор и замолчал; не знал больше, что сказать…
"Так вот, Тад. Я проиграю тебе сегодня".
— Почему?
"Надоело. Бессмысленно все. Это не жизнь… Вот я и решил уйти на покой. А ты… ты живи, Камиртад, пока желание есть, хотя это тоже не жизнь, по большому счету. Ты новичок, смотрю, не понимаешь еще…"
— Битва за битвой, битва за битвой… у меня есть надежда, что я могу… убежать, например…
"Не надейся, — спокойно перебил его Райбис. — У тебя в горле датчик. Ты что, не знал, что нам всем ставят датчики? Ну-ну… Короче, стоит тебе отбежать недалеко от арены датчик — хлоп — и придушит тебя. Это как палач. Который всегда с тобой"…
Тишина…
"Ох, мальчик, не молчи"…
— Не поддавайся мне, Райбис, — сказал Тад. — И я не буду. Мы, конечно, в клетках, но на арене мы свободны выбрать, как нам умереть. Я хочу умереть, как воин.
"Золотые слова, Камиртад…" — задумчиво протянул Райбис.
…и в это время щелкнули замки обеих клеток, открывая пути в два расходящихся в разные стороны коридора.
"Встретимся на арене, мальчик," — сказал Райбис, направляясь в свой и лениво помахивая белым кончиком хвоста…
Тад шел на бой с тяжелым сердцем. Когда так поговоришь, начинает казаться, что боя и не будет вовсе, что сойдешься с противником и руки на него поднять не сможешь (как и он на тебя)…
Но первый же прыжок Райбиса камня на камне не оставил от этой призрачной мысли…
Камиртад особо не надеялся на броню — знал, что не спасет.
Первый удар в щепки разнес щит; второй сбил с головы шлем; третий — вмял доспехи в живое мясо…
Райбис не был диким зверем, он был разумен и прекрасно понимал, чем может ему грозить эта блестящая острая штука в руке у человечка… Поэтому в бою тигр был страшен…
…Четвертый удар перехрустел половину ребер. Отброшенный когтистой лапой, Камиртад проехался по песку и остался лежать…
Ему было так больно, что он дышать-то мог еле-еле: похоже, обломки ребер впивались в легкие, стоило только набрать воздуха…
Перед глазами поплыли блики, замелькали лица тех, кто погиб — ушел и не вернется никогда…
Камиртад уже сдался, когда вдруг почувствовал давление чужой воли.
"Райбис, не надо! Живи!" — подумал он так "громко", как только мог, потому что сказать бы у него не получилось…
"Зачем? Я последний," — равнодушно отозвалось в голове.
Все это длилось миг, не больше. Короткий обмен мыслями — и вот уже чужая воля заставляет онемевшую руку Тада сомкнуть пальцы на рукояти меча и поднять клинок вверх, навстречу прыгающему Райбису, целя в чисто-белый мех на груди…
Тигр прыгнул; насадился на лезвие всей грудью… и сомкнул челюсти на горле Тада.
"Бессмысленно…" — мелькнула общая мысль. Как падающая звезда…
…Внезапно исчезла боль и пришла необыкновенная легкость. Тад почувствовал, что поднимается вверх, в абсолютной тишине, и за какой-то туманной дымкой разглядел свое искалеченное тело на песке, накрытое и раздавленное телом Райбиса…
Все кончено. Свобода. Легкость. Спокойствие.
Тад хотел попрощаться с Райбисом, сказать ему что-нибудь на прощание… но не чувствовал его рядом…
"Неужели у зверей нет души? — подумалось Таду, и от этой мысли стало больно и горько, но он стряхнул ее. — Нет, конечно есть. Просто, наверное, у них собственный рай…"
(16 июля 2003 г)
268.
Я подумал о тех, о ком пишу. Я выхватываю из их жизни единый миг, а ведь у них есть прошлое. Ведь они где-то жили, выросли, о чем-то мечтали в своем Замирье… И с ними что-нибудь случится потом. После того, как я поставлю в конце очередной легенды точку, или свой излюбленный знак — троеточие…
269.
Я подумал… и две истории открыло мне Замирье. Вернее, две предыстории — а их я никогда не писал…
И сейчас я перевожу взгляд с заоблачных вершин на фундамент легенды…
270.
Камиртад был родом из той же страны, что и Вольферлаген и брат его — Веллинброк.
Это хвойный уголок Севера; земля, утыканная острыми скалами, поросшими исполинскими лесами, где на деревьях вместо иголок растут мечи.
В этой стране у мужчин длинные имена. Вольферлаген, Веллинброк, Камиртад, Мильдегард, Мартибрандт… И они состоят как бы из двух частей. Одна — мягкая, другая — жесткая. И от человека зависит, как его будут звать, какая сторона характера возьмет верх. Вольф или Лаген? Веллин или Брок?.. Мильде или Гард?..
Женщин в этом краю зовут нараспев — Велена, Илара, Орлона… Нежность, сила и гордость — невероятное сочетание. Эти женщины с детства берут в руки посох, а с пятнадцатой весны — уже и меч. Они сильные и прекрасные…
Камиртад был четвертым сыном в дружной и счастливой семье. Он мечтал о путешествиях, наверно, еще раньше, чем выучился говорить и ходить. Он грезил наяву мистическими каравеллами, дикими горами, неизведанными землями, захватывающими приключениями. Маленький Ками целыми днями пропадал среди иноземцев, останавливавшихся на ночлег, слушая их истории. И глаза его светились невероятной мечтой, и сердце рвалось в даль, туда, где никто еще не был. Туда, где молят небеса о герое-освободителе…
В восемь лет уже никто не звал его Ками. Почему-то это имя ему больше не шло. Все больше его окликали Тадом, подчеркивая вступившую в силу твердую черту характера.
Восемь весен… В этом возрасте человек получает первое оружие — посох.
Когда отец привел Тада в рощу, где растут боевые посохи, его ждало удивление — посох Тада ни в коем случае не хотел расти прямым. Он вырос, загнувшись под углом.
Но мальчик был просто счастлив. Ни тени разочарования. Он назвал свой посох Маргином (маргин — значит угол) и уже через пару лет обращался с ним мастерски. И, поскольку посох был не такой, как все, у него и техника боя была совершенно особая.
