Архипелаги (СИ) - Варна Елена (бесплатные серии книг .txt) 📗
— Хорошо, — ответил он.
И собирался сдержать обещание. А еще понял, что Шептунья ей отказала. Он пододвинулся ближе и обнял девушку за плечи. Кас вздохнула и стянула полы своего плаща. Впрочем, плащ-то принадлежал Лин.
Какое-то время они сидели молча. Потом девушка спросила:
— Ты не боишься? Не боишься смерти?
— Я верю в Судьбу. Если мне предначертано жить — буду жить. И благодарить звезды. А если нет — значит я уже сделал все, на что был способен.
— Все не так, — встрепенулась Кас у него под мышкой, подняла голову. — Нет-таки никакой Судьбы. Ее мистри придумали. А есть Творец, великий конструктор мира. И если помолиться ему как положено, зажечь фонарик, то придет решение. Ну, только не в нашей ситуации…
— Да уж. Ложись, попробуй поспать. Ты же всю ночь глаз не смыкала.
— Таки, я сейчас тоже вряд ли смогу их сомкнуть, — пробормотала Кас.
Но отодвинулась и прилегла, примостив голову у него на коленях. Ян провел рукой по ее вьющимся непослушным волосам.
Девушка долго вертелась, подкладывала под голову руки, пыталась поджать ноги. Ян думал о погибшем Илине. О том, как поступит гэлад. Увенчайся их затея успехом, может никто и не доложил бы ашгэлу в долине. Но теперь доброхоты найдутся. А ведь квени не вмешиваются в дела йенцев. Не вмешивались многие столетия. Даже во время Тихой войны.
Касси села:
— Не могу. Не могу спать. Может мне осталось жить всего-ничего, а я это время просплю?
— А если ты все это время просидишь, глядя в стену, будет лучше.
— Нет, расскажи мне еще что-нибудь. У тебя-таки еще миллион историй.
— Хорошо. Однажды в Берне, где варят лучшее на севере пиво…
37. Эва
Назад, в Оссен, Эву сопровождали двое патрульных. Ехали они позади, и ей казалось, будто это не защитники, а конвойные. Они приведут ее в дом губернатора, швырнут на ковер перед Кристофером Вилриджем и расскажут, что произошло ночью. А после — исполнят его приговор.
Нет, этого не может случиться! Все, что произошло — только сон, ее горячечный бред, так не бывает! С нормальными людьми так не бывает. А с ней…
Эва задрала голову к небесам. Облака ветром утянуло прочь, и черное полотно над головой усыпали звезды. Папа! Почему ты не рядом? Как случилось, что я так мало знаю о жизни? Я стала взрослой женщиной, по документам даже — замужней. Я вот-вот буду представлять интересы одного народа перед другим народом. А мне хочется закрыться в комнате и не выходить. Мне очень страшно, папочка. Поговори со мной. Я не понимаю, что творю!
Ни одна звезда ей не подмигнула. Эва поняла, что снова плачет. Ветер сушил щеки, и дорожки от слез саднили кожу.
В другое время Эва надела бы серые шелка, черненое серебро. Не выходила бы на люди неделю, читала Священную книгу. Нужно принять исход, осознать, что Судьба оборвала нить. Поступи она согласно традициям — и траур по ее семье станет трауром по всему Северному архипелагу…
Мор остался в Стене. Она проведет эти сутки одна. Одна среди посторонних, знакомых лишь мельком людей, большинство из которых годится ей в родители. Наедине с тревогами и страхами. Разве так должна заканчиваться свадьба?
На окраинах Оссена еще царила утренняя дремота, в которой сонно переговаривались коровы и козы. Но едва грязь под копытами сменили деревянные настилы, навстречу всадникам помчались люди. Кто с вилами, кто с ножами, а кто и с ведром, они бежали от конных патрулей, которые для нет-нет да и палили в воздух. Законники явно не преследовали цели ловить горожан, скорее пытались разогнать их по домам.
На перекрестке Эва едва разминулась с парой на приземистой серой лошади. Рыжие косы девушки, которая сидела в седле, напомнили Эве про Кассиду. Правил лошадью, похоже, ее спутник, сидевший позади. Нет, венси уехала, наверное смотреть на цирк. Или в Стену ушла.
Задние ворота были заперты. Возле них дежурили новые патрульные — вовсе не те, кому Эва вчера внушала свои приказы. Парадный въезд так же охранялся, но законников прибыло. Перед входом в дом стояла телега, накрытая брезентом. Страх вызвал учащение сердечного ритма, и беспокойство поползло ниже, к пустому желудку. Ее сопровождающие остались на другой стороне улицы. Им отдали приказ проводить госпожу до ворот — они его исполнили.
Эва спешилась, несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула. Взяв коня в повод, потянула на себя калитку. Группа патрульных направилась ей навстречу. Ее проводили в дом.
— Вы отдаете себе отчет, что могло произойти? — начал господин Вилридж, когда за спиной Эвы закрылась дверь кабинета.
Морщины его стали глубже, в углах глаз и рта сгустились тени. Развязанный галстук свисал с шеи мятой полосатой тряпицей. Жилет был расстегнут, на рубашке темнело пятно. Волосы грязно лоснились.
Эва отрицательно покачала головой.
— В городе мятеж. К нему мы были готовы. К нему, а не к вашему исчезновению! Где сын мэра Брайса?
— Дома, — ответила Эва.
Она не знала, куда деть руки. Пройти и сесть? Развернуться и подняться к себе в комнату? Ей хотелось сбежать.
— Вы ездили в Стену? Зачем?
— Отвозила Мортимера. Он не слишком хороший наездник.
— Вы — дура, или притворяетесь? Вы говорили с главой Совета Стены? Обсуждали свои планы? Или мои?
Эва молчала, разглядывая графин на краю стола. Очертания мира плыли. Тонкие нити энергии вихрем носились по комнате. Предметы начали терять материальность.
— Мне плохо, — прошептала она, опускаясь на четвереньки, чтобы не упасть.
И стыдно! Как же стыдно лежать на полу перед этим человеком!
Она снова в Йене. Стоит жаркий летний день. Воздух течет, вязкое марево навевает сон. В Гранитном дворце тихо. Так тихо, что звон фонтана кажется оглушительно громким. Эва сидит на краю чаши, рассматривает мозаику на дне. Солнце бликами рассыпается на поверхности Искры пляшут в воде. Эва пускает зайчиков карманным зеркалом. За зайчиками скачет тучный серый кот. Он неудачно разгоняется. Задевает цветочные вазы. А после — угол фонтана. Эва смеётся.
Мир замирает. Тень наплывает на солнце, зайчик гаснет, зеркало лопается. Эва ранит палец. Кот убегает прочь.
Она смотрит вверх. Над террасой ползут дирижабли. В их корпусах открываются шлюзы. Воздух свистит и трещит, расцветает фейерверком золотых искр. Ярче, чем солнце. Жарче чем солнце. Это не салют…
— Бежим. Зажигательные бомбы!
Эва вскакивает слишком поздно. Падает ничком.
Жар пронизывает её всю. Наступает всепоглощающая боль.
Эва поднимает голову и видит её. Высокую, черноволосую. Ту, которая ждёт ответов. На голове ее — корона из золотых нитей. В короне блестят бриллиантами упавшие звёзды. Кто-то из них не закончил свои дела. Судьба? Нет, хозяйка этого мира.
А Эва — всего лишь мелкая личинка. У нее нет кокона. У нее нет крыльев. Ей не спастись. Она упирается в пол ладонями, поднимается. Смотрит на женщину снизу вверх.
— Снова ты!
— Я. Ты кого-то другого ждешь?
— Никого! Никого! Я одна! Я боюсь быть одна!
— Хорошо.
Женщина тает в вязком мареве полуденного воздуха.
Из раскрытых дверей на террасу выходят люди. Их лица скрыты масками. Их карнавал страшен. Они окружают Эву. Они ее станут рвать. На части.
Эва не решалась открыть глаза. Одеяло, которым ее накрыли, казалось неподъемно тяжелым. А собственная кожа — омерзительно липкой и горячей. Кошмар постепенно распадался на куски, оставляя неприятную зудящую дрожь во всем теле.
Звук шагов тонул в плотном ворсе ковра. Кто-то ходил по комнате взад-вперед. В воздухе витал пряный аромат специй и жженого дерева. Раздался щелчок дверной ручки, едва слышно скрипнула дверь.
— Господин послал спросить, как она, — прошептала женщина.
— Скоро проснется, — ответил ей голос Деборы Корриа.
Эва дождалась, пока дверь закроется. Веки, казалось, опухли — чтобы открыть глаза, ей пришлось приложить усилие. Теплый красноватый отсвет заката лежал на обоях. На туалетном столике курились маленькие жаровни. Дебора устраивалась на высоком пуфе в изголовье кровати. Эва и пошевелиться не успела, как карлица повернула голову в ее сторону и улыбнулась.
