Восходоземье. Великий турнир (СИ) - "Первый Вестник" (книги регистрация онлайн txt) 📗
– Пора к отряду. Они нас, наверное, заждались.
Глава 18
Места уже были заполнены в тронном зале, поскольку с минуты на минуту начинался суд. Так заговорщики называли действо, в ходе которого собирались лишить законную королеву власти, а ее детей — прав на престолонаследование. Треть знатных фамилий франского королевства, будто слетевшиеся голодные стервятники, прибыли, чтобы понаблюдать за крахом Медины. А их авангардом, конечно же, выступали обиженные Карфы. Их род представлял глава фамилии, лорд Логнус Карф – поразительно неприятный человек. Причем, неприятность касалась как его внешности, так и манеры общения. Ехидно улыбаясь, он осматривал собравшихся гостей своими крохотными крысиными глазками. Безусловно, он приложил немало усилий, чтобы суд состоялся, и сейчас он был, пожалуй, одним из самых довольных людей. Естественно, после Костакула, что намеренно расположился по правую сторону от пустого трона и отпускал надменные взгляды. Он чувствовал себя победителем, который вот-вот должен был получить долгожданную награду, а затем по окончании собрания торжественно занять королевский трон. Еще одним ярко-выделявшимся неприятным типом среди «сливок общества» по праву можно было считать главного понтифика, старика Делия, бессовестно присвоившего себе прозвище «Блаженный». Разумеется, из блаженного в лицемерном подлеце было только прозвище, а сам он прослыл недалеким религиозным фанатиком, которого Танару время от времени приходилось ставить на место. Делий даже на полном серьезе предлагал Костакулу провести суд над Мединой в храме восьмиконечной звезды, а потом показательно сжечь королеву заживо на городской площади. Четвертым главным зачинщиком являлся городской управляющий, который сидел поодаль от всех и составлял повестку заседания. Какие-либо значимые военные фигуры не присутствовали, поскольку часть из них подверглась репрессиям, другая часть скрывалась, а третьи, дабы не примыкать к заговорщикам и не становиться их жертвами, все еще придерживались нейтральной позиции.
Суд начался со вступительной проповеди понтифика и показательно прочитанной всеми присутствующими молитвы о любви и сострадании. Возник такой нравственный парадокс, при котором с таким же успехом убийца издевался бы над своей жертвой, попутно прося прощения в содеянном.
Тем не менее, двери распахнулись, и в накрытую полумраком комнату завели королеву, которую взглядом проводили к центру комнаты под колкие смешки. Ей не предоставили парадного платья, как того требовали судебные нормы, в соответствии с которыми представители высших сословий имели право на достойный внешний вид во время суда. Вместо этого ее нарядили в подпоясанную крестьянскую рубаху, которая висела мешком на прекрасной фигуре Медины. Таким образом, организаторы суда пытались высмеять ее даннское происхождение. На шее, ногах и руках королевы висели скрепленные между собой цепями браслеты, под которыми виднелись покраснения на коже от железяк, что тянули к земле. Более того, Медина, за исключением нескольких стражников, была единственной из присутствовавших в зале, кто стоял. Еще одно унизительно неудобство, устроенное стервятниками.
Нынешний шабаш напомнил Медине похожий эпизод из прошлого. Она вспоминала, как, приехав впервые в Октоград в юном возрасте, ощутила на себе концентрацию негатива окружающих. Иноверная дикарка, чужачка, белая ворона. Изо дня в день, из года в год, она целенаправленно преодолевала трудности в виде тайных насмешек дворянства, терпела унижения от религиозных фанатиков, боролась с прохладным отношением народа к ней. Благодаря силе воли и поддержке Танара, долгие годы каждодневной войны принесли свои плоды, и даннская красавица одержала победу в этой незримой битве интриг, сразив одних, дискредитировав других и сделав союзниками третьих. Но теперь тучи вновь сгустились над королевой. Сгустились более скорбными тонами, чем ранее. Льстивые змеи показали истинную сущность, а на кону стояли жизнь и честь королевы.
– Хорошо, что приказали ее помыть да одеть в чистое, – произнес Логнус Карф, чем спровоцировал в зале животный смех, – а то пришлось бы вдыхать дикий характер данна.
— Такую богомерзкую грешницу, как эта, ни одна вода не очистит, – подхватил Делий Блаженный, повторив успех лорда. – Разве что огонь.
– Предлагаю начать, — словно тост, произнес радостный Костакул. Сейчас ему особенно не хватало хрустального бокала, в который он бы со звоном просигналил гостям. — Мы чтим законы и уважаем право каждого на защиту в суде. Даже, если перед нами предстает столь опасная преступница. Франы всегда следуют многовековым традициям, которые говорят нам любить ближних, карать врагов и воздавать по преступникам по их заслугам. И чтоб доказать благость наших намерений, мы любезно согласились вершить правосудие вместе с дорогими гостями из Цитадели.
Десяток моллов приподнялись со скамьи и поклонились, а из зала донеслись приветственные аплодисменты. Управляющий взмахом пера сделал несколько заметок в толстой книге.
– Медина из династии Оклегерианов! – обратился к пленнице Костакул, – Мы, народ франов, по-братски предоставили тебе когда-то кров и поделились с тобой хлебом. И мы всегда поддерживали тебя в самые трудные минуты. Но на нашу бескорыстную заботу ты предпочла ответить подлым предательством, сведя с ума нашего великого короля. Сначала ты его уговорила отдать пустынникам наши земли. А потом ты принудила короля участвовать в смертельном турнире. Ты даже вызвалась лично сопроводить его к Цитадели, дабы своим змеиным языком нашептывать ему по пути губительные речи. А сейчас ты вернулась обратно, чтобы окончательно посеять смуту среди нас. Достопочтенный лорд Карф свидетель, я свидетель, Творец свидетель твоих страшных козней.
Пламенная речь Костакула впечатлила собравшихся, заставив их злобно выкрикивать оскорбления в адрес королевы.
– Ведьма, посланная тьмой, — крикнул понтифик, тыча толстым указательным пальцем в сторону узницы и еще больше провоцируя зрителей.
— Я никого не подговаривала.
Медина попробовала оправдаться, на что дворяне зашипели пуще прежнего. Перекрикивая, они лишали обвиняемую всякой возможности обосновать свою позицию и доказать отсутствие вины.
-- Мы сейчас начнем долгий и тщательный процесс разбирательства. Но во избежание твоего позора и траты своего времени мы даем тебе шанс во всем сознаться лично, преступница! – предложил младший брат короля. – Сознаешься ли ты в содеянном?
Медина почувствовала, как нечто страшное подступало к ее горлу. Против ее собственной воли. На миг она представила себя свирепым, огнедышащим драконом из Дандбурбской Аллеи, изрыгающим пламя. Только вместо пламени была ненависть. Долгие годы она накапливалась, росла в ранимой душе Медины, пытавшейся бороться со слабостью, а теперь грозилась стремительным потоком выплеснуться наружу.
– Сознаюсь, – спокойно ответила пленница.
В зале поднялся одобрительный гул ликовавшей знати, а Костакул и лорд Карф поздравили друг друга довольными взглядами.
– Сознаюсь! Но не в том, что подлый Костакул выплюнул из своих мерзких уст, – с презрительным спокойствием продолжила Медина, заставив затихнуть ошеломленную публику. Ее горячая даннская кровь вскипела, заявив о себе. Она не сотрясала воздух гневными криками, поскольку наполненные искренней ненавистью монотонные слова говорили громче всего. – Сознаюсь в том, что вы все сейчас умрете!
Такой ответ не устроил разозленного Костакула, и он приказал стражникам схватить Медину под руки. Но вместо этого, стражники закрыли изнутри все три выхода из зала и приготовились оборонять запертые двери. А приглашенные «гости из Цитадели», вытащив из-под своих длинных одежд кинжалы, развязали массовую резню франской знати. Пожалуй, самые жестокие битвы позавидовали бы той беспощадной сцене, которая развернулась в тронном зале. Просторная комната сотрясалась от визга жертв, которым вспарывали животы, перерезали глотки, выковыривали печень, отрывали уши и языки. Убийцы не щадили никого. Они хладнокровно орудовали острыми лезвиями, пуская по полу кровь. Никому не удавалось вырваться из захлопнувшейся ловушки. Надменность дворян сменилась ужасом. Мясники поочередно их хватали, а затем призывали к ответу. Кто-то удостаивался быстрой смерти, а кого-то намеренно мучили. Например, четырех заговорщиков. Так, Делию переломали дубиной все кости. Карфа разорвали на четыре части, растянув веревками. Управляющему накинули мешок на голову, из-за чего тот медленно задыхался от нехватки кислорода. Особенно страшная участь постигла Костакула, плоть которого порезали на куски в буквальном смысле. Сперва палачи силой залили франу в глотку Бодрящий Экстракт, дабы он не потерял сознание. Они начали с его пальцев, затем отрезали ступни с ладонями, затем линия разделения прошла по коленным и локтевым суставам, а позже убийцы добрались до тазобедренных суставов и плеч. Еще пребывавший в сознании Костакул умолял о смерти, на что ему любезно ответили отрезанием головы, закончив муки.
