Мир воров - Асприн Роберт Линн (читаем книги онлайн бесплатно без регистрации txt) 📗
— Ты можешь закрыть заведение…
— Никогда! — Миртис выдернула свои руки. — «Дом Сладострастия» мой. Я держала его, еще когда Империя Рэнкан была сборищем полуголых варварских племен!
— Но они уже не те, что были раньше, — мягко напомнил ей Литанде. — А церберы — если не Принц — творят существенные изменения в нашей жизни.
— Но они не будут вмешиваться в магию, не так ли?
Тревога Миртис за Литанде на короткое время отвлекла ее от страхов за «Дом Сладострастия». Улыбка вновь заиграла на тонких губах колдуна.
— В настоящее время это сомнительно. В Рэнке есть люди, которые могут влиять непосредственно на нас, но они не последовали за Принцем в Санктуарий, и я не уверен, сможет ли он добиться их расположения.
Миртис встала. Она подошла к окну из освинцованного, толстого маскирующего стекла, через которое можно было различить движение на Улице, но ничего более.
— Мне нужна твоя помощь, если это возможно, — сказала она, не поворачиваясь лицом к Литанде.
— Что я могу сделать?
— В прошлом ты однажды приготовил для меня наркотик из экстракта qualis-ягоды. Я вспоминаю, что ты тогда сказал, что его трудно было смешать, — но мне будет достаточно дозы на двоих, если ты его смешаешь из чистого qualis-ликера.
— Тонкая и точная работа, но не особенно трудная. Вкус у него утонченный. Ты уверена, что будет достаточно дозы для двоих?
— Да, Зэлбар и я. Я согласна: наркотик должен быть утонченным.
— Ты должна быть очень уверена в своих действиях в таком случае.
— В некоторых вещах, по крайней мере. Улица Красных Фонарей недаром расположена за пределами городских стен Санктуария — ты знаешь это. Церберы и их Принц больше потеряют, мешая нам, нежели оставив Улицу в покое. Если наших заслуг в прошлом будет недостаточно для того, чтобы убедить их, то наверняка тот факт, что большая часть городского золота проходит каждый год Через мои руки, будет иметь значение. Я использую любовное зелье из qualis-ягоды, чтобы открыть Зэлбару глаза на реальность, а не закрыть их.
— Я смогу приготовить его для тебя, возможно, к завтрашнему вечеру, но, скорее всего, это будет послезавтра. Многие из торговцев и контрабандистов на базаре плохо теперь снабжают ингредиентами, которые мне нужны, но я разведаю другие источники. Когда церберы загнали контрабандистов на Болото, пострадали многие честные люди.
Глаза Миртис сузились, она выпустила из рук драпировку, которую до этого мяла в руке.
— И если бы Улицы Красных Фонарей здесь не было… Продавцы, купцы, и даже контрабандисты могут не желать признавать это, но без нашего золота, в то время как «респектабельные люди» только обещают его, они страдали бы еще больше, чем сейчас.
В дверь тихо постучали.
Литанде шагнул в теневую часть комнаты. Вошла Амбутта с огромным синяком на лице.
— Мужчины начали прибывать, мадам Миртис. Вы будете собирать с них деньги, или мне отнести гроссбух вниз?
— Я приму их. Пришли их наверх ко мне и, Амбутта… — она остановила девушку, которая уже собиралась выходить из будуара. — Пойди на кухню и выясни, сколько дней мы сможем ничего не покупать у торговцев.
— Да, мадам.
Комната внезапно опустела, Миртис осталась одна. Только легкая рябь, покрывшая настенные гобелены, указывала на то место, где Литанде открыл скрытую панель и исчез в тайных коридорах «Дома Сладострастия». Миртис и не ждала, что колдун останется, однако, несмотря на все их совместные годы, внезапные приходы и уходы колдуна все еще смущали ее. Стоя перед высоким, длинным зеркалом, Миртис поправила перламутровые с золотом заколки в своей прическе, натерла кожу пахучими маслами и приветствовала первого джентльмена-визитера, будто день ничем не отличался от остальных.
Весть о кампании обложения налогами Улицы распространилась гораздо шире по городу, чем успел заметить Литанде. Результатом явилось то, что многие из их частых гостей и посетителей пришли в «Дом», чтобы отдать свою последнюю дань уважения развлечению, которому, по их мнению, а они его не скрывали, очень скоро придет конец. Миртис улыбалась каждому из них по мере того, как они прибывали, принимала деньги и спрашивала их о повторном выборе девушки, прежде чем уверять в том, что «Дом Сладострастия» никогда не закроет свои двери.
— Мадам?
Амбутта заглянула в дверной проем, когда поток мужчин слегка уменьшился.
— Кухня говорит, что у нас достаточно еды на десять дней, но вина и десерта будет меньше.
Миртис почесала висок кончиком обратной стороны своей ручки из пера.
— Десять дней? Кто-то стал неточным. Наши кладовые могут вместить провизии на много месяцев. Но десять дней — это все что мы имеем, и этого должно хватить. Скажи на кухне, чтобы они не размещали больше заказы у торговцев, начиная с завтрашнего дня, или с послезавтра, и пошли такие же сообщения к черным ходам других заведений.
— И, Амбутта, в будущем Ирда будет носить мои сообщения. Пришло время научить тебя более важным и полезным вещам.
Плотный поток купцов и торговцев тек через весь «Дом Сладострастия» в будуар к Миртис поздним утром на следующий день, так как эффект ее приказания стал зримо ощущаться в городе.
— Но, госпожа Миртис, налог еще не введен, и, конечно у «Дома Сладострастия» есть ресурсы… — говорил джентльмен с отечным лицом, который снабжал мясом половину домов на Улице и попеременно то раздражался, то становился льстивым.
— В такое нестабильное время, как сейчас, милый Миккун, я не могу позволить себе такую роскошь, как дорогие сорта мяса. Я искренне желаю, чтобы все это оказалось неправдой. Вкус засоленного мяса всегда напоминал мне о нищете. Но правительственный дворец не волнует бедность тех, кто живет за пределами городской черты, хотя он посылает свои войска, чтобы обложить нас налогами, — сказала Миртис с притворной беспомощностью.
В почтительном уважении к печальному случаю она не надела один из своих ярко вышитых дневных пеньюаров, как делала это обычно. Сегодня на ней было почти траурное платье, фасон которого был в моде в Санктуарии, по крайней мере, лет двадцать тому назад. Она сняла все свои украшения, уверенная в том, что их отсутствие породит больше слухов, чем если бы она на самом деле их продала ювелирам. Атмосфера сурового аскетизма охватила этот дом и все дома на Улице, что мог засвидетельствовать сам Миккун, так как он уже нанес визиты большинству из них.
— Но, мадам, я уже забил двух коров! В течение трех лет я забивал для вас коров рано утром каждый день, чтобы у все действительно было свежее мясо. Сегодня, без всякой на то причины, вы говорите мне, что вам не нужно мое мясо! Мадам, вы уже Должны мне за этих двух коров!
— Миккун! Вы никогда, в течение всех этих лет, что я вас знаю, не предоставляли кредит ни одному из домов на Улице, а теперь… Теперь вы просите меня считать мои ежедневные закупки у вас моим долгом! — она обезоруживающе улыбнулась, чтобы успокоить его, прекрасно сознавая, что мясник, да и другие, зависел от твердой валюты, выплачиваемой Улицей золотом, они расплачивались со своими долгами.
— Вам будет предоставлен кредит в будущем!
— Но нас здесь не будет, чтобы им воспользоваться!
Миртис придала своему лицу скорбное выражение. Пусть мясник и его друзья станут назойливыми кредиторами, требующими уплаты долгов со стороны «респектабельной» части населения Санктуария, и тогда весть распространится быстро, и до дворца дойдет, что где-то была сделана ошибка. «Где и что», она объяснит капитану церберов, Зэлбару, когда он придет взимать с нее налог. Торговцы покинули ее будуар, бормоча пророчества гибели, которые, как она надеялась, в конечном итоге будут услышаны теми, кто призван заботиться о них.
— Мадам?
Полудетское, серьезное лицо Амбутты показалось в дверях несколько минут спустя после ухода мясника. Ее оборванное платье уже сменило другое, более взрослого фасона, более светлого оттенка и сшитое из новой материи.
— Эмоли хочет поговорить с вами. Она сейчас на кухне. Мне прислать ее к вам наверх?
