Пруд двух лун - Форсит Кейт (полные книги .TXT) 📗
Что бы Мегэн ни говорила, ничто не могло помочь ему преодолеть это препятствие. Старая колдунья надеялась, что напряжение Испытания подтолкнет его, но он просто покачал головой и с ничего не выражающим лицом вернул шарфик.
Поскольку Лахлан не прошел Второго Испытания Духа, ему предстояло пройти дополнительное Испытание в одной из стихий — точно так же, как на полгода раньше пришлось сделать Изабо. Он выбрал воду и с легкостью продемонстрировал свою способность подчинить себе эту стихию, образовав в чаше маленькую кружащуюся воронку, а затем изменив направление ее вращения на противоположное.
Ишбель нежно улыбнулась им обоим.
— Теперь вы должны показать нам, как вы используете все силы стихий. Вам пора сделать себе по кинжалу ведьмы, которые вы будете использовать во всех священных обрядах и церемониях.
— Возьмите серебро, рожденное в недрах земли, — нараспев произнес Фельд, — выкуйте его огнем и воздухом и охладите водой. Вставьте его в рукоять из священного орешника, который вырастили собственными руками. Произнесите над ним слова Вероучения и наполните его собственной энергией. Только после этого вам будет разрешено войти в Шабаш.
Изолт и Лахлан с готовностью повиновались, желая, чтобы Испытания побыстрее завершились и они могли встать на ноги и потянуться. Изолт, привычная к работе с оружием, закончила первой и со вздохом облегчения произнесла над узким клинком благословение Эйя.
Когда все уже спускались по склону холма, Ишбель нахмурилась и вполголоса сказала Мегэн:
— Не странно ли, что Изолт оказалась столь сильной в стихии духа, тогда как Изабо — столь слабой? Можно подумать...
С детства привыкшая прислушиваться ко всему, что происходит вокруг, Изолт заинтересованно подняла глаза и была очень удивлена, увидев, как впалые щеки Мегэн впервые со времени их знакомства залила краска. Что такого было в этом замечании, что могло смутить Мегэн? И неужели Изолт действительно оказалась хоть в чем-то лучшей? Она уже привыкла, что ее постоянно сравнивают с ее сестрой, и это сравнение всегда оказывается не в ее пользу. Она с интересом смотрела на румянец Мегэн, но старая ведьма метнула в ее сторону предостерегающий взгляд и ничего не сказала.
Остаток дня они провели в праздности, поскольку все очень устали от Испытаний. Мегэн настояла, чтобы Лахлан и Изолт находились порознь, поэтому Облачная Тень увела крылатого прионнса в сады к другим Селестинам. Позже Изолт услышала, как он пел для них, и почувствовала, что ее наполняет нежность. Как далеко Лахлан ушел от того угрюмого подозрительного горбуна, каким он был при их знакомстве! Она подумала о том, были ли столь же сильно заметны изменения, которые произошли с ней самой.
День клонился к вечеру, Купальский праздник был в самом разгаре, когда Латифа отыскала Изабо. Та как раз собралась присесть за длинный стол и перекусить хлебом с медом. Как-то так получилось, что за весь день во рту у нее не было ни крошки. Она уже чуть было не впилась зубами в кусок хлеба, когда Латифа поймала ее за руку.
— Погоди, девочка, поешь попозже. Пойдем со мной. Я хочу, чтобы ты вычистила печь.
Сьюки состроила Изабо сочувственную гримаску, видя, с какой неохотой рыжеволосая девушка встала из-за стола. Все служанки терпеть не могли чистить печь, которая нагревала водяные трубы, поскольку работа это была нудная и грязная, её обычно приберегали для самых низших поварят. Все гадали, что же такого натворила Изабо, чтобы так рассердить Латифу, если ее наказание было столь суровым. Изабо и сама была озадачена.
К ее удивлению Латифа повела ее в совершенно противоположном направлении. Они поднялись по узенькой черной лестнице, выше комнат служанок, выше, чем Изабо когда-либо забиралась. По длинным галереям, узким коридорам и извилистым лестницам Латифа провела ее в самую старую часть дворца. Залы здесь были узкими, а их стены были сделаны из серого камня, а не из сияющего голубого мрамора.
Позвякивая ключами, висящими у нее на талии, Латифа остановилась посреди коридора и отдернула складки старинных занавесей. За ними скрывалась небольшая дверца. Латифа пошарила в своей массивной связке и выудила длинный ключ с богато украшенной головкой, отперла дверь, и они проскользнули внутрь. Изабо почувствовала, что ее любопытство начинает разыгрываться не на шутку.
Они стояли в темном помещении. На кончике пальца Латифы взметнулось высокое пламя, и кухарка, махнув другой рукой, сделала Изабо знак идти за ней, Изабо шагнула в колышущуюся тьму, осторожно выбирая, куда ступить. Повернувшись спиной к Латифе, она подняла правую руку и попыталась сделать так же, как та. Но ей удалось высечь лишь крошечную искорку, так что она засунула руку обратно под фартук — ко второй, изуродованной.
Они подошли к темной винтовой лестнице и начали подниматься вверх. В темноте бешено метались тени и слышалось шумное пыхтение Латифы. Лестница привела их в круглую башню, и они очутились в теплом сумраке. На каждом витке лестницы было высокое окно, а напротив него — старинная дверь с грязным и покрытым паутиной замком. Сначала сквозь стрельчатые окна были видны лишь серые стены и крыши, незнакомые Изабо даже после всех тех недель, что она исследовала дворец. Потом они поднялись над зданием, стоявшим перед башней, и Изабо разглядела темные леса Равеншо. Через несколько витков она начала различать за остроконечной крышей дворца проблески залива. С каждым поворотом вид становился все более широким и великолепным.
На вершине башни оказалась небольшая комнатка с огромными арочными окнами, большими по высоте, чем сама Изабо, открытыми воздуху. В амбразурах засвистел ветер, он принялся играть завязками чепца Изабо и взметнул вверх ее фартук.
Открывавшийся вид заставил ее вскрикнуть от восторга, ибо за Бертфэйном расстилалось море. За ними садилось солнце, и башня отбрасывала длинную тень на крышу дворца. Вода казалась фиолетово-голубой дымкой, закат раскрашивал острова в цвета пламени. Из другого окна местность казалась утопающей в океане бархатистых абрикосовых сумерек, в котором там и сям уже начинали зажигаться крошечные искорки огней. Четыре высоких подсвечника стояли в четырех углах комнаты, указывая стороны света.
— Зачем мы сюда забрались? — спросила Изабо.
— Сегодня же Купальская Ночь, девочка, ты же знаешь это? Мы, члены Шабаша, всегда стараемся собраться вместе, когда удается, а это одно из наших тайных мест. Ни одно из дворцовых окон не выходит на Башню, а в лесу нет никого, кто мог бы увидеть наши огни. По крайней мере, мы на это надеемся. Этот дворец построили на месте куда более древнего замка, где когда-то жил клан Мак-Бреннов. Родственник Ри позволил ему занять дворец, когда Ри решил перевести двор из Лукерсирея. В былые времена здесь совершали множество магических ритуалов, и дверь оплетена отвращающими чарами, которые отведут отсюда людей, которые могут захотеть пробраться сюда. Очень немногие догадываются о том, что здесь вообще что-то есть, несмотря на то, что это место хорошо видно с залива.
— Я очень надеялась и планировала совершить Купальские обряды и в этом году, но, когда вокруг столько людей, это действительно опасно! И все же Эйя не оставляет нас, ибо Банри в постели, будь благословенно ее дитя, а эта ее кошмарная служанка ушла в город. На причалах начались волнения, а Ри слишком слаб и болен, чтобы заняться этим. Поэтому я не могла упустить такой шанс. Мы должны использовать всплеск Силы и соединить Ключ. Еще месяц или даже больше нам не представится такой отличной возможности, и я не могу позволить ей ускользнуть, пусть нам и очень важно не подвергать Ключ опасности.
— Что ты называешь Ключом? — спросила Изабо.
Латифа раздраженно прищелкнула языком.
— По правде говоря, Изабо, временами я думаю, что ты просто дурочка! Мегэн что, ничему тебя не учила? Ключ — это священный символ Шабаша, круг и гексаграмма. Он находится у Хранительницы Ключа, самой могущественной ведьмы в Шабаше.
