Академия темных властелинов - Мамаева Надежда (книги онлайн полностью бесплатно TXT) 📗
— Ушла? — это было первое, что спросил Вердэн.
Я лишь кивнула, а потом, предвосхищая его вопросы, протараторила:
— Она сказала, что я своим выбросом полкладбища на окраине подняла… Там же эти… умертвия… Если они в город пойдут, то кучу народу положить могут.
— Могли бы, если бы не полог над погостом, сдерживающий нежить, — педантично поправил родственничек. — Но ты права, предупредить все же стоит.
После этих слов он смежил веки и сосредоточился. Из его ладоней, прижатых друг к другу, заструился свет. Когда Дэн их развел, оттуда вылетели две пичуги. Небольшие и странные, больше всего похожие на золотистых бумажных журавликов.
— Я отправил вестников в департамент правопорядка и в корпус темных. Пусть адепты потренируются, — пояснил он суть своих действий, после чего в упор уставился на меня: — А теперь я хочу узнать, как давно прошла твоя инициация?
Он бы еще о теореме Ферма меня спросил. Я даже не представляла, как эта самая инициация происходить должна.
— Прости, что?
Крысявка хлопнула себя лапой по лбу и провела пятерней по морде.
— Кхм. Это же основы магической теории… — начал Дэн и осекся. — Инициация — это первое проявление твоей силы, всплеск, чаще всего бесконтрольный и имеющий эмоциональную окраску, — пояснил он сухо. Словно строки параграфа процитировал.
После этих слов я удостоилась уничижительного взгляда. Он-то, полный уничижения, меня и доконал.
— Я, конечно, многого не знаю, да и вообще далека от совершенства, но и ты, к слову, тоже не мамин борщ.
— Чего? — теперь уже опешил родственничек.
— Самая вкусная на свете еда, — менторским тоном начала я и, скопировав интонацию Вердэна, процитировала поваренную книгу.
На обжарке свеклы родственничек сломался. Подняв обе руки раскрытыми ладонями вверх, он выдавил:
— Был не прав. Осознаю.
— Ты быстро сдался, — хмыкнула я. — Я понадеялась, что раскаешься ближе к концу рецепта.
— У меня богатый опыт, — хитро улыбнулся Дэн. — Пять сводных сестер как-никак. Хотя мне, к счастью, общаться с ними довелось значительно меньше, чем Альту. Все же когда родилась старшая, Нарин, я уже поступил в магистерию.
Располагающая улыбка, смешинки в глазах… А ведь еще пару минут назад этот мужчина был готов защищать и убивать… Я поймала себя на мысли, что передо мной тонкий психолог, талантливый актер, шпион и феникс, у которого дар внушения — врожденный. Эти знания отрезвили не хуже душа Шарко. Я вся подобралась, и эту перемену тут же уловил Вердэн, сразу вернувшийся к начальной теме:
— Так когда?
— Пару дней назад. На дирижабле. Как раз перед твоим появлением. — Я припомнила, как приложила эльфа в его же собственной капитанской каюте чистой силой, сорвавшейся с кончиков пальцев.
Вердэн же, словно что-то прикинув в уме, задал вопрос, которого я ожидала меньше всего:
— Так это первая гроза после твоей инициации?
— Ну да. — Я слегка подрастерялась.
— Тогда мой тебе совет: во время шторма старайся контролировать свои эмоции. Похоже, что у тебя сила резонирует с буйством стихии. Сегодня это чуть не привело к твоему полному выгоранию. Благо удалось через проводника выплеснуть часть переполнявшей тебя силы. Вот только я не ожидал, что она устремится прямехонько на погост…
— И чем мне это все грозит? — настороженно уточнила я, понимая, куда клонит родственничек.
— Обычно штрафом в пятьдесят золотых или исправительными работами, — с энтузиазмом палача-трудоголика начал феникс. — Также, если при этом маг прошел обучение и силу контролировал, — временной блокировкой дара. Если же чародей только-только осваивается со своей стихией, выносится постановление о том, что ему надлежит до определенного срока научиться контролировать свою силу и сдать экзамен на владение ею.
Каждое его слово было сродни гвоздю в крышку моего гроба.
— Лучше бы ты меня не спасал, — подвела я итог его прочувственной речи.
Эта его помощь — как платная палата в больнице. Вроде бы лечение в такой должно быть более эффективным, но от цен состояние здоровья лишь ухудшается.
— Ну уж нет, дорогая Рей. Ты как-никак с моим братом еще не развелась, а мне его нужно вернуть в род. Это раз. Во-вторых, долги я копить не люблю, а я твой изрядный должник за спасение Уилла и Альта. Ну и в-третьих, мне нужен человек в академии. Неприметный, но который бы мне помог… Ну и я ему помогу, соответственно, — с намеком закончил он.
— Я так понимаю, ты предлагаешь сделку? И каковы ее условия?
Дэн одобрительно хмыкнул. Наивный! Он еще не знал, что составление договора с юристом может вынуть всю душу от перечня пунктов, а с бухгалтером — заставить схватиться за голову от числа дополнительных актов и смет.
В итоге закончили обсуждение мы далеко за полночь. К этому времени я уже окончательно перестала бояться «великого и грозного» гения шпионажа, а он внешне смирился с тем, что теперь у него в невестках числится такое некромантское недоразумение.
Усталость второй бессонной ночи давала о себе знать, но свежий воздух бодрил. Я поежилась, и этот жест не укрылся от Вердэна. Он молча встал, дошел до вешалки и, сняв свой плащ, накинул на мои плечи.
Меня окутало тепло. Забота. Ненавязчивая, но столь простая, без какой-то подоплеки…
Дэн подошел было к окну, чтобы его закрыть, но я остановила:
— Не надо.
— Скоро рассвет. Тебе бы поспать, вон, под глазами круги.
— Тебе никто не говорил, что ты отвратительно делаешь комплименты?
— Реже, чем хотелось бы.
— Неужели дамы не оскорблялись? — Я притворно удивилась.
— Еще как, но отчего-то продолжали искать моего общества.
— К комплиментам добавлю еще и чрезмерное самомнение. — Мне хотелось улыбаться. Или во всем виновата магия ночи и усталость, что развязывают язык лучше рома с колой?
— Им с лихвой противостоят твои язвительность и нахальство.
В последней реплике сумеречного сквозила… нежность?
Так мы и проговорили с Дэном до самого рассвета. Болтали о ерунде: о вкусах и запахах, о дожде и тумане — в общем, обо всем том, что может стать темой для разговора двух абсолютно разных людей, которые не желают выдавать своих секретов, но никак не хотят закончить разговор.
Я перебралась на подоконник и сидела на нем, так и укутанная в плащ, подтянув колени к подбородку. Дэн же, чуть опершись о край откоса, смотрел на спящий город. А на светлеющем горизонте показалась алая полоска зари.
Это было последнее, что я запомнила, перед тем как все же провалиться в сон. Зато пробуждение вышло знатным. Под воинственный писк Энжи: «Вставай, а то опоздаешь!» — я убедилась, что утром лучше всего просыпается сахар мимо чашки, но никак не тот, кто лег часа полтора назад. Зато горячий чай взбодрил. Правда, пролитый на ногу, а не выпитый. Но, как говорится, в итоге важен результат, а не способ.
Дэниэль, со слов Энжи, ушедший, когда я отрубилась, зачем-то оставил у меня свой плащ, в котором я умудрилась уснуть. Крысявка, щелкая зубами, поведала, как феникс перенес меня с подоконника на постель и, прикрыв дверь, удалился.
На душе отчего-то потеплело.
Собравшись, я поспешила на таинственное «Органоведение», что значилось первой парой. Что-то мне подсказывало, что изучать мы там будем отнюдь не клавишно-духовой инструмент. Но как я ни прикидывала в уме, что же это за таинственная дисциплина, реальность оказалась далека от любых моих ожиданий.
Я успела сесть за парту до удара набата, знаменовавшего начало лекции. Когда же дверь отворилась, в аудиторию вошла магесса, высокая, прямая и какая-то тяжеловесная, несмотря на свою худобу. Одним словом — шпала. Тугой пучок волос на затылке. Прямая спина, на которую можно было равняться отвесу, яд в каждом взгляде, жесте, как у селекционной кобры, отличающейся повышенной удойностью, — в общем, милая до заикания особа.
— Приветствую, — бросила она, подходя к кафедре и раскладывая странные кристаллы. — Меня зовут лесса Ольриния Сейлид, и в течение года я буду преподавать у вас органоведение. Для тех, кто не знает, — эта дисциплина посвящена изучению мира через основные органы чувств. Итак, записываем тему нашего сегодняшнего занятия. Слух и способы распознания тональности детского плача.
