Охотники Гора - Норман Джон (книги читать бесплатно без регистрации полные .TXT) 📗
Вьерна уронила голову.
— После этого, — продолжал убар, — наденьте на нее шелковую накидку рабыни для наслаждений и прикрепите к щиколотке колокольчики.
— Да, убар, — ответил человек.
Марленус не спускал глаз со своей коленопреклоненной рабыни.
— Проколите ей уши и вденьте золотые серьги, да покрупнее.
— Да, убар, — повторил человек.
У рабыни хватило сил, только чтобы поднять глаза. Она была воплощением покорности, готовая исполнить все, что пожелает ее хозяин.
— А сегодня вечером, когда она пойдет в мою палатку, чтобы прислуживать за ужином, проследите, чтобы ей нарумянили щеки и накрасили губы.
— Все будет сделано по вашему желанию, убар, — заверил Марленуса слуга. Затем он взглянул на Вьерну: — Пойдем со мной, рабыня.
— Да, хозяин, — покорно откликнулась Вьерна и последовала за ним.
Мне вспомнился хрупкий горицвет, зажатый в громадной ладони Марленуса.
— Этих рабынь тоже уведите, — распорядился убар, небрежно указав на сжавшихся от страха девушек Вьерны.
Их немедленно увели. Не одна из них, полагаю, думала в этот момент о том, что все происшедшее сейчас с Вьерной может случиться и с ней. Я подозревал, что многие из них проведут эту ночь в тревожных размышлениях, лежа без сна под навесом у тяжелого металлического кольца, к которому прикована цепь, пристегнутая к ножному браслету.
— Теперь нам можно уйти, убар? — спросила Хура.
Марленус взглянул на встревоженные лица женщин, внезапно осознавших, что они оказались одни в окружении враждебно настроенных мужчин.
— Идите, — разрешил Марленус.
Обе молодые женщины в коротких шкурах поспешно направились к воротам, открывшимся при их приближении. За частоколом их терпеливо ожидали остальные девушки-пантеры. Едва собравшись вместе, немедленно скрылись в лесу. После этого разбойницы Хуры недолго оставались поблизости от лагеря Марленуса из Ара.
— Думаю, убар, мне скоро придется вернуться в свой лагерь на берегу Лаурии, — сказал я, когда мы остались одни, без женщин.
— Ты волен уйти отсюда, как только пожелаешь, — ответил Марленус — И все же останься здесь еще на день. Воспользуйся моим гостеприимством. — Он хлопнул меня по плечу. — Должны же мы с тобой доиграть партию!
Я рассмеялся.
— Обязательно! — Я уже забыл о партии, которую мы, не успев начать, отложили, услышав у ворот боевой клич Хуры, возвещавший о доставке беглой рабыни.
У входа в палатку Марленуса я остановился. Марленус обернулся.
— Убар, — спросил я, — а если бы Вьерна не попросила у вас пощады, если бы она не разрыдалась и не признала себя целиком и полностью вашей рабыней, вы бы действительно привели в исполнение свою угрозу?
— Я не понимаю, — ответил Марленус.
— Вы действительно приказали бы перерезать ей сухожилия?
— Конечно, — сказал Марленус. — Ведь я — убар!
— Когда ты уйдешь отсюда, — произнес Марленус, внимательно глядя на доску, — я хочу, чтобы ты отправился прямо к себе на корабль.
— Именно это я и собираюсь сделать, — ответил я, обдумывая комбинацию своих фигур на доске.
— Я не хочу также, чтобы ты шел к обменному пункту разбойниц и пытался освободить находящуюся там бывшую гражданку Ара.
— Понял, — ответил я.
— Как ее бывший убар, я сам позабочусь об этом Да, я не завидовал Талене: она посрамила отца нечего сказать.
— Позвольте поинтересоваться вашими намерениями на ее счет, — попросил я.
— Девушку возвратят в Ар.
— Понятно.
Марленус поднял на меня глаза:
— Выброси ее из головы. Она недостойна свободного мужчины.
Я кивнул. Он был совершенно прав. Талена, некогда дочь великого убара, стала теперь ничем. От нее отреклись. У нее теперь не было семьи, не оставалось влияния и богатства. Она сохранила лишь свою красоту и клеймо на теле. Даже выпущенная на волю, она, будучи отлученной от семьи, оставалась как бы вне кастовой принадлежности. Любая крестьянская девчонка из заброшенного Богом селения в социальном плане стояла значительно выше ее. Красавица Талена, удивительная, неповторимая Талена, превратилась в ничто. В совершеннейшее ничто. Теперь она никому не нужна. Мы с Марленусом отлично это понимали.
— К вам рабыня, — доложи человек, стоявший у входа в палатку.
— Впусти ее, — не отрывая взгляда от доски, распорядился Марленус.
Вьерна была ошеломляюще красива. Ее волосы, длинные и светлые, были взбиты и отброшены назад. Очень короткая накидка из прозрачного желтого шелка не скрывала великолепное тело, а лишь еще больше подчеркивала его прелесть. Грудь девушки высоко вздымалась, заставляя волноваться легкую, ниспадающую до колен накидку. Я уловил тончайший запах духов и ароматизированных масел, втертых в тело девушки и придавших ей женственности. Губы ее были накрашены, а щеки слегка подрумянены. Она была одной из самых красивых рабынь, которых мне когда-либо доводилось видеть. На плече она держала кувшин с вином.
Марленус оторвался от игральной доски и взглянул нее. Дыхание девушки заметно участилось.
— Поставь кувшин и подойди ближе, чтобы мы могли на тебя посмотреть, — приказал Марленус.
Она повиновалась.
— Убери волосы с ушей и поверни голову, — распорядился Марленус.
Вьерна продемонстрировала вдетые ей в уши массивные золотые сережки.
— Сними накидку и повернись лицом к нам, — продолжал ее хозяин.
Она была красива. Она, конечно, стояла не так, как могла бы стоять Кара или любая другая девушка, знакомая с прикосновением мужчины, и тем не менее ее поза выражала подчинение и зависимость. Обычные для нее сопротивление и дерзкое упрямство исчезли из разворота плеч и головы. Даже ладони ее сами собой легли теперь на бедра, причем левая закрывала рабское клеймо. Ее никогда не учили стоять подобным образом. Это умение появилось в ней само, после сегодняшнего окончательного обращения в рабство. И теперь, сама того не осознавая, она стояла как настоящая рабыня. Вьерна уже всем своим существом понимала, что стоит перед хозяином, владельцем, человеком, которому принадлежит целиком и полностью. Она стояла как рабыня, потому что уже почувствовала себя рабыней, и это проявлялось во всем, даже в ее позе. Поза рабыни была теперь для нее естественной: она уже стала рабыней.
— Повернись, — приказал Марленус. Вьерна покорно повиновалась.
— Ты видишь? — спросил Марленус.
— Да, — ответил я.
Вьерна знала, что она красива. Кроме того, она знала, что красота ее является сейчас предметом пристального внимания со стороны двух свободных мужчин. По ее осанке, по учащенному дыханию я чувствовал, что это немало волнует ее, тем сильнее оттого что она — рабыня, принадлежащая одному из присутствующих здесь людей.
— Ты замечаешь в ней эту покорность, эту готовность служить? — спросил Марленус. — Она осталась прежней девчонкой, которая ничего не знает и не умеет, но в ней уже ощущается готовность узнать, научиться и, самое главное, готовность служить.
Я кивнул.
— Повернись к нам лицом, — приказал Марленус.
— Да, хозяин, — откликнулась Вьерна.
Я был очарован. Женщине в ошейнике запрещено воздействовать соблазняюще на тех, кто на нее смотрит. В ошейнике она должна держаться перед своим хозяином естественно, не стараясь пробудить его чувственность и желание. Но Вьерне сейчас было не до того: она казалась настолько взволнованной, беззащитной и покорной, что едва находила в себе силы отвечать на вопросы Марленуса и выполнять его распоряжения.
— Ты ощущаешь в себе готовность служить? — спрашивал он. — Служить, как настоящая рабыня?
— Да, хозяин, — отвечала Вьерна.
— Одевайся, — приказал Марленус.
Глотая слезы, она негнущимися руками ¦ набросила на себя прозрачное шелковое покрывало.
Внимание Марленуса снова сосредоточилось на игральной доске.
— Строителя убара к копьеносцу убара, на клетку семь, — произнес он, передвигая одну из своих фигур.
В ответ я сыграл книжником, переставив фигуру к строителю убара, на клетку два. Марленус оторвал глаза от доски и бросил отсутствующий взгляд на девушку.
