Принц Лжи - Лоудер Джеймс (книга жизни TXT) 📗
– Вам нечего бояться, – прокричал зазывала, заметив тревогу на лицах людей, оказавшихся вблизи минотавра. – До тех пор пока вы верны Кайрику, вам не грозит никакая опасность.
За минотавром ехала повозка, запряженная слоном, на нее водрузили огромную цистерну с водой, в которой подрагивал тритон. Чешуя на его рыбьем хвосте потемнела от какой-то болезни. Мускулы человеческого торса стали дряблыми от долгого заточения в плену. Он смотрел на толпу умоляющими глазами, что было совершенно бесполезно в Твердыне, где аукционы работорговцев превратились в обыденность, как пьяные драки.
Но главный козырь был припасен под конец: молодой белый дракон. Он был весь опутан цепями и окружен целой дюжиной мускулистых воинов. Росту в нем было не более десяти футов – от тупого рыльца до кончика хвоста, а крылья ему подрезали, чтобы зверь не улетел. Во время движения дракон все время дергал за цепи, подтаскивая то одного, то другого охранника поближе к своим челюстям, скованным стальными намордником. Каждый раз, когда дракон начинах, упираться, зентилар с факелом в руке прижигал ему хвост, и тогда зверь, протестующе взвыв, делал еще несколько шагов.
Вакк изумленно уставился на приближающегося дракона – его поразило, что зентилары выжгли на боку зверя два клейма в виде священного символа Кайрика и герба Зентильской Твердыни. Хотя в целом белые драконы, в отличие от своих прочих собратьев, не отличались умом, они всегда жестоко карали тех, кто вредил их сородичам. Теперь, если драконы из стаи этого детеныша узнают о клеймах, для них не будет другое го дела, как уничтожать караваны; держащие путь в Твердыню и из нее.
– Если священники не боятся драконов, – во всеуслышание объявил туповатый торговец, – значит, их Церковь действительно всесильна, как они утверждают.
После этих слов нависла напряженная тишина, знак несогласия не менее ясный, чем громкие возгласы протеста. В Твердыне не много нашлось бы дураков, готовых в открытую сомневаться в могуществе или авторитете Церкви, тем более, когда в любой момент мог появиться инквизитор и успокоить строптивца. Таким образом, молчание стало излюбленным способом выражать недовольство Кайриком и его прислужниками. Но будь у Зено Миррормейна и его фанатиков возможность, то и за это молчаливое сопротивление вскоре стали бы наказывать смертью.
Тем не менее, зентильцы признали власть патриарха. Когда на рыночную площадь выкатила его карета, послышались не очень громкие приветствия, лишенные особого энтузиазма. Даже торговцы, недовольные парадом из-за попусту потраченного времени, нехотя выразили свою поддержку главному священнослужителю. Несколько особенно елейных разносчиков предложили бесплатное угощение свите зентиларов, окружавших роскошный экипаж верховного жреца. Как можно было ожидать, суровые воины молча отказались от даров, но торговцы знали, что видимость поддержки Зено и его воинов позже может сослужить им хорошую службу.
– Слушайте его святейшество! – прокричал глашатай, пристроившись на задке кареты. – Все граждане Зентильской Твердыни, все истинные последователи великого бога Кайрика, подходите ближе и выслушайте слова его самого благословенного слуги!
В этот день глава Церкви объезжал все людные места города с одним и тем же заявлением, и сейчас он тоже, наверное, уже в десятый раз, поднялся с сиденья. Глядя на рыночную толпу прищуренным довольным взглядом, седовласый нечесаный старец прокаркал:
– Лорд Кайрик решил даровать Зентильской Твердыне статус своей резиденции в царстве смертных. Это великая честь, а потому сегодняшний день объявлен святым праздником. Все граждане освобождаются от налогов до захода солнца.
Толпа взорвалась искренним ликованием, длившимся почти столько же, сколько парад животных, проковылявших по площади.
Наконец Зено раскинул руки в стороны, словно пытаясь обнять толпу.
– Знайте же, что мы в знак благодарности объявляем Церковь Кайрика единственным духовным центром города. Ни один другой бог-самозванец не будет пользоваться поклонением в наших домах и храмах, и все их священные символы и изображения отныне будут считаться запретными. Наличие этих предметов после сегодняшнего захода солнца будет считаться ересью и соответственно наказываться, как предписано законом. Все имущество вышеназванных еретических церквей отныне переходит в собственность города-государства.
В карете Зено ехал недавно назначенный новый правитель Твердыни, который теперь с трудом пытался подняться. Из капюшона, отороченного мехом, выглядывало худенькое болезненное личико.
– То, что говорит д-добрый п-патриарх, п-правда, – произнес заика, размахивая над головами простолюдинов игрушечным солдатиком. – Пусть весь мой г-город знает, что лорд Кайрик самолично объявил, что наше дело п-правое!
– Благодарю тебя, Игвэй, – сказал Зено, грубым рывком усадив юношу на место. – А теперь посиди спокойно. Мы ведь не хотим, чтобы ты утомился.
В ответ молодой человек глупо заулыбался и съежился в комочек. Он занялся остальными. солдатиками своей игрушечной армии, возобновив битву на подушках сиденья.
Толпа на площади почти совсем притихла, и только изредка слышалось, как на булыжники, падают выброшенные священные символы. Большинство городских жителей пережило уничтожение всех символов Бэйна в Твердыне после Времени Бедствий, но то, что происходило сейчас, было совсем иного рода. Когда-то Кайрик сменил Бэйна и сам стал богом Раздора. Те же боги, которых сейчас объявили еретиками и самозванцами, все еще обитали на небесах и имели власть над Царствами смертных.
Вакк, оказавшийся в самой гуще перепуганной людской толпы, внимательно рассматривал патриарха и слабоумного аристократишку рядом с ним. После того как десять дней назад исчез лорд Чесс, Церковь захватила городскую власть, поставив во главе Зентильской Твердыни Игвэя Миррормейна. Молва гласила, что в роду Миррормейнов нередки случаи безумия. Понаблюдав сейчас за Зено и его слюнявым дергающимся племянником, Вакк убедился, что эти слухи не беспочвенны.
– Знайте также, – продолжал свою речь Зено, – что любой выезд из города можно совершить только с разрешения Церкви и городских властей. Эти ограничения будут действовать до тех пор, пока лорд Кайрик не объявит конец инквизиции.
С этими словами патриарх дал знак кучеру, и карета покатила было вперед, но уже через секунду снова остановилась – впереди лежала куча навоза, и пришлось подождать, пока ее уберут. Вакк покачал головой: жрецам даже не хватило сообразительности поставить слонов в конец процессии.
Завершал парад целый рой церковных послушников с татуировкой на лбах в виде священного символа Кайриковой Церкви. Они наводнили площадь, собирая выброшенные святые символы, а также любой товар, который мог быть украшен образами, ставшими теперь запретными. Прочие жрецы расклеивали прокламации Зено и рыскали в толпе в поисках особо расстроенных последними новостями. Такая неуместная скорбь могла поразить только еретиков.
Вакк почти не обращал внимания на церковников и продолжал патрулировать небольшую площадь. Здесь торговали разнообразными товарами. Лоточники громко расхваливали все что угодно, от сушеного мяса до шерстяных одеял. Это был не самый большой рынок в городе, и торговали здесь обыденными товарами – именно по этой причине для рыночного патрулирования отрядили генерала-орка. Для столь известного воина с таким высоким званием, как у него, подобное дело было все равно, что подметать улицы.
– Эй, свиное рыло, – раздалось за спиной генерала чье-то рычание, и грубая рука схватила Вакка за плащ. – Да ты еще и глухой, уродина? Я же сказал тебе, помоги мне с этой еретичкой.
Орк медленно обернулся. Властный тон юноши говорил о том, что это жрец. И действительно, Вакк увидел перед собой темную рясу и кислое ханжеское лицо.
– Зовите меня генерал, – буркнул Вакк, указав на нагрудный знак. – Или сэр.
– Ни один из жрецов Кайрика никогда не назовет орка сэром, – отрезал молодой человек. – И ни один орк не должен ходить в генералах в таком святом городе, как Зентильская Твердыня. – Он толкнул к Вакку женщину, дернув ее за волосы. – Возьми ее под стражу.
