Возрождение (СИ) - Гнаденберг Вадим (серии книг читать бесплатно txt) 📗
А дальше была долгая и кропотливая работа по скручиванию из этих жил, самих струн. Крутил я их в несколько слоёв, делая оплётку. Самым сложным для меня была смычковая струна. Она заплеталась в обратном направлении, что и вызвало у меня наибольшие проблемы, особенно когда до этого сплёл четыре струны в другом направлении. Но любую работу осилит идущий, или там про дорогу говорилось? А не важно, когда-то заканчивается и любая работа, если её делать конечно.
Пока моя будущая скульптура была разобрана по частям, то естественно, что она никак не определялась. Да и завершенной не считалась. Но такой ей быть совсем не долго. Так получилось, что на создание всей композиции, у меня ушло четыре с половиной дня. А закончил я в разгар белого дня, но терпеть до вечера или тем более ночи у меня не было никаких сил и желания. Так что я направился на площадь, чтобы там уже полностью собрать свою композицию.
Марк уже давно создал для меня постамент, так что куда устанавливать у меня уже тоже было. Единственное, что мне мешало, так это толпа народа. Она тут собралась не просто так. Мои друзья и товарищи, которых я заранее предупредил, что иду на площадь собирать свой шедевр. Вот они и постарались собрать тут всю эту толпу. Я, собственно, был и не против, но как-то уж через чур помпезно, мне даже хотелось завесить всё, и только после сборки показать. Но тратить время ещё и на поиски полотна и шестов, чтобы загородить место сборки совершенно не хотелось.
Так что я приступил к общей сборке. На платформе, что сделал для меня Марк, по моей просьбе была специальное углубление. Оно было полукруглой формы, и туда хорошо вставала моя собственная платформа, что я сделал из дерева. Как на дне каменной платформы, так и на моей, я кровью выписал символ, что способствовал сбору окружающей энергии.
На установленный массивный полумесяц, я установил фигуру своего музыканта. Он стоял стоя, хоть при этом и был немного сгорблен. Можно было бы его и посадить, но тогда не удобно было бы обращаться с поясным барабаном. А ставить его было уже не куда. Следом я достал уже собранную виолончель с натянутыми струнами и смычком. Поставил у правой ноги фигуры бас бочку с педалью. На пояс повесил ударный барабан. Только после этого установил треногу и поставил на неё Ханг.
Оставались только флейта и гобой. Ну и руки фигуры разложить по нужным местам, да так, чтобы они не мешали друг-другу. Последними были палочки для барабанов, после чего я отошел и с трепетом смотрел на свой шедевр. Толпа, что окружила нас со всех сторон тоже замерла в нерешительной тишине. Но ничего не происходило. Я уже настолько привык к чудесам, что выходили из моих рук, что меня даже начала поедать паника.
Секунды тянулись как целая вечность, уже прошла целая минута, а так ничего и не происходит. Моя статую продолжала быть просто мертвым куском дерева. Даже системе никак не отреагировала на то, что я сделал и не определяло это как законченный проект. У меня же в голове билась только одна мысль, “Что я сделал не так?”. И тут меня осенило, кровь, нужна моя кровь.
Сорвав с пояса старый, ещё выданный при старте ножик, что верой и правдой служил мне всё это время. Я вспорол себе руку. Толпа, что напирала на меня со всех сторон, это при том, что между нами было несколько метров. Но мне казалось, что вся эта толпа просто давит на меня со всех сторон. Начинала медленно, но верно шептаться.
К тому моменту, как я дождался чтобы в моей ладони набралось достаточно крови, толпа уже прилично так шумела. Я же её совершенно не слушал, и поднял к своим губам ладонь уже полную моей же крови. Я что-то ей шептал, что именно я даже сейчас понять не могу, но что-то шептал. Единственное, на что моё сознание тогда обратило внимание, это на резко опустевший бар маны, и на половину опустевший бар жизни.
Когда же моя кровь, что уже не просто светилась, а почти кипела у меня в руке, устремилась горным потоком. Не знаю, как это выглядело со стороны, но мне именно что показалось, что моя кровь, горным потоком устремилась к собранной мною же статуи. Она приливной волной ударилась в статую как в волнорез, куда и канула вся, впитавшись до последней капли.
Пока происходило данное действие, а мир снова опустилась тишина. Она была, абсолютной. Настолько тихо было вокруг, что, когда от стати раздался тихий скрип дерева, он разнёсся по всей площади как громовой раскат. Статуя, что я создавал в каком-то полубредовом состоянии оживала. Меня так и подмывало закричать “It's Alive”, но думаю тут бы меня не все бы поняли. Особенно моего безумного выкрика, так что я как, то смог сдержаться, каких мне это стоило при этом сил, лучше и не спрашивать.
В то время, как я приходил в себя, моё творение, настраивало свой главный инструмент, а именно виолончель. Стоило же ему его настроить, как площадь накрыли совершенно другие звуки, доселе не слышанные в этом мире. Это было прекрасно. Я не знаю, что это было за произведение, но оно было прекрасно, и это был только один инструмент, а как к нему присоединились остальные, так это стало вообще волшебно.
На меня градом сыпались сообщения, но я все их откладывал на потом, в данный момент, я просто наслаждался музыкой. В какой-то момент времени, я ощутил на своих плечах чужие руки. Они обнимали меня. Я не видел кто это, так как мои глаза были закрыты, но мне не нужно было видеть, чтобы понять, что с одной стороны меня обнимал Марк, а с другой стороны Силана.
Мы молчали, и просто обнявшись дружно слушали музыку, что волнами разливалась по площади. Не знаю, что конкретно в этот момент делали другие люди, да мне было особо и не интересно. Но скорее всего, они, как и я, наслаждались этим моментом.
Свои глаза я открыл только тогда, когда закончилась первая композиция. Моему же взору предстала картина танцующего народа. Все они, взявшись за плечи водили кучу хороводов, мерно качаясь в такт музыке. В одном таком хороводе, как оказалось были и мы с друзьями. Но когда я окинул наш круг, то понял, что он целиком состоит из моих товарищей. Тут был и старик Орм и Майор, даже барон с женой и те были тут. Все мы в этот миг были одним народом, одним целым.
Но, как все должны понимать, так просто, никакое волшебство даваться не может. И моё сознание начала затягивать пелена усталость. Я вдруг как-то осознал, что за прошедшие дни, совершенно не спал и всё время проводил в мастерской. Я совершенно не помнил даже когда я ел, не то, что спал. Но перед тем, как моё сознание окончательно потухло, я успел увидеть название своего шедевра.
Глава 16
Пробуждение для меня было необычным. Как-то забыл даже я, как это пробуждаться не ото сна, а на круге возрождения. А собственно, как я умер-то? Чёт не припомню я, чтобы сражался в последнее время, да даже просто из города выходил. Последнее что помню, так это как запускал на площади своего деревянного музыканта. Вот правда, после его активации я как раз ничего почти и не помню.
Так, с этим разберемся, для начала нужно хотя бы до кровати добраться, а то голова раскалывается, так будто я пил всё это время. Хм, а может я умер от перепутья? Да не, бред какой-то, я же и не пью вообще, с чего такие мысли вообще.
А где я возродился то хоть? Мысли в голове перемещались медленно и как-то даже не хотя. Медленный, а не как обычно быстрый, осмотр показал, что я и так уже в личной комнате. Просто продолжаю висеть в коконе возрождения. А это странно. Обычно, кокон или сам распадался, как только человек “просыпался”, либо со временем. Я же уже вроде как очнулся, но продолжал висеть в коконе.
Что ещё страньше, так это то, что я из него выбраться не могу. Как-то до этого даже не узнавал, а как это нужно делать-то? По крайней мере мои вялые попытки пошевелиться, ничего толкового не принесли. Я как продолжал висеть в коконе, так и продолжал. Если же быть честным, то мне было удобно, так что я даже особо и не пытался выбраться из кокона.
Только вот, какие-то смутные звуки и мельтешение перед глазами, никак не давали нормально отдохнуть и погрузиться в сон. Я даже попытался отмахнуться от всего этого руками, но они были прижаты к телу и не позволяли ими размахивать. Понятное дело, что попытка заткнуть уши, тоже не окончилась успехом. А мельтешение не прекращалось даже после того, как я плотно зажмуривал глаза.
