Золото Ларвезы (СИ) - Орлов Антон (лучшие книги .TXT) 📗
– А вот завтра посмотрим, – пробормотала тощая, как обтянутый кожей скелетик, девчонка-подросток, мазнув его по ноге истрепанным веником из пальмовых листьев.
– Чего?.. – спросил Дирвен, глянув на нее сверху вниз.
Рваная туника цвета половой тряпки, цыплячья шея искусана мошкарой, на макушке венок из наполовину облетевших белых раголий, волосы грязным пучком, но глаза на изможденном личике неожиданно дерзкие. Небось попала сюда недавно, еще не научилась бояться.
– Да я просто так сказала…
– Ты постарайся спрятаться получше, когда начнется, – вполголоса посоветовал Дирвен, поддавшись внезапному душевному порыву.
– Не-а, прятаться не лучше. Они как раз ищут тех, кто спрятался, наперегонки ищут, а если торчишь на виду и выглядишь хворым – может, и пронесет. Хотя не всегда.
Говорила она по-ларвезийски. Чуть не спросил, как ее зовут и почему здесь оказалась, но вовремя спохватился: она чья-то рабыня, так что взять ее под защиту он все равно не сможет, только лишний раз поругается с Лормой. И у этой шмакодявки есть шансы пережить бал: кто же польстится на эти кости, особенно если она прикинется больной.
Сообразив, что на помощь рассчитывать нечего, девчонка отвернулась и снова принялась шоркать веником по заросшей мостовой, сметая в кучу дохлых бабочек и почернелую фруктовую кожуру.
Во дворце-развалюхе он надолго не задержался. Рассовал по карманам нужные амулеты, которые хранились в шкатулках на колченогой этажерке у него в комнате, после завернул на кухню за лепешками, вяленой тыквой и земляными орехами. Сложил еду в котомку. Готовили повара-люди, и все равно Дирвен мяса с этой кухни в рот не брал, если только не добыл его сам на охоте, и оно не было зажарено в его присутствии.
С Лормы станется угостить его человечиной. В Аленде так уже было, вовремя проблевался с помощью «Желудочного дворника» из набора первой помощи. Если б эту мумию не одолел зуд прямо за столом выложить, из чего котлеты, оно бы с концом ушло в кишечник. Тогда он разозлился, но вскоре остыл, он ведь тогда еще по-другому к Лорме относился – считал, что она его любит! А сейчас вспоминал об этой паскудной шутке с яростью и омерзением. Старая нежить слишком много себе позволяет и не боится ни богов, ни демонов, ни Стража Мира. А чего ей бояться, если все страшное с ней уже случилось, и ее дальнейшее существование на века предопределено – без перспектив, без надежды, без перемен?
– Куда это ты собрался?
Легка на помине. Столкнулся с ней на первом этаже, в пустом зале с расшатанными полами.
За разбитыми окнами уже сгустились душные оливковые сумерки, под потолком роились волшебные светляки, по полу ползали размытые цветные тени. Там, где половиц не хватало, чернели проломы, в них что-то шныряло и шуршало. В этой окаянной стране не всегда разберешь, где волшебный народец, а где просто крысы.
Лорма выглядела как женщина в возрасте, сохранившая остатки былой красоты. Недавно отобедала, но хватило ей этого ненадолго.
– Хочу кое с чем поэкспериментировать перед Эгедрой, – пояснил Дирвен деловитым тоном занятого человека. – Подальше от Рофа, чтоб они с нашей стороны ничего не ждали. Если тут болтаются их шпионы, пусть докладывают, что у нас никакой суетни, кроме балов.
Ее лицо на глазах увядало, но не потому, что она усомнилась в своем консорте – истинная природа вурваны брала свое. Завтра на балу наверстает упущенное, вовсю оттянется… Подумалось – уже не в первый раз с тех пор, как он попал в Роф – что лучше бы все сложилось по-другому, и не было бы всей той мути, которая случилась, когда он получил в свое распоряжение арибанские амулеты. Надо было не слушать Чавдо и Лорму, а забрать ожерелье по-тихому, не убивая Лаблонга, отдать в уплату за королевские артефакты – и чтобы дальше их дорожки разошлись. Если бы можно было вернуться в прошлое и поступить по-другому! Но все сложилось так, а не иначе, и ясно, кто в этом виноват: Госпожа в Рогатом Венце, да еще Самая Главная Сволочь со своими издевками. Одна радость, уж теперь Эта Сволочь поплатится.
Вот честно, в тот момент у Дирвена никаких нехороших мыслей не было. Честное слово, он собирался всего лишь отволтузить Эдмара, чтоб места живого не осталось, разбить до сплошного синяка наглую рожу да в придачу зубы повыбивать, чтоб неповадно было ухмыляться, а потом пусть чинит разломанные шкатулки, зашивает порванные мешочки и собирает монеты. Дирвен мог бы поклясться богами и псами, что думал только об этом, когда при свете злодейской желтой луны мчался в потемках обратно к скале с тайником.
Ну, еще подумал о том, что рыжий мерзавец там совсем некстати, и от него хорошо бы избавиться, но так, чтобы не прогневать Северного Пса – и эту проблему решить проще простого. Среди магических вещичек, которые отдала ему Лорма, есть «Ошейник перевертыша», позеленелое старьё с истертыми рунами. Рабочее старьё, в самый раз сгодится. Если надеть эту штуку на мага-перевертыша, тот через некоторое время, когда силы иссякнут, перекинется в свою звериную ипостась, а обратно перекинуться не сможет, пока с него не снимут ошейник, который в момент метаморфозы еще и сожмется до нужного размера. После этого останется вытащить кота наружу (если нацепить на него второй «Прыжок хамелеона» – сработает или нет?), унести подальше и выпустить где-нибудь в джунглях. Пусть побегает… И поделом ему, и мешать не будет. Ошейник Дирвен взял с собой, вдобавок захватил охотничью сеть.
В пещере без неожиданностей: Джамо сидит возле набитого мешка в позе медитирующего монаха, глаза прикрыты, руки молитвенно сложены – не иначе, благодарит воровского бога Ланки за подвалившую удачу. Двое других пленников не померли, но и не очнулись.
Дирвен сразу надел на рыжего ошейник. Замочек механический, без магии, но хитро устроенный – шпилькой не откроешь. Теперь у него на одного противника меньше. Как человек Хантре опасен, обученный боец, а кот – мелкая скотина, можно его в расчет не брать.
Встрепенувшийся Джамо наблюдал за его действиями с настороженным выражением.
– Этот парень не слуга, а маг, надо его обезвредить, – ответил Дирвен на невысказанный вопрос. – Не жалей их, ты ведь даже не знаешь, кто они такие. Сволочи первостатейные, вот они кто такие. Я тут съестного принес. Сейчас поужинаем, потом расскажешь, что делается в Аленде, и до утра отбой. Снаружи ночь, тебе лучше уйти, когда взойдет солнце.
Дирвен чувствовал себя великодушным парнем, это было приятно – как будто добрался в холодину до домика с камином или наконец-то стащил с ног неудобные сапоги. А собеседник выглядел малость придурковатым, поел чуть-чуть и опять давай про себя молиться. Всполошился, когда Дирвен захотел посмотреть, что он нагреб в мешок – физиономия стала такая, словно ему нож к горлу приставили. Перетрусил, что хозяин сокровищ глянет на золото и передумает? Решив быть великодушным до конца, Дирвен не стал развязывать шнурок, только хмыкнул:
– Ладно, мне все равно, и от своего слова я никогда не отказываюсь. Тебе же завтра с этим грузом сквозь стенку шагать! Если жадность тебя сгубит, я не виноват.
– Я справлюсь, – произнес Джамо почти беззвучно, еле шевеля губами. – Я должен.
На вопросы про Аленду он отвечал то же самое, что Дирвен уже знал от Куду и Монфу, с которыми ежедневно связывался, используя «Крик Альбатроса». Горожане ругают его на все корки, маги разбирают завалы, в продуктовых лавках снова всего полно, но цены после смуты подскочили вдвое, и за это опять же ругают Дирвена, хотя цены повышают торговцы, он тут вообще не причем.
Потом он разгреб в углу кучу тускло поблескивающих монет, чтобы откопать скатанный походный тюфяк – притащил сюда из Рофа на второй день, вдруг придется заночевать. Активировал сторожевые амулеты, поворочался и уснул.
Разбудил его нахальный луч солнца, проникший сквозь щель в каменном своде.
– Подъем! – буркнул Дирвен, зевнув и усевшись на тюфяке.
Джамо уже проснулся – а может, и вовсе глаз не смыкал – и продолжал беззвучно молиться.
