Минос, царь Крита (СИ) - Назаренко Татьяна (книги регистрация онлайн бесплатно txt) 📗
Разумеется, и тут Дедал был прав. Я давно подозревал, что мне дано знать тайны смерти. Все в ней было для меня просто и понятно. Уж не знаю, от каких темных богов досталось мне это знание. Я сродни быкоголовому Минотавру. Запряженный в плуг бык разрушает целину, рыхлит землю для зерна. Но если пустить его на зазеленевшие всходы — потопчет, пожрет, помнет и заваляет. Вряд ли на том месте соберут урожай.
Секреты жизни я постигал с трудом.
— Я давно смотрю, как бродишь ты по ночам, без цели. Но куда бы ты ни шел, путь твой всегда сводится к одному, — продолжал Дедал скрипучим, неприятным голосом. — Вот к этому. Скажи, тебе это знакомо? Что это значит?
Он грязным, с обломанным ногтем пальцем начертил на полу двойную спираль, закрученную в разные стороны.
— То же, что и лабрис. Смерть и возрождение. Ну и что? — ответил я.
— То, что ты всегда проходишь только половину пути, — он ткнул пальцем в ту часть узора, что змейкой свивалась влево. — Это — дорога только в одну сторону. Путь смерти. Второй половины тебе знать не дано.
Меня охватил гнев и стыд.
— Ты хочешь знать — почему? — спросил Дедал, не обращая внимания на то, что я залился краской. — Ты не такой, как все. Ты — изгой из рода своего, ушедший от матери своей и отца своего.
— Отца? — искренне удивился я. И попытался вспомнить, когда хоть раз поступил против Зевса.
— Что ты знаешь о Муту, сын зевсовых колен?
— Кто такой этот Муту? И почему ты говоришь, что Зевс не мой отец, а лишь принявший меня как сына? — я был так удивлен, что даже не мог сердиться.
— Потому, что я знаю, мой царь, — ответил Дедал. — И мне ведом Муту — бог смерти в Ханаанских землях, откуда родом твоя мать. Он — твой истинный отец. Ведь мать твоя блюла обычаи своих земель. И прежде, чем быть просватанной, она отправилась в храм Ашторет и сошлась с тем, кто выбрал её. Владыка смерти Муту прельстился красотой Европы. Его семя проросло в чреве твоей матери. Она была в тягости, когда Зевс похитил её. Но его вполне устраивал ты с твоим даром сеять смерть и разрушение вокруг себя. Так что, во избежание пересудов, Зевс просто назвал тебя своим сыном.
О, боги!
Я с трудом перевел дыхание, и тут ярость вырвалась из оков изумления. Не вспомни я о быкоголовом — убил бы на месте мерзкого карлика!
— Ты лжешь, афинянин! — воскликнул я, вскакивая. И, не сдержавшись, ударил его кулаком по лицу. Он невозмутимо размазал большой ладонью кровь и глину по щеке и произнес:
— Гневаешься — значит, знаешь, что я прав. Не знаешь, так догадываешься. Посмотри на себя — разве в твоем облике есть хоть что-то, что напоминало бы Зевса?
Он выпрямился и, нависая надо мной, продолжал, будто гвозди вколачивал:
— По праву рождения и крови ты — царь мертвых, не живых! Великое предназначение предстоит исполнить тебе, сын великого бога! Но путями жизни ты не ходил и не будешь ходить никогда. Зевс избрал тебя потому, что ему хочется утвердить свою власть в чужих владениях — на земле Посейдона. А для этого нужно уничтожить тот мир, который был создан здесь Посейдоном и Бритомартис, населить остров иным народом. Только для этого он и поставил тебя царем над Критом. И, выполнив свою работу, ты уйдешь в небытие, потому что для созидания ты Зевсу не нужен. Ты отрекся от рода своего. И возрождения тебе не будет!
Кровавая пелена поплыла у меня перед глазами.
Пусть он подавится своей правдой!
Раздавлю гада!
— Разве так должно поступать самому справедливому из царей? — с издевательской улыбкой заметил Дедал.
Я поспешно перехватил свою, уже готовую нанести удар, руку за запястье и сжал до боли, пытаясь отрезвить себя.
— По какому праву ты хочешь убить меня? Разве я совершил преступление на Крите, царь? Или сыновья богов могут забыть о законе? Тогда почему, когда сын Зевса Радамант убил человека, — ты приговорил его к изгнанию? — ехидно улыбался Дедал, глядя мне прямо в глаза.
Он и об этом знает правду? Законы брата моего, Радаманта, казались мне более совершенными, чем собственные. Потому я и не стал препятствовать его решению покинуть Крит, после того, как гепет Эндий был случайно убит Радамантом на охоте. Брат был мудр и прозорлив, он давно понимал, что у меня на душе. Я вновь услышал его слова, еще более страшные оттого, что они были сказаны ласково и успокоительно: "Конечно, ты можешь очистить меня от нечаянного кровопролития, Минос. Но зачем мне испытывать судьбу? Ты хочешь быть единственным великим и мудрым государем на Крите. И ты можешь быть им. Киклады велики — я уеду на любой из островов, дабы насаждать там законы великого анакта Миноса. Мы расстанемся как братья, сохранив приязнь межу собой. И когда нас будет разделять виноцветное море, мне будет легче признать твое старшинство". "Я полагал, что хорошо скрываю свою зависть к твоему уму," — попробовал улыбнуться я. "Не тебе одному стал тесен этот остров, — произнес Радамант. — Мне тоже." Я молча кивнул и не стал переубеждать брата. Если бы мне хотелось, чтобы Радамант оставался подле меня, разве не нашлось бы у меня слов удержать его?
Я пристально вгляделся в лукавое лицо Дедала:
— Можно выдать тебя Кекропу. На Афинской земле ты совершил преступление, достойное смертной казни.
— Думаешь, я буду молчать о том, что стало мне ведомо на Крите, безупречный?
Он поймал меня искусной сетью. Не вырвешься. Он понял, что сила на его стороне, и продолжил уверенно:
— Тебя не обольстишь, царь. Но я знаю, чего ты боишься. Предлагаю мену. Ты — укрываешь меня, я — молчу!
Я с трудом перевел дыхание, заставив Миноса взять верх над пробудившимся в моей душе Минотавром. Выдавил из себя:
— Хорошо.
И, не оборачиваясь, вышел из мастерской карлика.
У меня еще были некоторые сомнения в правдивости слов Дедала, и я спросил о своём роде Инпу. Тот всё подтвердил и даже явил мне во сне ужасного Муту, чья пасть от неба до дна моря поглощала все живое. Мой настоящий отец показался мне сродни свирепому Кроносу, пожиравшему своих детей. И после того моя любовь к Зевсу, принявшему меня, изгоя безродного, на колени, обласкавшему, удостоившему царства, стала еще крепче.
Я рассказал Асклепию все, не утаив ничего из разговора с Дедалом. Слишком доверял ему, слишком любил его, чтобы лгать. Тот внимательно слушал, покусывая губы. Не перебивал. И лишь нервно потрогал пальцами глубокий шрам от собачьих зубов на своей правой руке, когда я упомянул имя Инпу — египетского владыки Путей мертвых.
— Ты знаешь Инпу? — догадался я, — Это он чуть не откусил тебе руку?
— Знаю. Я учился у Анубиса, которого ты зовешь Инпу, искусству сохранения трупов. И не только, — он улыбнулся — не то виновато, не то лукаво. — За что он меня и укусил.
— Ты пытался оживлять покойников? Это он сказал, что покарает тебя смертью?
Асклепий молча кивнул.
— Но как ты посмел нарушить запрет богов?
— Запреты меня не остановят, Минос. У меня во всем мире только один враг: Танатос-Смерть. Я борюсь с ним всю свою жизнь. Я искал способа победить его — у Анубиса в далекой Та-Кемет, у Деметры в Элевсине; я спрашивал о путях возрождения у Диониса, который погибает и возрождается. Но только твой путь, Минос, оказался мне понятен настолько, что я смог его повторить. Думаю, наши души — две половинки единого целого, разбитого в древние времена. И, думаю, если ты поделишься знаниями, я смогу и дальше ходить этим путем без посторонней помощи.
Он просто искал знания. А я… мне стало досадно от собственной глупости. Что заставило меня надеяться на взаимную любовь с Асклепием? Сыновья смертных в моем возрасте уже старцы, умудренные жизнью, а я так и не научился понимать живых! Сын Муту!!!
— Только поэтому ты столь гостеприимен ко мне? — невесть зачем переспросил я. Мне так хотелось, чтобы он солгал!
— Да, — потупил глаза Асклепий.
Как горько! И все же, это лучше сладкой лжи. Да будет так! Я совладал с собой.
Заставил себя посмотреть ему в лицо. Он все еще не пришел в себя от путешествия в Аид и выглядел больным и измотанным. Я вдруг понял, чем рисковал мой возлюбленный, отправляясь в столь чуждое ему царство смерти. Не был божественный врачеватель моей половинкой — он предавал себя, становясь на эту тропу!
