Чудовища в янтаре. Дыхание мороза - Бушков Александр Александрович (бесплатные онлайн книги читаем полные TXT) 📗
— Чинуши с окостеневшими мозгами, боявшиеся всего нового! Озабоченные лишь жалованьем и медалями!
Сварог присмотрелся к нему. Чем-то этот тип ему напоминал иных уличных ораторов во время перестройки, в те времена ушедшие, теперь почти былинные — разве что патлы не растрепаны и слюна изо рта не брызжет. Повадки совершенно те же. И образ мыслей тот же, что нередко встречается — в том числе в последний раз не так уж давно, за облаками.
— Понятно, — сказал Сварог. — Существует только одна святыня — ее величество, она же и богиня — Наука. Познание — смысл жизни и высшая ценность. В сравнении с ним ничего не стоили случайные жертвы, в особенности, если они самого подлого звания…
— Вы очень точно все изложили, — сказал мэтр с тенью насмешки. — Именно так и должно обстоять.
Ледяной Доктор и Брашеро, о которых ты никогда в жизни не слышал, тебе аплодировали бы, подумал Сварог. Хорошо еще, что вам таким, имперским и земным, нечасто выпадает случай встретиться… хотя иногда выпадает все же.
— Дерзость мысли, творческий полет фантазии, совершенно не стесненный этикой и моралью… — сказал он. — И великое множество людей, насквозь приземленных, которые этого не одобряют. Ладно. У меня нет времени с вами дискутировать на высокие темы. Поговорим как раз о приземленных. И ходить вокруг да около не будем. Вы мне должны рассказать все, чему были свидетелем в замке герцога. Что-то мне подсказывает, что вы там были на вторых ролях, но тех, кто играл первые партии, у нас все равно нет… Пытошную вам показали во всех деталях?
— Пытки нынче запрещены.
— А в Глане, насколько мне известно, нет, — вкрадчиво сказал Сварог. — Доводилось слышать?
Вот теперь жреца высокого познания проняло, да… И все же он изо всех сил старался хранить гордое самообладание. Судя по лицу, с ним-то не проделали той процедуры, что позволяет не бояться боли, хоть на куски режь. Означает ли это, что все творившееся в замке — чисто земного происхождения? Ни в чем нельзя быть уверенным, Брашеро это умение давал лишь своим ближайшим сподвижникам…
Сварог и здесь хотел сэкономить себе время. А потому по его сигналу в комнату вошли те самые молодые люди — двое, несуетливые, с экономными движениями профессионалов. Сварог смотрел скучающе: процедура была насквозь знакомая: небольшой футляр, пробирка с розовой жидкостью, клиент пытается трепыхаться, но у этих ребят не забалуешь, приходится проглотить все до капельки. Поклонившись Сварогу, оба вышли. Мэтр, закинув голову и зажмурив глаза, прислушивался к своим ощущениям.
— Не надо морщиться, — сказал Сварог. — Сам я, конечно, не пробовал, но меня заверяли, что жидкость безвкусная, как вода. Это не яд, конечно. Это «эликсир правды», и вы теперь не сможете произнести ни словечка лжи. Это гораздо гуманнее пыток, не правда ли? Особенно когда имеешь дело с ученым человеком… Когда что-то спрашивают, солгать никак нельзя. Итак… Предпочитаю начинать сначала. Вас выставили и из Ремиденума, и из Сословия, вы проели сбереженья, продали дом, потом как-то незаметно исчезли с глаз… Куда направились потом?
— В полуночное Ронеро, — сказал Инсари с таким видом, что охотно хлопнул бы себя кулаком по губам, если бы это помогло.
— Подальше от Равены? — понимающе спросил Сварога.
— И это тоже, — ответил Инсари угрюмо. — У меня там жила тетушка, она оставила наследство. С десяток деревень. Что вы так смотрите? Золотой пояс я не сам себе присвоил, я и в самом деле дворянин из младших сыновей, а дворянства меня никто не лишал. Земли были доходные — овцеводство, шерстяные мануфактуры. Добавив деньги от продажи дома в Равене, можно было прожить более-менее достойно. Если бы Багряная палата не замаячила на горизонте…
— А она-то при чем? — с любопытством спросил Сварог. — Ваши… забавы, когда вы погубили двух человек, в ее ведение никак не входили. Я интересовался по другому делу, в прошлом году… Такие вещи рассматривает Карный кодекс. Вот только ваше почтенное Сословие в таких случаях предпочитает не выносить сор из избы, и от провинившихся избавляется тихонечко, вот как от вас. Благо пострадавшие были бедны и не могли рассчитывать на хорошего адвоката… Или вы и там, в глуши, что-то наворотили?
— Как вам сказать… — с тем же угрюмым выражением лица ответил Инсари. — Я купил по случаю очень интересный документ… и пытался сделать гомункулуса, а вот это уже подлежит рассмотрению Багряной палатой…
Сварог с великим трудом подавил протяжный зевок — и из-за позднего времени, и оттого, что услышал про гомункулуса (попытками сотворить коего здесь когда-то увлекались не меньше, чем на Земле в Средневековье…). Вот только поддельных рецептов ходило не меньше, чем фальшивых «карт с кладами». Отец Алкес говорил: за последние полсотни с лишним лет с подлинными рукописями его учреждение не сталкивалось. Правда, за саму попытку гомункулуса изготовить полагался солидный штраф и высылка на Стагар.
— И дальше?
— Собрал все деньги, какие нашлись, драгоценности и бежал в Снольдер, — сказал мэтр. — Здесь как-то спокойнее живется ученому человеку вроде меня…
Ну да, разумеется. Снольдер в некотором смысле был пионером вольнодумства и либерализма. Аналога Багряной палаты здесь не существовало, а делами по колдовству занимался светский суд. К тому же «Кодекс о черной магии и зловредном ведовстве» был урезан примерно на три четверти по сравнению с другими державами. Сварог до сих пор этим не заморачивался: потому что в результате неведомо каких событий повальное бегство колдунов и ведьм неизвестно куда затронуло и Снольдер полной мерой. И надо же, в ста лигах от Латераны…
— Дальше, — сказал Сварог.
— Прижился по эту сторону границы. Удачно вложил деньги в одну речную компанию. Перевозки грузов. Ну, и потихоньку лечил людей травами. Не смотрите так, я не шарлатанствовал — еще студентом прошел курс траволечения, а чтобы им заниматься, врачебный диплом не нужен, спросите знатоков. А примерно через полгода ко мне приехал мэтр Балард. Он откуда-то знал про мою неудачу в Равене, ругал тамошних консерваторов и тамошние законы, не позволяющие ученому удовлетворить страсть к познанию…
— И вы размякли? — усмехнулся Сварог.
— Немного. Всегда приятно слышать похвальные слова.
— Даже когда речь шла об обстоятельствах, подобных вашим?
— Я этим занимался не из каких-то низменных побуждений, а из страсти к благородному познанию! — воскликнул Инсари с фанатичным огоньком в глазах. — Балард… Мы как-то сразу почувствовали друг в друге родственную душу. Взгляды на науку и познание прямо-таки совпадали…
— И он, как я догадываюсь, сделал вам некое предложение?
— Да, вот именно. Он сказал, что знает богатого магната, давно покровительствующего ученым занятиям, в частности, в моей области. Балард как раз устроился к нему на службу, требовался помощник, и он предложил мне…
— Надо полагать, за хорошие деньги?
— Одно другому не мешает, — прямо-таки огрызнулся Инсари. — Великий Родамонт владел тремя поместьями, но это ему не мешало делать эпохальные открытия. Деньги даже помогают в иных случаях, нищий гений немногого добьется, особенно там, где необходима хорошо оборудованная лаборатория, которую за медные гроши не купишь. Или вы не согласны?
— Ну, в принципе, согласен, — сказал Сварог. — И вы приехали к герцогу Латери… Дальше я и сам могу рассказать. Лаборатория там была великолепная, вы сами помогали ее обустраивать, а вот потом, когда в ваш «сосудище» бросали живых младенцев… Вас такие эксперименты не насторожили?
— А почему они должны были меня насторожить? Балард заверил, что с ними ничего не случится, что они останутся живы, а эксперимент, хотя и затянется на полгода, даст поразительные результаты. И он оказался прав! — едва ли не крикнул Инсари с прозрачными и пустыми глазами фанатика. — Я со временем почти понял, что он делает — справедливости ради, далеко не все, на три четверти, примерно, но и этого было достаточно! Это большая честь — оказаться помощником такого ученого! Они…
