Воин Забвения. Гранитный чертог (СИ) - Счастная Елена (читать хорошую книгу txt) 📗
– Вот уж ему сподручно из темницы своим доносить, – криво усмехнулась Млада.
– Зато тебе легко! Я бы, княже, последил за ней. Дюже последил.
Парни тихим гулом голосов поддержали Ждана. Совсем как тогда, в лесу. Недоброе дело после вышло. Но кто ж знал, что в душе сына старосты кроется столько подлости. А может, он и сам верил в то, что говорил.
– Ты мне ещё князя поучи! – прикрикнул староста. – Стыд имей, если даже прав сто раз.
Ждан снова отступил к дружкам, которые тоже благоразумно примолкли.
– Ты говоришь, Ратибор, что есть те, кто видел, как Млада угрожала Ждану, как пыталась его убить? – невозмутимо продолжил князь.
Вяканье сына старосты будто бы прошло мимо него. Да уж не пристало многоопытному псу обращать внимание на бестолковую возню щенков. Пусть себе пыхтят, а решение о том, кто прав, всё ж за ним. Рыкнет – и разбегутся по углам.
– Вот, – староста качнул головой на окружающих Ждана парней, – они говорят, что видели. Говорят, что она мечом его зарубить хотела. Но Ждан увернулся. А то головы бы не сносил.
Парни согласно закивали. Млада удержалась от того, чтобы презрительно фыркнуть – только вздохнула. Откуда старосте знать, что пожелай она лишить Ждана головы, никакие увёртки его не спасли бы. Единственным, кто правильно понял её бессильный вздох, был Бажан. Воевода на один миг встретился с Младой взглядом, и в нём она успела заметить то, о чём подумала сама. Но, в то же время, её коснулась волна возросшей подозрительности Кирилла.
Похоже, князь был больше склонен верить старосте, которого знает много лет, чем пришлой девице. И тут Млада пожалела о том, что не рассказала кметям хотя бы выдуманной истории о том, откуда родом и откуда пришла. Пусть это было бы неправдой, но помогло бы заслужить больше доверия. А там слухи сами расползлись бы по детинцу, обросли подробностями в устах служанок – и, глядишь, все считали бы Младу своей и утверждали бы, что много о ней знают.
А вот девице без прошлого, без дома и хотя бы одной дорожной истории за спиной снискать расположения остальных ой как сложно.
– Чую, сколько тут ни сиди, а разобраться в том, как оно было на самом деле, не удастся, – немного помолчав, проговорил князь. – У Ждана свои доводы, у Млады – свои. И все они для человека несведущего кажутся правдивыми. Хоть и сомнительного много.
– У моего сына есть видоки! – настойчиво повторил Ратибор. – А у девицы – кто? Вельдский мальчишка, у которого, небось, самого рыльце в пушку!
– Постой, староста, кулаком в грудь себя бить, – приподняв бровь, с угрожающей улыбкой на губах, предупредил Хальвдан. – Твоим видокам по возрасту можно ещё зады розгами драть. А уже, ишь ты, в злом умысле других обвиняют.
Кирилл поднял руку, останавливая зарождающуюся перепалку.
– Пусть пройдут испытание, которое решит, кому из них верить, – твёрдо произнёс он.
В чертоге стало совсем тихо. Парни запереглядывались, время от времени что-то шепча вмиг покрасневшему Ждану. О таком он, видно, и думать не думал. Что придётся перед Богами доказывать свою правоту. А уж Млада на их справедливость и вовсе не надеялась. Всегда полагалась только на себя, да только загвоздка была в том, что своим силам веры сейчас тоже не было.
А Ратибор, похоже, в сыне – напротив – был уверен. Он выпрямил спину и сложил руки на груди.
– Какое испытание назначишь, княже?
– Думается, поединком. Ты ведь вырастил воина, так, Ратибор? Иначе он не ходил бы все четыре дня, что вы здесь, за воеводами с просьбой взять его в дружину?
Староста коротко обернулся на сына. Тот потупился. Значит, укрыл от отца истинные намерения. Ратибор снова повернулся к князю и кивнул.
– Мой сын может постоять за себя в поединке.
– А вот Млада не может, – отчётливо проговорил Хальвдан. Все, кроме Бажана, удивлённо воззрились на него. Воевода обвёл их взглядом и добавил: – Вы на неё посмотрите хорошенько. Стоит, едва от сквозняка не колышется. А вы ещё хотите, чтобы она мечом размахивала. Млада только недавно с постели встать смогла. А Ждан – здоровый детина. Правды в таком поединке будет не больше, чем в забивании кошки камнями.
Это он, конечно, хватил лишка. Млада в очередной раз задавила внутри злобу на верега за то, как он едкими замечаниями, призванными, казалось бы, вразумить князя и остальных, умудрялся ещё и её поддеть. Но, с другой стороны, она была согласна с ним в том, что достойно противостоять Ждану в поединке сейчас вряд ли смогла бы. Как ни досадно было это признавать. За все эти дни она едва сумела снова встать на ноги без того, чтобы держаться за лавку или стены. Что уж говорить о том, что ни разу не разминалась с оружием. Умения-то никуда не делись, а вот силы… Но она готова была выйти на поединок, несмотря ни на что. Она, хоть и недолго, видела Ждана в деле – одной только сноровки может хватить для того, чтобы его одолеть.
– Хочешь за неё выйти? – с сомнением в голосе произнёс Кирилл.
Ратибор беспокойно переступил с ноги на ногу. Возьмись верег за оружие и встань против Ждана – вколотит его в землю по плечи и даже дыхание не собьёт. Тут каждый отец запереживает.
Но Хальвдан только усмехнулся.
– Нет. Я слишком плохо знаю Младу, чтобы поручиться за неё перед Богами. Но, возможно, найдётся тот, кто выйдет.
– Любишь ты тень на плетень наводить, – укоряюще качнул головой Кирилл. – Прикажешь каждого в дружине загодя спросить? Завтра объявим поединок. Если кто пожелает выйти за Младу, то так тому и быть. Если же нет – пусть сражается сама. У неё ещё есть время подготовиться.
Больше возражать никто не стал. Ратибор со всей молодецкой ватагой покинул чертог. Знать, Ждан весь день теперь разминаться будет. Каждого из своих друзей на лопатки уложит или к стене прижмёт, решив, что победить Младу ему будет так же просто. А то и вовсе посчитает, что справится без разминки. Доля правды в том была.
Млада проводила взглядом гостей из Беглицы и обратилась к Хальвдану:
– Может, вернёшь мой меч, воевода?
– С чего вдруг? – верег повёл плечами. – Или ты парня порешить настроилась? Сражаться завтра вы будете турнирными мечами. А наказание проигравшему назначит кнез.
Правитель согласно наклонил голову и добавил:
– Никто просто так сына старосты убить тебе не позволит. Волю Богов мы и так узрим. А сейчас иди. Когда придёт время, я пришлю за тобой отрока. Можешь сегодня размяться на ристалище, меч возьмёшь в оружейной. Только из детинца – ни шагу. Моё терпение не безгранично.
Кирилл твёрдо махнул в сторону двери, давая понять, что любые пререкания закончены.
Млада вернулась в свою клеть. За то время, что её не было, Раска собрала вещи. Исчезли сундук и прялка. Но, несмотря на нежданное одиночество, Младе стало легче и спокойней. Никто не будет тревожно заглядывать в глаза, пытаясь по лицу понять настроение или мысли. Никто не будет, пусть и невольно, отвлекать разговорами.
Для того, чтобы настроиться на сражение – лучше не придумаешь.
Отвары Лерха Млада в этот день пить отказалась. Лекарь поворчал, пытаясь уговорить её, упрекая в глупости и самонадеянности. Вот только казалось, что от его снадобий всё тело накрывает излишняя вялость. Возможно, она помогала сберечь и накопить силы, но теперь, в преддверии поединка, Млада хотела чувствовать всё так, как обычно. Чтобы быть уверенной, что не пропустит удар, сможет со всей сноровкой, на которую нынче способна, уйти от атак.
На разминку она вышла, когда на ристалища опустились плотные сумерки, а кмети разошлись после вечери по избам. Млада попросила отрока зажечь факелы, покрутила в руке взятый в оружейной турнирный меч, приноравливаясь. А затем прошла к середине присыпанного песком ристалищного круга и медленно опустилась на колени. Она положила оружие перед собой на землю, выпрямилась и закрыла глаза. Позади, в тени, затаился отрок, который только что запалил факелы. Мальчишке, знать, стало любопытно, что она будет делать.
Пусть смотрит.
Млада же постаралась отрешиться от всего, что окружало её, и найти внутри себя ту правду, за которую собиралась сражаться назавтра. Пусть никогда она и не могла сказать, что заслуживает доверия. Скорее, от неё стоило бы бежать подальше любому человеку. Потому как слишком долго поначалу Наставник, а затем и Песчаный Ворон заставляли её забыть о честности и чести, что выходили за пределы Кодекса Гильдии. Но не в этот раз. Теперь ей предстояло защищать и то, и другое. И это было странно. Непривычно. И потому требовало особого сосредоточения.
