Инферно. Последние дни - Вестерфельд Скотт (серии книг читать бесплатно .TXT) 📗
27
«Faithless» [61]
Ночной Дозор разместил меня, Захлера и Алану Рей в одной из своих «гостевых комнат» в небольшой группке хижин в лесистой части компаунда. Мы могли ходить по компаунду, куда пожелаем, кроме больницы, где находился Мос, но сразу за нашей дверью в обоих направлениях тянулась высокая ограда. По всей ее длине лежали кольца колючей проволоки, напоминая, что мы пленники; не потому, что нам не позволяли выйти наружу, а потому, что сейчас там было слишком опасно для нас. Снова «Особые гости».
Делать, в общем-то, было нечего, разве что наблюдать по ТВ за тем, что происходит в мире.
Благодаря самолетам, перегруженным школам и тому, что шесть миллиардов жителей Земли теперь фактически ничто не разделяло, болезнь вырвалась из-под контроля. Она достигла критической массы в Нью-Йорке в эту первую неделю, когда мы находились в Нью-Джерси, и теперь распространялась так быстро, что никто не мог остановить ее, умолчать о ней и даже понять, что происходит.
«Говорящие головы» высказывали всевозможные предположения, настолько же далекие от правды, как небо от земли: винили террористов, птичий грипп, правительство и даже Бога. Все чушь, конечно, хотя, по крайней мере, они перестали притворяться, что это просто проблема санитарии. Но никто из них, казалось, не догадывался, что мир катится к концу.
Иногда они опрашивали людей в маленьких городах, где все шло сверхъестественно нормально, где болезнь себя пока не проявила. События в Нью-Йорке вызывали у этих обитателей глуши ухмылку, типа, так нам и надо, а их это не касается. Однако они недолго веселились. Кредитные карточки, телефоны и Интернет уже начали выходить из строя. Никто больше не производил контактные линзы, кино, медикаменты и очищенный бензин. Даже самые маленькие города страдали, когда рушилась инфраструктура.
Эллен Бромович оказалась права: никаких симфонических оркестров больше не было, как и интервью знаменитостей в журналах, как и альбомов с фотографиями на обложках, как и музыкальных видео. И самый большой хит на местных радио в эти дни был: «Где ближайший к вам лагерь национальной гвардии?»
Никакой возможности стать знаменитым.
Конечно, теперь, в масштабах происходящего, стать рок-звездой казалось не так уж важно. Фактически это казалось очевидной глупостью, невероятным эгоцентризмом и вообще надувательством.
Я видела, как оно приближается. Даже пока я была свидетельницей лишь безумия Мин и слушала странные разговоры Лус, каким-то образом я понимала, что мир близок к гибели. Что же мне оставалось делать? Спрятаться от реальности, попытавшись стать знаменитой. Как будто тогда происходящее в мире меня не коснется, как будто с теми, кто записывает свои песни, ничего плохого не происходит. Как будто я могла таким образом забыть обо всех незнаменитых людях.
Ничего себе шуточка! Печальная и безумная.
Так вот что я представляла собой сейчас, сидя в Нью-Джерси: в полной депрессии, все надежды рухнули плюс психическая травма из-за того, что наше первое выступление обернулось кровавой бойней, мир гибнет, а мечте всей моей жизни суждено стать Тадж-Махалом теней.
Мне не хотелось никогда больше выходить на сцену, не хотелось брать в руки инструмент… и как раз тогда мне пришло в голову фотличное название для группы.
Как насчет «Зануды»?
Каждое утро Ночной Дозор привозил фургоны инфернов — инфицированных паразитом, — которых поймали ночью. Их помещали в больницу, пустую начальную школу, и тут же начинали лечить. Возродившись уже как ангелы, сотни их каждый день проходили обучение на поле для собраний. Мечи сверкали, словно множество ламп, вспыхивающих в унисон.
Здесь создавалась армия.
Кэл говорил, что за всю историю человечества эта инфекция распространяется быстрее всех — и все благодаря самолетам. И что никто, кроме Дозора, пока не осознавал, что худшее еще впереди. Создание, вызванное Мин, этот жуткий червь, был одним из тысяч, поднимающихся из глубин, чтобы напасть на человечество. В точности как говорила Лус — болезнь была просто признаком великой борьбы, которая только начинается.
Читая нам свои нудные лекции, Кэл предлагал научную версию. Это было как цепная реакция: поднимающиеся на поверхность черви беспокоили обитающих в глубине крыс, те выносили наверх паразита и инфицировали котов. Последние заражали своих хозяев, которые становились инфернами и инфицировали других. Болезнь делала людей сильнее и быстрее, злее и бесстрашнее — прекрасные солдаты для борьбы с червями.
На протяжении большей части человеческой истории вампиры были редкостью, но в отдельные периоды людям требуется огромное их количество. Эта эпидемия — подготовка иммунной системы нашего вида, а инферны подобны Т-клеточным антигенам в крови, готовящимся оказать сопротивление захватчику. Конечно, как любит повторять Кэл, иммунная система — опасная штука: волчанка, артрит и даже астма есть порождение наших собственных защитных реакций. Болезнь необходимо контролировать.
Тут-то и появляется Дозор. Он организовывает инфернов и не допускает, чтобы они причинили слишком много вреда. Типа как мама приносит тебе аспирин, холодный компресс и куриный бульон — но с формой ниндзя.
Однажды рано утром, спустя неделю после того, как мы оказались здесь, нам, в конце концов, позволили встретиться с остальными.
Мос лежал на больничной койке и выглядел хуже, чем я ожидала. Руки и ноги связаны, иглы капельниц воткнуты в вены обеих рук, по ним в кровеносную систему поступает желтоватая жидкость. Бледную голую грудь облепили электронные датчики. Из горла торчит пластиковый шунт — чтобы иметь возможность вводить, что требуется, не вскрывая вен. Глаза Моса окружали похожие на синяки тени, кожа плотно обтягивала скулы. В палате было темно и пахло чем-то отдаленно похожим на чеснок и дезинфицирующие средства.
Минерва молча сидела рядом. При виде ее на меня нахлынула волна гнева: она сделала это с ним, инфицировала его своим поцелуем.
Кэл сказал, что отчасти ею управлял паразит. Всегда стремясь распространяться, он делает своего носителя сексуально озабоченным, прожорливым, иррациональным. Но я все равно была в бешенстве. Паразит там или нет, никогда, никогда нельзя заводить роман с парнем из своей группы.
Тем более дважды подряд.
— Эй! — сказала я.
Нас предупредили не произносить его имени, из-за этого проклятия. Он только-только оправился в достаточной степени, чтобы выносить вид наших лиц.
— Привет, парень, — сказал Захлер. — Как дела, Минерва?
Минерва ткнула пальцем себе в рот и сделала жест, будто поворачивает ключ. Мои уста запечатаны.
Конечно… Мос ведь влюблен в Мин. Ее знойный, прекрасный голос обожжет его уши. Я заметила, что он смотрел на Захлера, Алану Рей и меня, но избегал взглядом Мин.
Я и сама не могла смотреть на нее.
— Привет, — хрипло ответил Мос.
— Дерьмово выглядишь! — сказал Захлер.
— И чувствую себя дерьмово.
— По крайней мере, ты ничего больше не ломаешь, — сказала Алана Рей.
Она попыталась улыбнуться, но вместо этого лишь дернула головой. Со времени выступления она беспрестанно подергивалась.
Мос вздрогнул — видимо, вспомнил, что сотворил со «Стратом». Наверно, гитару он любил больше, чем Минерву, внезапно осознала я. Минерву он не разбил вдребезги.
— Но все же клевое получилось выступление, — сказал Мос.
Я кивнула.
— Да, фотличное. А ведь всего одну песню исполнили, между прочим.
— Толпа думала, что мы жутко глупые. — Захлер вздохнул. — Хотя… этот гигантский червь… скверная штука.
— Да. Эта часть дрянная, — ответил Мос.
Последовала пауза. Дозор не обсуждал с нами тот вечер, и с тех пор появились гораздо более важные новости, о которых стоило говорить, но все мы не сомневались, что тогда погибли люди. Конечно, и зверь, которого мы вызвали, тоже — одним подземным монстром стало меньше.
