Возвращение Никкасу (СИ) - Пивко Александр (читать книги онлайн полностью TXT) 📗
Хоррон заложил широкую дугу в воздухе в несколько километров, и вернулся к оставшимся людям.
Те сгрудились вместе, и выставили свои железки. И не только — ему пришлось в воздухе уворачиватся от одного арбалетного болта. Второй прошел значительно ниже. А Хоррон, спускаясь вниз, разогнался, и на огромной скорости «приземлился» прямо на людей, сбивая их с ног. В итоге, один из них моментально умер от множественных переломов — именно на него пришелся основной удар. Второй сломал позвоночник, и теперь лежал, уже не в силах подняться на ноги. А третий, оказавшийся сангом второго уровня, умудрился избежать серьезных увечий, и поднял свой тяжелый двуручный меч, готовясь к последней в своей жизни схватке. Хоррон издал рык. Кончик меча санга, до того державшийся в воздухе неподвижно, заплясал — человек попал под влияние рыка, наполовину состоявшего из инфразвука. Молниеносный бросок — и Хоррон смыкает свои клыки на горле врага, ловко увернувшись от меча. Перекусив шею, он остановился, и облизнувшись, вернулся к парализованному человеку. Тщательно обнюхал его ногу, и начал ее жевать. Дикий крик нещастного разнесся далеко. Когда Хоррон закончил с первой ногой и начал примерятся к остальным частям тела, человек наконец затих — умер — сердце не выдержало…
Вик, тюрьма ордена Белой звезды:
Я потерял счет времени… сколько так прошло — я не знал — может, день — два, а может, и пару недель. Как случилось нечто, что вывело меня из этой депрессии:
Окно было закрыто заклинанием, как стеклом. Оно пропускало воздух, но не пропускало больше ничего — даже крохотные камушки размером с половину спичечной головки отлетали от него. При этом, разумеется, оно было невидимо глазу простого человека. И, насекомого, соответственно, тоже.
Так вот. В мою камеру залетели два жучка. Один побольше, другой поменьше. Как именно они залетели — это вопрос отдельный, и меня, в общем, не заинтересовавший особо. Попали ко мне — и ладно. Они, естественно, устремились на свет. Ударились о заклинание, и упали на спинку. Лежат, и дергают ножками, пытаются встать. А встать самим у них не получается — панцирь на спине круглый, и их центр тяжести приходится ровно посередине панциря. Минут десять я посмотрел так на их мучения, а потом решил сделать доброе дело — дунул на них пару раз, пока их не перевернуло обратно, брюшком на землю. Жучки тут же прикинулись мертвыми, и замерли, не трепыхаясь. Инстинкт у них такой, наверное. Чтобы враги не сожрали — нужно притворится мертвыми. А через пару минут, один из них, который помельче, видимо, решил, что достаточно применять актерское мастерство, и «ожил». Резво прополз сантиметров пять в одну сторону, потом сантиметров десять в другую. Потом завелся, как маленький вертолетик, и пулей устремился в окно. Опять ударился о заклинание и снова упал на пол, спиной вниз. Больший жучок, кстати, так и не сдвинулся за это время. А мелкий упал, и снова начал дергать лапками. Я опять дунул, переворачивая его на живот. Он поступил точно также, как и раньше: замер на пару минут, а потом бодро «завелся», короткий полет — и не рассчитал, стукнулся в стену. Но упал не на спину, а на живот. Поэтому замер на мгновение, а потом снова ринулся на штурм. Увы, заклинание опять оказалось сильней, и жучок упал на спину и начал дрыгать лапками. А большой за это время так и не сдвинулся никуда, продолжая притворятся мертвым. Я разозлился на него, и дунул, переворачивая обратно на спину — не хочет использовать свой шанс — так пускай так и сдохнет, нелепо дергая лапками, лежа на спине.
Однако чем‑то эта ситуация меня зацепила. Люди тоже часто ведут себя как жуки — бьются головой о непреодолимую для них преграду, не ища обходных путей. То ли они их не видят вообще, то ли даже и не пытаются искать… А может, мне элементарно не хватило упорства? Может, я недостаточно сильно бился головой о свое «стекло», чтобы оно треснуло? Как говорится, ты не неосилил — ты недостаточно хотел.
Ладно, попробуем рассуждать логично — а что мне еще остается?! У меня сейчас две проблемы — я теряю дар — в результате этого я потеряю магию, и, умру. И я в плену — причем тут у меня нет возможности даже пользоваться магией — ее моментально высасывают кандалы. И с той и с другой проблемой — полная ж*па. Хм, не получается у меня что‑то холодно и беспристрастно рассуждать о собственных проблемах. Ну и хрен с ними, с эмоциями. Лучше так: что мне первостепенно? Конечно, «проклятие Жизни»! Я от него сдохну!
Пути решения проблемы — неизвестны. Нет их. Я их не вижу. Ладно, тогда хоть возможности какие‑то, хотя бы гипотетические есть? Ну, как говорится, даже если вас сожрали — у вас все равно есть два выхода… А мой тогда где? Перегрызть себе вены? Так это не выход — я все равно сдохну, что так — что так. Еще раз провести ритуал я уже не могу, и попробовать прорваться в эльфийский лес — тоже. Вылечить себя с помощью своего дара менять ауры — тоже не могу. Попытаться договорится с моими пленителями? Чтобы они мне дали возможность провести ритуал? Или выпустили «погулять»? В эльфийский лес. «Ах, милостивые адепты Крови, не соблаговолите ли вы меня отпустить, ненадолго?». Нет, даже не смешно. Договариваться с ними бессмысленно. Кстати о птичках: то, что меня еще не потащили на допрос — дело странное, и непонятное. С дендроидами я засветился по — полной — так что сообразить, кто из защитников крепости баловался магией Жизни — учитывая, что кроме меня адептов Жизни я не видел — несложная задача. Так что единственный вариант, который я мог придумать — это то, что их что‑то отвлекает, занимает больше, чем я. И как только они с этим разберутся, то… Нет, стоп. Я же уже договорился с собой, что не буду «грузится» из‑за проблем, которых еще нет. Ладно. Так что там у меня осталось из возможных способов разобраться с проклятием? Ничего. И я опять вернулся к тому же, с чего и начал. Что‑то не сильно мне помогла логика…
Но все‑таки, может, хоть что‑то я могу сделать? Хоть какой‑то вариант? Чисто гипотетически, я мог бы вылечится и сам, с помощью своего дара. Но у меня не хватает сил. Чтобы так получилось, это мне нужно было этим заниматься все тридцать с хвостиком лет, после того, как я «ушел» от монахов Никкасу. Если бы я столько лет целенаправленно развивал свой дар — вот тогда, может, что‑то бы и получилось. Эх, ну почему я этим не занялся?!
Я еще немного, посидел, успокаиваясь — нервы у меня были ни к черту. Все время моя психика, видя безысходность ситуации, норовила сползти в глухую тоску. Но я старался теперь не давать себе этого делать — ведь из этого состояния, по сути, выхода нет. Позитивного, толкового выхода, я имею ввиду.
Когда я вновь привел себя в порядок, в моем мозгу всплыла картинка. Как‑то случайно. За какие — такие ассоциации она зацепилась — одному дедушке Фрейду известно… Когда‑то давно, много лет назад, еще на Земле, я видел календарь. Обычный такой, дешевый календарь с картинкой. Запомнилась мне сама картинка: аист, пытается проглотить жабу. А жаба, уже точит в пасти аиста, но борется изо всех сил — руками (в смысле, передними лапами), душит аиста! И бодренькая надпись поперек — «никогда не сдавайся!» Это воспоминание как‑то незаметно подняло мне настроение. И я опять продолжил насиловать свой мозг, прокручивая всю доступную мне информацию вновь и вновь. И снова ничего — и так у меня прошел целый день.
На следующий день я проснулся. Не давая апатии вновь овладеть мною, я решил сделать зарядку. Ну, или, хотя бы хорошую разминку. В общем, заняться мне все равно было нечем, так что я приступил к задуманному. Хорошенько размявшись, я заметил, что мое настроение поднялось просто до заоблачных высот. Я как‑то выкинул на время все то, что давило на меня все это время. У меня исчезает дар? Я скоро сдохну? Я в плену? Плевать! Здесь и сейчас, в данные минуты я себя чувствую Х — О-Р — О-Ш — О! Я даже чувствовал себя слегка опьяневшим, как от пары — тройки бокалов хорошего крепкого вина.
Так, в приподнятом настроении, ко мне пришла еще одна мысль — как по — другому организовать свои размышления. Я вспомнил, что существует такая методика, подходящая под мою ситуацию: нужно упорно думать про одно и то же, причем стараться рассматривать это изо всех возможных и невозможных позиций. А когда мысли невольно начинают ускользать на другую тему, возвращать их на первоначальный объект внимания.
