Отныне я - твой меч (СИ) - Ваевский Анджей (бесплатные онлайн книги читаем полные .txt) 📗
— Ваше Величество! За что такая немилость?! Они меня живьем съедят! Мне действительно страшно, они такие странные!
— Княгиня, вам ли пугаться? Просто научитесь пить, — ухмыльнулся Садар, не без воодушевления опрокидывая очередную рюмку местного напитка. Его варили из перебродившей пшеницы с хмелем. Даже не варили — выпаривали на огне, собирая по капле в ёмкости, а после разливая по бутылям. И было питьё это варварски крепким. С таким не посидишь за беседой всю ночь. Да и смакуя пить не получается, только резко, одним глотком, маленькими стопками. Короля научил один из аристократов, мелкий князёк, оказавшийся компанейским и словоохотливым, когда Садар учинил пир по случаю своего прибытия в Десив и принятию клятв от дворян. И про пир тоже подсказал этот князёк, дескать, раз уж хочешь править Смирнисом, то и приезд свой обставляй по местному обычаю. И словно незаметно, но всё же потеплели взгляды смирнян.
— Понимаете, княгиня, мне тут сказали, что кто не пьёт, тот либо болен, либо большая сволочь, — продолжил Садар, посвящая Даналию в тонкости этикета Десива. Ей оставалось лишь смириться. И попробовать это проклятое пойло, один запах которого сводил с ума, вышибая слезы. Княгиня зажмурилась, выслушала лекцию о том, как это делается, и отчаянным жестом опрокинула содержимое рюмки в рот, глотнула… и истошный визг содрогнул стены комнаты:
— Горит!!!
— А вы закусывайте, закусывайте, — в полный голос рассмеялся Садар, подсовывая Даналии тарелочку с малосольными огурчиками.
— Злой вы, Ваше Величество, так потешаться над пожилой женщиной, — всхлипнула княгиня, лихорадочно похрустывая огурцом.
Становление Даналии наместницей жители Десива приняли спокойно. А после застолья с местными аристократами и вовсе хорошо пошло. Двумя днями позже княгиня удостоила личной аудиенции каждого, изначально заведя разговор о том, чем заведует тот или иной дворянин. Спустя неделю она заново перезнакомилась со всеми представителями больших домов, вырисовав картину, какой род чему покровительствует. Разобравшись в распределении ролей по ориентировке производств и торговых гильдий, Даналия, не долго думая, выбрала главенствующих лиц каждого из доходно-производственных ветвлений, создав из них собственный кабинет министров, где каждый занимался и так привычным делом, но уже под началом княгини Нешуа. Да и налоги теперь отчислялись Сидериму, а не Рагарду. И тут была применена политика, которую Садар опробовал в начала восстановления страны. Даналия снизила подати и пошлины, чем мгновенно снискала расположение народа и купцов. Вот только…
— Ваше Величество, смилуйтесь! Ну не могу я столь пить! Они же все с "гостинцами" приходят, располагаются в моём кабинете едва ли не по-хозяйски, накрывают стол, наливают, говорят — отметить надо. И новое назначение отметить, и снижение налогов, и то отметить, и сё отметить… я не выдерживаю!
— Крепитесь, княгиня, они уже вас любят. А мне домой пора, заждался Сидерим, да и Ларминиз без меня скучает. Бездельничает, небось, — в очередной раз рассмеялся король и отдал распоряжение собираться в путь.
Три тысячи солдат из армии, приведённой в Десив Даналией, отправились к границам в Тадаск. Им полагалось сменить степняков, укорениться в крепости и стеречь переправы, пресекая попытки северян вернуться в Смирнис. Кочевникам следовало отправиться обратно в степи, поскольку их договор отработан. Однако Садар очень удивился, увидев по возвращению в Сидерим всё тех же степняков. А главное, они опередили короля, хотя его путь был значительно короче. Из быстрого разговора с вожаком отряда, Садар выяснил, что вождь их всех отправил в обучение к Азиту, как и было обещано королём по договору. Ему оставалось лишь пожать плечами и распорядиться разместить всадников по казармам, благо в тех освободилось место в связи с отбытием большей части войск на защиту Смирниса.
Сидерим, год 2570
— С победой вас, король Садар, — поприветствовал вернувшегося монарха жрец. Всё время отсутствия короля именно Ларминиз отвечал за государство, став невольным временным наместником.
— Если не считать битвы при Тадаске, то это самая лёгкая победа. Знаешь, Смирнис оправдывает своё название. Они действительно смиренные. Не будь там северян, так воевать и вовсе не пришлось бы. Но до чего ж богатый край… — Садар всё еще находился под впечатлением от пребывания в Десиве.
— Зато Тадаск вам дал еще несколько бескровных побед. Свободные князья явились на поклон. Жаждут присоединения. На самом деле опасаются того, что теперь со всех сторон окружены Сидеримом. Наверное, правильно опасаются, зная вашу категоричность, мой король, — жрец передал прошения об аудиенции.
— Завтра всех и приму, — отмахнулся король, разваливаясь в кресле. Он прибыл на рассвете, но только к вечеру смог присесть хоть ненадолго.
— Молниеносно расширяешь владения, Садар. Сколько лет прошло с разгрома Сидерима?
— Шесть.
Шесть лет, которые мелькнули одним мигом. И вырос город. Выросла страна. И маленький наследник скоро отпразднует первую годовщину. Садар иногда думал, что же он оставит после себя принцу Эрдару. Хотелось оставить Сидерим — большое сильное государство, богатое и крепкое. Сейчас территория почти равнялась Рагарду, но уступала Мадереку. И всё же Мадерек — пустыня. А у Садара теперь и соляная провинция Анаторис, и богатейшие земли Смирниса. Стоит ли желать большего?
— Как знать, как знать. Будет ли мне по зубам твоя мечта, Кирит? — прошептал едва слышно король, откидываясь на спинку кресла. Он заложил руки за голову и принялся рассматривать потолок. Из головы не шел разговор с Верховным Мадерека. Они оба хотели жить без войн, хотели видеть свои земли процветающими. Как жаль, что у них настолько разные земли. Впервые за всё время знакомства с Киритом Садар всерьез пожалел, что они по разные стороны границы. Будь они вместе…
— А что бы было, будь мы вместе? Эх, Кирит, мне страшно даже думать о таком…
— Шел бы ты спать, Величество. Устал ведь, вон уже бредишь, говоришь с жрецом, — неумолимый Азит не просто прервал размышления короля, он вынул монарха из кресла и бережно, словно ребенка, понес по коридорам в спальню.
— Азит, мне поработать еще надо, — попытался воспротивиться такому способу перемещения Садар. Но слабо.
— Завтра наработаешься. Только из седла. Спать. И не спорить.
Спорить действительно не получалось. Особенно когда теплая вода купальни коснулась обнаженной кожи. Разящий был похож на няньку, купающую больного, но капризного ребёнка. И свежие простыни, пахнущие лавандой. И где-то в полусне ощущение крепкой руки. Обнимающее, защищающее беспокойный сон монарха.
Глава двадцать седьмая
— Скажи мне, Ларминиз, если знаешь… Если взять весь Таридат, то сколько места он займёт, если считать весь мир, тот, который за Фуградским хребтом на севере и востоке, и за морем Ширамес на западе и юге?
— Весь Таридат? Я бы сказал, не более восьмой части от всего мира.
— Мир так огромен?
— Да. И неизведан. С севера к нам приходят варвары, но Разящие сдерживают их орды. Они бесчисленны. С южного моря приплывают островитяне. Они не почитают Тарида, но миролюбивы, ведут торговлю с Мадереком.
— А мы вот так бездарно раздираем этот кусок земли в междоусобных войнах.
— Тебе ли говорить, государь?
— В силах ли я хоть что-то изменить?
Сидерим, год 2580
Десять лет относительного спокойствия поселили в сердце Садара надежду на то, что войн больше не будет. Несмотря на дух воина, король предпочитал мирную жизнь, наблюдения за тем, как развивается страна, набирает силу. За десять лет после битвы при Тадаске Сидерим накопил силы, рос уже не территориально, но внутренне, укрепляя свои позиции в присоединённых землях. Не стояли на месте и Рагард с Мадереком, зализывая раны, заполняя бреши в разгромленных армиях. Северная империя некоторое время пыталась вернуть Смирнис под свой контроль, однако натыкалась на жесткое сопротивление со стороны приграничных гарнизонов сидериан. В последние годы Рагард снизил натиск, видимо, смирившись с тем, что пока Садар правит этими землями — их не вернуть. "Третий император", как прозвали одиозного монарха, был изворотлив и хитер. Но самое важное — был дальновиден и расчетлив, не боялся принимать противоречивые решения, даже если они шли в разрез с общепринятой моралью. Эту мораль он прозвал ханжеством, выведя тем самым новый закон выживания для правителей. Нет чести более высокой, чем служить своему народу, ведя его к величию и процветанию. И на этом пути Садар давно уже попрал честь собственную, сочтя, что государю это только лишний груз. И его средства оправдывали себя. За мирное десятилетие Сидерим если не территориально, то по могуществу точно сравнялся с империями, став полноценным и достойным соперником как северянам, так и южанам.
