Огни на болоте (СИ) - Журавлева Надежда (книга жизни TXT) 📗
Они не стали копать могилы ни Шиорке, ни бывшему наместнику Темноречья, но отдали их огню, благо с тем проблем больше не было. Но вот эти погребальные холмы для жителей деревни останутся здесь, пока Темноречье не поглотит их. Гларду они казались памятником и напоминанием, но вот для кого? Этот вопрос решить еще предстояло.
Что-то сверкнуло. Опустив на землю мешок, бывший солдат империи нагнулся, разгреб тонкий слой пепла. Его глазам открылась крошечная подвеска из какого-то тусклого зеленоватого металла. Шесть волнистых пересекающихся проволочек, сцепленные между собой другими, еще более тонкими, похожими на паутинки. А в самой середине — простой грязно-красный камушек.
— Удираешь?
Глард вздрогнул и очень медленно обернулся. Химар стоял около стены, с деланным безразличием разглядывая его. Не такой уж могучий, бледный, безоружный… И невероятно опасный.
— Удираешь, — повторил Мокх. — Ну что ж, Глард, могу тебя поздравить. Кхар убит, рыцарь, кажется, нашелся…
— Какой рыцарь? — без особого интереса, чтобы только оттянуть время, спросил Глард. Монстр дернул уголком губ.
— Парсиэль. Ты не слышал о нем? Странно… Один из лучших наших рыцарей, в чем-то может даже служить образцом. Настоящий герой, по словам людей, хоть и без белого коня, зато с саламандрой на поводке…
— Шернэсом?
— А как же? — Уже не таясь, химар улыбнулся. — Десять лет назад один оруженосец оказал императору услугу… Не могу сказать, какую, но своего спасителя император вознаградил богато и жестоко: подарил ему ручного монстра. Саламандра! Одно из редчайших сокровищ империи! Они появляются лишь раз в столетие, Глард, а при рождении новой саламандры всегда гибнет одна старая. Как у фениксов… И это сокровище оказалось у тринадцатилетнего оруженосца.
— Представляю, как он обрадовался.
— Не представляешь, уверяю тебя. Парню-то подарочек императора всю жизнь перечеркнул… Кто же согласится посвятить в орден убийц чудовищ хозяина чудовища? Но он добился посвящения, став настоящим идеалом рыцаря. Вот так… А два года назад оба — и монстр, и хозяин, — внезапно исчезли. Говорили, они направились сюда… А когда Темноречье заволновалось, император отправил сюда и меня, а заодно велел найти и их.
— И что, нашел? — грубовато спросил Глард.
Химар пожал плечами.
— Как сказать… Шернэса я нашел, известий о смерти его хозяина не получил. Значит, он знает, где Парсиэль и, уверен, сделает все, чтобы выручить его. Зачем мне вмешиваться? Другое дело с тобой…
Вот этого момента Глард и ждал. Будто случайно он положил руку на рукоять меча, приготовившись к обороне. Что-то, а живым он не сдастся! Ни за что!
Но Мокх, казалось, и не заметил этого.
— С тобой, — продолжал он, — дело посложнее, но и даже поудачнее. Так уж получилось, что ты — последний из настоящих вождей повстанцев, но тебя они называют предателем. Не они одни, кстати… Поэтому… поздравляю, Глард.
— С чем?!
— Да так… Теперь я смогу с чистой совестью сказать императору, что истинный предводитель бунтовщиков мертв, а предателя Гларда видел валяющимся в канаве с разорванным горлом… Кстати, давно хотел спросить, удобно говорить после таких ранений? Ах, глупый вопрос? Да… А ты, — голос химара стал жестким и непреклонным, — ты в это время убирайся из империи. Навсегда. Или же можешь забиться куда-нибудь в Пустоземье, чтобы о тебе никто и слыхом не слыхивал!
— Зачем?!
Мокх сделал шаг вперед и улыбнулся. В нем не было ничего опасного, но вот эта улыбочка… Слишком уж ясно видится за ней оскал химара! Глард попятился.
— Зачем? Надо же, Глард, ты первый, кто задал этот вопрос, когда появляется такой шанс спастись! Так уж получилось, что я испытываю отвращение к долгим казням и мне очень не хотелось бы, чтобы ты испытал на себе, почему. С другой стороны, предатель заслуживает мук, хоть и душевных… Которые вполне может подарить изгнание. Однако если смотреть на тебя, начинаешь сомневаться в этом…
Голос химара был как туман: завораживающий, негромкий, но обволакивающий, не дающий шанса обратить внимание на что-либо другое. Но поглощенный собственными мыслями Глард почти не слушал его, только земля закружилась перед глазами, а потом и вовсе превратилась в до боли знакомую пустошь с десятками блуждающих огней.
Уйти из империи? Покинуть страну, которой давал присягу? Скрыться в соседних странах — в Виене, например? Да, он знает эти края — приходилось воевать и там, оказывая "помощь" союзничкам, — но и имперцев там знают хорошо. Знают и ненавидят.
Но это не легко, но решаемые проблемы. Можно притвориться, подкупить, проскользнуть… забиться в какую-нибудь щель, а после выползти на поверхность. Химар прав — в империи Гларду не место. Лучше уйти прямо сейчас, пока еще не улеглись волнения, а любые следы мгновенно затаптываются другими. Пока химару еще хочется играть с забавной безделушкой, а император ничего не знает. Пока еще не разошлись окончательно войска "освободителей", на которые так легко обрушится гнев разъяренного хищника.
— Нет.
Кто удивился его ответу больше: он или Мокх? Глард не знал. Но едва монстр разинул рот, собираясь что-то сказать, послышались голоса Норида и Крысы. Тут же появились они сами, да так и остановились, с интересом глядя на собеседников. И из уст химара вылетели совсем другие слова, не имеющие отношения к делу.
— На болоте иногда находят подобные штучки, — показал он на подвеску, которую бывший сержант (а может, и имперец!) продолжал сжимать в руке. — Говорят, обозначают тропы… Смешно, верно? Здесь, в Темноречье, сколько не путешествуй, столько тропинок не увидишь.
"Интересный выбор, — одновременно прозвучал его голос в сознании Гларда. — Так что же ты собираешься делать, человечек? Да, не волнуйся, нас никто не услышит — ни мальчишка, ни саламандра… Только не медли, скажи что-нибудь!"
— А может, она не из Темноречья?
— Вряд ли… Но я знаю то, что такие паутинки встречаются лишь здесь. Причем одинаковые! Будто грибы, растут здесь…
Сосредотачиваться на двух разговорах одновременно удавалось с трудом. К счастью, Мокх тоже это понял и продолжать устную беседу не стал. Он уселся неподалеку от Гларда и принялся играться с ножом, подбрасывая его высоко вверх и ловя у самой земли. В сторону "вождя бунтовщиков" он даже не смотрел, но Глард остро чувствовал нить мысленной связи, протянутой между ними.
"И что ты собираешься делать, интересно? А, человечек? Неужели?.."
"Да"
"Совесть проснулась? Или решил все-таки добраться до колесования?"
Глард не стал отвечать. Как объяснить монстру, что такое человеческая жизнь? Как рассказать, что память — не просто хранитель знаний и умений, но и злой, безжалостный враг, который в самый неподходящий момент может подкинуть воспоминания? Старые и молодые темнореченцы, с одинаковым детским восторгом взирающие на своего командира; вдохновленное лицо Къеса, рассказывающего незатейливую историю; торговец на постоялом дворе, объясняющий, насколько нелегка его жизнь. А еще — кровь и крики, бессмысленные убийства как бывших товарищей по оружию, так и вдохновившихся твоими собственными речами о Свободе людей.
Это все начнется вновь. Пусть уже с другими, не с этими, но начнется! И ничто не сможет остановить войска империи Харр, если она решит, что крошечная провинция зарвалась. Горькая, неправильная и безжалостная аксиома…
Но химар не отстал от него. Наоборот, его мысленный голос стал еще настойчивей и насмешливей:
"И что ты собираешься делать? Неужели разогнать эту толпу крестьян? Как же ты сделаешь это, предатель? Придешь и заявишь им, мол, все, за что они боролись — ерунда и что скоро явится злой химар и надает им пинков под зад? Или скажешь, это временно, скоро мы восстанем вновь, а пока что лучше полизать императорскую руку и выслать ему богатые подарки? Разве трудно понять, что любая твоя попытка заведомо обречена на провал?!"
