Странники Гора - Норман Джон (читать книги онлайн полные версии txt) 📗
– Знамение благоприятно!
Толпа радостно загудела в ответ на это заявление.
– Да, эта часть ритуала всегда проходит хорошо, – сказал Камчак.
– Почему? – спросил я.
– Не знаю, – ответил он и ухмыльнулся, – может, просто потому, что вулосов не кормят три дня до того, как сюда принести.
– Разумно, – согласился я.
– Я выпил бы бутылочку паги, – заявил Камчак.
– И я тоже.
– Кто будет покупать? – живо поинтересовался Камчак.
Я отказался отвечать – и так было ясно.
– Может, побиться об заклад? – лениво потягиваясь, предложил он.
– Я куплю, – мрачно ответил я.
Теперь и другие предсказатели народов фургонов пошли со своими животными к алтарю. Знамения в целом занимают несколько дней, и за это время уничтожают сотни животных. Когда мы уже уходили, внизу пронесся крик, вещающий, что один из предсказателей обнаружил благоприятную печень. К нему бросился другой, и в стороне от алтаря разгорелся жаркий спор. Я догадался, что чтение знаков было сложным делом, допускающим разногласия и вольную интерпретацию.
Вскоре выяснилось, что два предсказателя нашли ни на что не пригодную печень. Писцы с пергаментными свитками суетились меж алтарей, как я понял, отмечая имена предсказателей и их народность. Четыре главных предсказателя застыли у главного алтаря и ждали, пока к ним торжественно вели белого боска. По темноте мы с Камчаком наконец-то достигли фургона рабов и купили себе паги. А невдалеке мы увидели работу кузнеца. Девушка с Коса, взятая в сотне миль отсюда в набеге на караван, направлявшийся в Ар, сидела, прикованная к лежащему на земле большому колесу. Одежда её была снята, а на бедре горело свежевыжженное клеймо – четыре рога босков. Она плакала, а кузнец укреплял на её шее тарианский ошейник. Он покопался в своих принадлежностях, вытащил оттуда тонкое разомкнутое золотое кольцо, нагрел железное шило и приготовил щипцы. Я отвернулся и услышал визг девушки.
– Разве жители Ко-Ро-Ба не надевают на рабов ошейник? – поинтересовался Камчак.
– Надевают, – мрачно кивнул я.
Я не мог изгнать из своего сознания образ девушки с Коса, плачущей, прикованной к колесу. Так же в этот вечер или в следующий на колесе будет лежать прелестная Элизабет Кардуэл. Я сделал большой глоток паги и решил, что просто обязан освободить девушку от злого рока, преследовавшего её, представшего перед ней в лице Камчака.
– Ты что-то молчалив, – заметил Камчак, озабоченно отбирая бутыль.
– Разве обязательно звать в фургон кузнеца?
Камчак внимательно посмотрел на меня.
– Да, – ответил он наконец.
– Разве тебе не жаль варварку? – спросил я.
Камчак так и не научился правильно произносить её имя, которое он воспринимал как слишком сложное. У него получалось: «Э-лизд-э-бэтт-кард-велла».
Как и остальные горианцы, он никогда не мог правильно произнести звук «у», редкий в местных языках звук, встречающийся лишь в нескольких, по-видимому заимствованных у землян, словах. Звук «у», изначально доступный любому земному ребенку, для жителей планеты Гор представлял огромную трудность.
Иногда Камчак отчего-то называл Элизабет «Велла», однако чаще он обращался к ней просто как к «маленькой варварке». Со своей стороны, я через несколько первых дней начисто прекратил разговаривать с Элизабет по-английски, справедливо полагая, что лучше ей привыкать говорить, слушать и думать по-гориански быстрее, как только это возможно. Теперь она неплохо овладела языком, но читать ещё не могла – она оставалась неграмотной.
Камчак снова внимательно посмотрел на меня, потом, рассмеявшись, дружески хлопнул меня по плечу:
– Она же рабыня!
– Неужели тебе её не жалко? – взмолился я.
– Да, – помолчав, согласился он, – мне нравится маленькая варварка.
– Тогда зачем?
– Она убежала.
Я не стал этого отрицать.
– Ее нужно проучить, – сказал Камчак, – и, кроме того, фургон переполнен, её нужно готовить на продажу.
Я молча отобрал у него бутыль паги и пропустил ещё глоток.
– Ты хочешь купить ее? – спросил он.
Я подумал о фургоне Катайтачака и золотой сфере. Началось Время Знамений, и я должен был этой ночью или ближайшей постараться заполучить золотую сферу и как-нибудь переправить её в Сардар. Я совсем уж было собрался ответить «нет», но вспомнил плачущую девушку с Коса, прикованную к колесу. Удастся ли мне заплатить цену, которую он просит?
Внезапно Камчак поднял руку, призывая к тишине.
Я заметил, что другие тачаки замерли у своих фургонов, прислушиваясь.
Я услышал, как где-то взвыл рог боска, за первым сигналом последовал другой. Камчак вскочил на ноги.
– Лагерь атакуют! – заорал он.
Глава 14. ТАРНСМЕНЫ
Мы с Камчаком скатились по ступенькам своего фургона в темноту, вмиг заполнившуюся бегущими людьми; кто-то догадался прихватить с собой лампу и теперь на ходу разжигал в ней огонь, кто-то успел оседлать каийлу, и в проходах между повозками мелькали силуэты всадников.
В темноте на шестах уже разгорались военные фонари – голубые, желтые, зеленые, обозначая места сбора орлус – сотен и оролус – тысяч. Любой способный держать в руках оружие мужчина народов фургонов принадлежал к лорлу – десятку, который входил в орлуса, являющуюся в свою очередь подразделением оролуса. Те, кто не был близко знаком с народами фургонов или сталкивался с ними лишь во время их коротких набегов, иногда думают о них как о полностью лишенных организации, представляющих собой что-то вроде могучего стада, свирепого сборища диких воинов. Но это не так. Каждый человек здесь знает свою десятку, сотню и тысячу. В дневное время быстрый сбор этих боевых единиц обеспечивается звуками боевых рогов боска, а также боевых знамен. Ночью же о продвижении подразделений можно судить по цветным фонарям, подвешенным к высоким шестам, и опять-таки по трубным звукам боевых рогов. Мы с Камчаком вскочили на каийл и проехали со скоростью, которую только было возможно развить в этой толпе, к месту сбора.
При первом же сигнале боевых рогов женщины помогают собирать оружие мужчин, стрелы, луки и копья. Оседланные каийлы ставятся у фургонов, запрягаются боски и сковываются рабы, способные убежать, использовав всеобщее замешательство и сутолоку. Затем некоторые свободные женщины поднимаются на крыши фургонов и следят за сигналами военных фонарей, понимая их так же хорошо, как мужчины. Они смотрят, должен ли фургон двигаться и куда.
У соседей громко заплакал ребенок. Африз кинулась запрягать боска, предварительно затоптав огонь в очаге.
– Что случилось? – крикнула она.
Камчак схватил её за руку и поволок к клетке для слинов, где уже сидела, ухватившись за прутья, перепутанная Элизабет. Камчак отпер клетку и швырнул Африз внутрь к Элизабет. Она – рабыня и должна быть заперта, дабы не могла завладеть оружием или поджечь фургоны.
– Что произошло? – кричала она, протягивая руки сквозь прутья, но Камчак уже захлопнул дверь и повернул ключ в замке. – Господин!
Я понимал, что для неё это было гораздо лучше, чем оставаться прикованной к колесу фургона – в тарианских набегах фургоны часто поджигались.
Камчак швырнул мне копье, колчан с сорока стрелами и лук. Каийла, на которой я обычно ездил, уже была оседлана. Из седельной сумки торчали наготове кайвы, к нужным местам были приторочены веревки и бола. Камчак вскочил в седло и, пришпорив каийлу, помчался на звуки боевых рогов.
– Господин… – несся у нас за спиной крик Африз.
За несколько минут мы добрались до места сбора войска. Здесь уже выстроились тысячи всадников, и длинная линия, обозначаемая военными фонарями, уходила в темноту.
К моему удивлению, Камчак не присоединился ни к какой сотне или десятке, а направил каийлу к центру войска, где стояли несколько всадников, выделявшихся богатым вооружением.
Кратко посовещавшись с ними, он поднял левую руку. По этому знаку остались поднятыми только красные военные фонари, и тут стадо босков, согнанных вокруг лагеря тачаков, расступилось: погонщики и пастушьи слины отогнали животных так, чтобы в стаде образовался широкий проход, и по этому проходу с большой скоростью полетела длинная лавина всадников.
