Ангел Паскуале: Страсти по да Винчи - Макоули Пол Дж. (бесплатная библиотека электронных книг .TXT) 📗
часть третья
НАПРАСНЫЕ ХЛОПОТЫ
1
К тому времени, когда Паскуале с Россо выбрались из путаницы нанесенных течением валунов и гниющих бревен на берег реки, перестрелка на побережье прекратилась. Паром прибило к берегу, он был полностью охвачен огнем, те савонаролисты, которые не спрыгнули или понадеялись на сомнительную милость врага, должно быть, погибли.
Паскуале хотел бежать на поиски Никколо, но Россо удержал его.
— Нам самим надо спасаться! — отчаянно воскликнул он.
Преисполненный ненависти и отчаяния, Паскуале рванулся из его рук и выкрикнул:
— Он же мой друг!
Затем он накинулся на Россо и сбил его на грязные камни и, возможно, попытался бы даже убить, если бы рядом не зазвучали голоса.
Это был патруль городской милиции, вышедший на поиски тех, кто мог уцелеть после крушения парома. Паскуале с Россо затаились среди свежих трупов лошадей и мулов. К этому времени обоих пробирала дрожь, поскольку промокшая одежда сделалась ледяной и не собиралась сохнуть в холодном ночном воздухе. Клацая зубами, они жались друг к другу в поисках тепла, но оба знали, что их дружба умерла среди запаха крови и желтых оскалов мертвых животных.
Милиция искала, не особенно стараясь. Лунный свет превратил каменистое побережье в темный лабиринт, где сто человек могли бы спрятаться от тысячи, ночь была холодная, а городские стражники знали лучше многих других, что Сардинию посещают призраки тех, кто исчез по приказу Синьории на благо города. Кроме того, они сами платили за свои мундиры из скудного жалованья, так что не было резона пачкать их ради оставшихся в живых похитителей (как они полагали) парома. Они отправились обратно в теплую караулку, не удосужившись как следует обшарить берег, и даже не доложили о происшествии: этой ночью и без того хватало забот.
Россо с Паскуале поднялись из своего укрытия и двинулись по тропинке, вьющейся между белых камней и огибающей холм, усеянный гниющими бревнами и обломками скелетов лошадей и мулов. Ребристые остовы сверкали, словно сделанные из слоновой кости, в дымном лунном свете. Навстречу им выдвинулся силуэт, он слабо позвякивал. Это была макака Фердинанд, его шкура промокла насквозь и топорщилась слипшимися прядями.
Россо застонал и запричитал, что он обречен нести эту ношу до самой своей смерти. Обезьяна жалобно захныкала, когда Паскуале почесал ее между ушами, и, кажется, даже обрадовалась, что ее снова посадили на цепь. Россо обернул цепочку вокруг ладони и резко дернул, хотя макака и без того послушно ковыляла между людьми, словно они просто все вместе отправились в любимую таверну после трудового дня.
Но те времени миновали.
Они быстро добрались до невысоких ворот в основании квадратной сторожевой башни над каналом, несущим свои воды под стеной. На противоположном берегу стремительного потока стояла мельница, между большими деревянными створками ставней первого этажа пробивались полоски желтого света. Но ворота, разумеется, оказались заперты, Паскуале с Россо не посмели стучать и просить, чтобы их впустили. Было очевидно, что этой ночью городские стражники не в себе, им не потребуется особенной причины, чтобы пристрелить пару трясущихся от холода бродяг, так что у них не оставалось выбора, они побрели вдоль стены к ближайшей дороге дожидаться рассвета и открытия ворот Прадо. От ходьбы хотя бы разогрелась кровь.
Россо сказал Паскуале, что понимает, это спасение ни в коей мере не компенсирует предательства, но это все, что он мог сделать. Он дернул обезьяну за цепочку и предложил:
— Может, тебе удастся продать игрушку, если ее не найдут савонаролисты.
— Может, — согласился Паскуале.
Он сомневался, что Россо помог из одного лишь желания искупить свою вину; каждый, кто был готов предложить летающую лодку тем, кто в ней нуждался, знал ее цену, хотя выжил бы он в процессе заключения сделки — другой вопрос. Что до его бывшего наставника, Паскуале не ощущал ничего, кроме бесплодной жалости, и скорее к себе, а не к Россо. Он внезапно оказался брошенным в свободное плавание, без руля и без компаса.
— Это не потому, что я не в силах перенести пытку, — заявил Россо. Он разогревал себя на ходу, хлопая по груди скрещенными руками, словно птица с подрезанными крыльями, пытающаяся взлететь.
— Никколо это далось очень нелегко, — напомнил Паскуале, обнаруживая в своей душе то, что не сможет простить.
— Конечно, конечно. Я хочу сказать, что в итоге я не предал бы своих друзей и свой город. Всегда хорошо рассуждать о подобных вещах абстрактно, но в действительности все не так. Может показаться, что у меня нет никаких принципов, но они все-таки есть, хотя и спрятанные глубоко.
— Так я полагаю, вы не собирались убивать Джулио Романо.
— Нет, нет! Это был глупейший несчастный случай. К тому же меня вообще не было в башне.
— Мне кажется, вы каким-то образом заставили лезть туда Фердинанда, — заметил Паскуале и даже в слабом свете луны увидел, что его стрела достигла цели: Россо споткнулся, выругался и некоторое время шел молча, прежде чем снова заговорить:
— Что ж, ты почти угадал. Но никто не заставлял его убивать. Обезьяна забралась на сигнальную башню, это верно, и это я послал ее туда, но не для того, чтобы убить несчастного Джулио. Нет, это и в голову мне не приходило, я считал, что Фердинанд готов, поскольку я учил его доставать виноград, забираясь все выше и выше, пока он не начал залезать туда, куда я ему велел. Думаешь, так уж легко было научить его воровать виноград у того глупого монаха? — Паскуале не ответил, и Россо продолжил: — Мы договорились, что Джулио зажжет сигнальные огни на башне в палаццо синьора Таддеи в определенное время. Я, в свою очередь, подам сигнал ему, быстро взмахнув фонарем, а затем отправлю обезьяну забрать вещи. Нам пришлось пойти на подобные ухищрения, потому что за всеми учениками Рафаэля пристально следили, как ты можешь догадаться. На самом деле именно поэтому я оказался там той ночью. Джулио боялся потерять то, что взял, и решил передать это мне, хотя лично я не собирался передавать это туда, куда оно должно было попасть.
— Так значит, это Романо украл изобретение, а вовсе не Салаи!
— Так ты не знаешь всего, Паскуалино. Нет, Салаи рассказал Джулио, где найти вещицу, и это все, поскольку мы понимали, что подозрение немедленно падет на него. Так и получилось, как только пропажа была обнаружена. Джулио без труда забрал изобретение, когда он вместе со своим учителем Рафаэлем был в гостях у Великого Механика. И он же сделал снимки с записей Великого Механика, поскольку они слишком сложны для обычного переписывания, даже если бы Великий Механик не писал в зеркальном отображении. Как Джулио ругался над каждой длинной выдержкой! На обезьяну была надета сбруя с особым карманом для стеклянных пластин.
— Теперь я понимаю, как все произошло. В тот самый день Салаи встретился с Романо на службе в честь нашего цехового праздника. Но почему Романо передал игрушку и картинки вам?
— Все просто. Наш план начал осуществляться. Он занервничал, когда тайная полиция установила слежку за Рафаэлем, и испугался, что в комнатах могут устроить обыск. Все-таки пропажа обнаружилась после визита в башню Рафаэля с его свитой. Разумеется, это мы тоже принимали в расчет и тоже подумывали о передаче изобретения и пластин с картинками из одних рук в другие так, чтобы обошлось без личной встречи.
— Так вот почему вы ждали вместе с обезьяной за стенами Палаццо Таддеи.
Россо вздохнул. Он, кажется, устал от поворотов этого сюжета, но все-таки заговорил снова, так вол упорно делает круг за кругом, вращая водяное колесо.
— Именно. Когда ты ушел из таверны, я забрал обезьяну и пошел прямо к Палаццо Таддеи и ждал там, глядя на сигнальную башню в подзорную трубу, и Фердинанд был рядом со мной, вглядывался так же пристально, как и я. Клянусь, сам дьявол вселился в него в ту ночь. Когда он увидел, что крылья сигнальной башни зашевелились, он сразу же перелез через стену палаццо и начал подниматься на башню, не дожидаясь моей команды. Можешь представить, что я чувствовал, глядя на его восхождение, ведь все наши планы зависели от поведения этой твари. Он лез быстро и легко, поднялся по стене и исчез в открытом окне. Что было потом, я могу только догадываться, хотя я слышал предсмертные крики Джулио и понял, что обезьяна решила, будто бы он угрожает ей, когда он попытался снять с нее сбрую. Или Джулио сделал какой-то жест, который взволнованный Фердинанд воспринял как угрозу. Как бы там ни было, они схватились, и Джулио погиб, а обезьяна вернулась вниз с пустыми руками. Но к этому времени весь дом был поднят на ноги криками Романо, и мне пришлось скрыться. Вот как получилось, что вы обнаружили вещицу на теле Джулио и забрали ее, приняв за игрушку. А теперь мы здесь, в холоде и темноте.
