Время орка - Гарин Дмитрий (читать книги онлайн бесплатно полностью .TXT) 📗
— Тогда что вы предлагаете? — спросил Дон-Кан. — Денежный штраф? Я слышал, что эти Олдри невероятно бедны.
— Я думаю, что наказание назначит его величество. — Произнеся это, леди Редклиф учтиво склонила голову в сторону короля. — Здесь мы можем положиться на его мудрость.
— Менестрель не мог бы сказать лучше, — поддержал её сир Гарен.
— Тогда в чём смысл всего этого совета? — разочарованно вопросил Яков Орвис, кровожадные желания которого не нашли поддержки у собрания.
— Ваши слова услышаны.
Король заговорил второй раз. Знак того, что собрание можно было считать оконченным.
— Однако леди Редклиф права, я приму окончательное решение во время суда. Засим я благодарю вас за службу, милорды. Вы можете быть свободны.
Советники откланялись и удалились по своим делам. Некоторое время король провёл с леди Редклиф, передавая наилучшие пожелания её семье и обсуждая кое-какие хозяйственные вопросы. Экипаж герцогини отправлялся на запад через несколько часов.
Когда знатная гостья покинула мраморный зал, там остались лишь король и секретарь.
— Хорошо, что генерала сегодня не было с нами, — задумчиво сказал монарх.
— Точно так, — согласился секретарь. — После того, что случилось с его сыном на турнире, его мнение могло быть несколько… предвзятым.
— И что же мне теперь с ними делать?
— Какое бы решение вы ни приняли, ваше величество, я уверен, что оно будет правильным.
— Распорядись принести мой выходной плащ.
— Ваше величество? — В бесцветном голосе секретаря мелькнули нотки беспокойства.
— Мы с вами немного прогуляемся, друг мой, — сказал король, слегка улыбнувшись какой-то своей мысли.
Глава двадцать четвёртая. В цепях
Рассмотрев в судебном заседании дело о действиях виконта Олдри А. и лиц, его сопровождавших, король вызвал обвиняемого орка, именуемого Ошем. Советник Орвис Я. выразил протест, однако он был отклонён введу отсутствия поддержки со стороны собрания.
Из протокола судебного заседания
В подземелье не было окон. Когда тюремная повозка остановилась и забранные решёткой двери открылись, их с Адамом разделили. Ош не знал о дальнейшей судьбе юноши. С орка сняли латы и, тщательно обыскав, заперли в сырой, холодной камере, находившейся, судя по всему, ниже уровня земли.
Оказавшись в темноте этой рукотворной пещеры, орк почувствовал себя погребённым. Его окружала могила, промозглый сырой склеп. Здесь воняло гнилой соломой и мочой.
Тело орка била крупная дрожь. Он никак не мог согреться. Никак не мог избавиться от навязчивого чувства чужого присутствия. Им владело холодное, мрачное оцепенение. Оно словно засасывало его в какой-то чудовищный водоворот. Будто из жил вытекла вся кровь, а её место заняли жидкий холод и гнетущая тьма.
Мысленно Ош снова и снова возвращался к турниру. Что случилось? Как Безымянный получил над ним власть? В тот страшный миг орк словно наблюдал за собой со стороны. Он был заперт в собственном теле, не в силах пошевелить даже пальцем. Жуткое чувство.
— Так ты этого хочешь? — прошептал он, свернувшись в углу тёмной камеры. — Хочешь присвоить себе моё тело?
Ош был уверен, что Безымянный слышит его, но тот хранил безмолвие.
— Что тебе надо? Зачем ты мучишь меня?
Измученный Ош провалился в неспокойный сон. И телу, и духу требовался отдых.
Его разбудил лязг засовов. Ош увидел на пороге огромного человека, лицо которого скрывала непроглядная тень капюшона. Здоровяк поставил на пол камеры тарелку с какой-то едой и чашку воды. Сохраняя безмолвие, он вышел, заперев за собой дверь.
Так продолжалось на протяжении двух суток. Во всяком случае, Ош думал, что прошло именно столько, предполагая, что кормили его один раз в день. Кто-то, вероятно, назвал бы такое питание скудным, но только не орк, привыкший к голодным временам.
На третий день, вместе с обычным пайком, тюремщик закинул в камеру человека. Сначала Ош подумал, что это Адам, но быстро понял, что ошибся. Потирая отбитый бок, с пола поднялся худой старик с жидкой свалявшейся бородой. Он был одет в лохмотья. С осунувшегося грязного лица на орка посмотрели безумные глаза.
На этот раз тюремщик оставил в коридоре горящий факел, и его свет проникал через решетчатое окошко, расположенное в двери.
Разглядев тёмное лицо Оша, сокамерник жалобно пискнул и забился в противоположный угол, в ужасе закрываясь руками.
— Не ешь, только не ешь меня, — бормотал он жалобным голосом.
— Я ничего тебе не сделаю, — попытался успокоить его Ош, но испуганный человек как будто не слышал его, продолжая умолять страшного орка о милосердии.
Когда Ошу это надоело, он встал и решительно подошёл к сокамернику, протянув руку. Несчастный запаниковал больше прежнего, пытаясь изо всех сил вжаться в стену. Вероятно, он думал, что чудовище, к которому его посадили, убьёт его.
Ош словно превратился в статую. Он терпеливо ждал, когда человек успокоится.
В конце концов победило любопытство. Украдкой посмотрев на Оша, старик увидел, что рука орка держит кусок чёрного хлеба. Глаза узника алчно засветились при виде еды.
Словно испуганный зверек, он протянул руку, ожидая подвоха, но орк не двигался с места. Когда между дрожащими пальцами и краюхой оставалось расстояние в толщину человеческого волоса, старик выхватил её одним порывистым движением.
На какое-то время воцарилась тишина. Ош вернулся на своё место, довольный тем, что безумца наконец удалось заткнуть. Не так-то просто нести всякую чушь, когда твой рот занят едой.
— Вито.
Старик немного подался вперед, чтобы на него упал свет факела. Ткнув себе в грудь грязными руками, он повторил:
— Я — Вито.
— Ош, — нехотя ответил орк.
— Ош и Вито, — подытожил заключённый и глупо хихикнул.
Узник опасливо обернулся в сторону двери, как будто боялся, что их кто-то подслушивает.
— А ты плохой, Ош, да? — шёпотом спросил он. — Иначе ты бы не оказался здесь.
— Может быть, — нехотя ответил орк.
— Ты же знаешь, что это за место, плохой Ош?
— Темница.
— Нет! Глупый, глупый Ош. Я спросил тебя про это место!
Безумец несколько раз хлопнул руками по холодному полу. Ударяясь о камень, его ладони издавали гулкие шлепки.
— Смотри!
Ош огляделся и только теперь, в неровном свете факела увидел, что стены камеры испещрены надписями. Хитросплетения нацарапанных слов образовывали нечто вроде орнамента, напоминавшего лабиринт.
Попытавшись прочитать неровные строки, орк понял, что не может этого сделать. Одни оказались слишком неразборчивыми, другие были написаны на неизвестном орку языке.
— А… теперь ты начинаешь понимать, — удовлетворённо протянул Вито. — Это комната смерти, плохой Ош. Отсюда есть только один путь — в руки палача.
Известие вроде бы должно было поразить Оша, но он сохранил спокойствие.
— Ты сделал что-то очень плохое, не так ли? — Вито придвинулся ближе и заговорщицки прикрыл рот ладонью. — Можешь рассказать Вито. Вито никому не скажет. Вито скоро не будет. Он отправится туда…
Узник протянул грязный тонкий палец в направлении потолка.
— Или туда… — На этот раз блуждающий палец указал куда-то в сторону. — Куда угодно, лишь бы подальше отсюда.
— Я просто хотел, чтобы меня услышали, — признался Ош.
— Лжёшь. Зачем ты лжёшь Вито? Никто не попадает в комнату смерти за это!
— Никто, — мрачно улыбнулся Ош. — Кроме орков.
— Ну? Чего ты хотел на самом деле? Золота? Власти? Хотел кого-то убить? Или убил? Ты же такой плохой, Ош. Все знают это. Вито знает это. Ты можешь обмануть их, — узник указал пальцем в сторону двери, — но не Вито. Нет, нет, нет! Вито такой же, как ты, ведь он здесь.
На мгновение Ошу показалось, что человек, сидящий перед ним, не так уж и безумен. И правда, зачем он делал всё это? Зачем так безрассудно рисковал своей жизнью? Да именно потому, что она была никому не нужна. Однажды заглянув в Вечную ночь, он понял это. Тогда ли родилось неведомое доселе желание совершить что-то по-настоящему значительное? Или оно всегда скрывалось в нём?
