Каменный великан - Блэйлок Джеймс (читаем книги онлайн бесплатно .TXT) 📗
Тяжело дыша, Эскаргот стоял на крутом склоне, спускающемся к реке. Кто знает, какую историю мужчина расскажет в окрестных деревнях. Эскарготу придется отказаться от плаща и шляпы, это точно. Он выбрался обратно на дорогу и засунул пистолет за пояс, внезапно обнаружив, что не в силах справиться с дрожью в руках. Дождевая вода стекала с полей шляпы непрерывным потоком, и насквозь промокший плащ свисал с плеч, словно Эскаргот добирался от субмарины к берегу вплавь полностью одетый.
В двадцати футах у обочины дороги стояли два дуба, еще более могучие, чем тот, за которым он прятался десять минут назад. В одном зияло огромное дупло. Эскаргот забрался в него, спасаясь от непогоды, и, скрючившись, уселся там, задумчиво глядя на косые струи дождя. Его собственная трубка, благодарение небу, осталась целой, и табак не промок. Через минуту он попыхивал трубкой, наблюдая за дождем сквозь пелену дыма.
Он действительно нагнал страху на мужчину, вот так неожиданно выступив из тумана. Эскаргот потер ладонью подбородок. Он не брился с того дня, как покинул Город-на-Побережье, и зарос весьма внушительной щетиной, придававшей ему вид человека, который запросто может бродить в одиночестве по пустынным лесным дорогам с парой дымящихся пистолетов. Страшно жаль, конечно, что это оказался не гном с Летой. Эскарготу пришло в голову, что в случае неудачи на поприще мореплавания он вполне может попробовать себя в роли разбойника с большой дороги, хотя, конечно, тогда ему придется грабить людей.
Вероятно, этому можно научиться. Или он может грабить только тех, кто заслуживает этого, – богатых помещиков, например, или политиков, или юристов. Но как он будет узнавать, кто есть кто? Допрашивать их сначала? Отпускать, если они честные труженики? Если подумать, его запросто может застрелить какой-нибудь плотник, писатель или фермер, прежде чем он с любезным поклоном отпустит свою жертву. Они же не будут знать, что он не собирался их грабить. Сначала Эскарготу нужно создать себе репутацию, – возможно, издать листовки с сообщением об отчаянном, но благородном разбойнике, с приложенным к ним портретом похожего на него мужчины с грубыми чертами недоброго лица, затененного полями шляпы. Но он, разумеется, не сумеет нарисовать ничего, кроме рожицы типа «точка, точка, запятая» или человечка с головой в форме пирога.
Эскаргот ухмыльнулся, глядя неподвижным взглядом сквозь пелену дождя в пустоту, чувствуя себя вполне уютно в своем убежище и не видя причины, почему бы не выкурить еще одну трубку. Сейчас гном запросто мог находиться как впереди, так и позади него. На самом деле вся эта погоня начинала казаться нелепой. С момента прибытия в Город-на-Побережье у Эскаргота еще не было минуты, чтобы подумать о себе. Он вдруг осознал, что страшно голоден. Разбойничий промысел отнимает у человека много сил. Лихой Джек наверняка задает немало работы хозяевам местных трактиров.
Эскаргот сфокусировал взгляд на склоне холма по другую сторону дороги. Он заметил там что-то – какое-то шевеление в кустах, какое-то пятно, которого там не должно было быть. Неужели недавний знакомый возвращается окружным путем, чтобы прикончить его? Эскаргот ждал, напряженно всматриваясь в густые заросли кустов и ручей, выбегавший из расселины в склоне холма. Похоже, вдоль ручья тянулась тропинка, исчезавшая в глубине леса, – тропинка, ничем не примечательная, если не считать того, что сейчас, когда Эскаргот смотрел на нее сквозь пелену дождя и трубочного дыма, она казалась овеянной своего рода колдовскими чарами. В изумрудного цвета листве, колеблемой легким ветром, изредка возникали разрывы, в которых на мгновение вспыхивало пятно ярко-красного света и тут же угасало.
Эскаргот курил вторую трубку. Что-то там манило его, притягивало. Некая тайна – нечто такое, что он положил разгадать много недель назад и что, в отличие от всех остальных событий, случившихся с ним, ничуть не навязывалось. Он просто случайно натолкнулся на это и имел полную свободу действий. Он вполне мог оставить загадку неразгаданной, повернуться и пойти в другую сторону, как человек, который настолько пресыщен приключениями, что уже может позволить себе такое.
Посему Эскаргот надвинул на глаза шляпу и вылез из дупла под моросящий дождь. Там действительно оказалась тропа, – похоже, звериная тропа, по которой лишь изредка ходили олени, медведи и еноты, спускавшиеся вечерами к реке на водопой. Тени деревьев сомкнулись вокруг него; листья и трава пахли плесенью и сыростью и почти беззвучно вздыхали у него под ногами. Нужно было обладать чрезвычайно острым слухом, чтобы заметить присутствие Эскаргота. Капли дождя с глухим стуком падали на широкие листья кустов и на поля его шляпы. Склон холма стал круче, а потом разверзся, являя взору узкий каньон с речушкой, вдоль берега которой тянулась извилистая тропинка. Эскаргот осмотрелся по сторонам в надежде увидеть проблеск красного света и на мгновение увидел его далеко впереди, гораздо глубже в лесу, чем казалось из убежища в дупле дуба.
Он побрел вперед, попыхивая трубкой, шагая медленно и осторожно – как человек, не имеющий намерения попасть в беду. Эскаргот оглянулся и с удивлением обнаружил, что дорога скрылась из виду, исчезла за поворотом каньона, и что он углубился далеко в лес, оставив реку и свою шлюпку в другом мире. Он почувствовал мимолетное желание спуститься по тропе обратно, залезть в лодку и уплыть прочь. Но желание прошло, улетучилось в колдовской атмосфере тенистого леса и предвечерней тишины. Эскаргот воображал себя лесным жителем – с бревенчатой хижиной у речки глубоко в чаще и с магией всех четырех сезонов в крови. Он живет в домике, меняющем вид в зависимости от погоды, – с окнами, сверкающими в пронизывающих листву лучах солнца летними вечерами и затянутыми темной сеткой дождя в осенние ненастные дни. Из каменной трубы валит дым, растворяясь в низком, пасмурном небе. Звери знают и не боятся Эскаргота. Порой мимо проходят тролли и воруют камни из ограды себе на ужин. Но они не докучают Эскарготу, обращают на него не больше внимания, чем на утреннюю росу или густеющий цвет осенних листьев. Романы Смитерса не производят на него впечатления. Он сам является персонажем романа Смитерса.
Эскаргот снова увидел проблеск красного света, теперь совсем рядом, – так могла бы блестеть стеклянная елочная игрушка или драгоценные камни на солнце. Он наклонился и заглянул под низко нависшие над землей ветви. В углублении в стене каньона, полускрытый кустами, стоял ржавый железный котел с тяжелой проволочной ручкой, изогнутой в форме треугольника. В котле лежали алмазы размером с речную гальку, насыпанные такой высокой горой, что казалось, больше уже ни один не удержится на верху ее; даже в густой тени склона камни источали водянисто-красное сияние.
Эскаргот замер, напряженно вслушиваясь в тишину. Он моргнул, почти ожидая, что котел со своим содержимым бесследно исчезнет. Но котел стоял на месте – и, казалось, стоял здесь очень давно, словно много лет назад кто-то пытался втащить его вверх по тропинке, но бросил на полдороге, найдя задачу невыполнимой, и уже не вернулся за ним, и никто так никогда и не наткнулся на него в глухом диком лесу – никто, кроме Эскаргота, являвшегося, в конце концов, именно таким человеком, который запросто может бродить по пустынным диким лесам.
Он подлез под скалистый выступ, взял один камень и взвесил в руке. Потом схватился за ручку котла и потянул, но ржавая проволока с треском переломилась, и котел едва не упал набок. Рядом с такой кучей необработанных алмазов сокровища капитана Перри казались жалкими побрякушками, дешевыми украшениями для платья. Эскаргот поднес алмаз к глазу и, прищурившись, посмотрел сквозь него на небо. Он все равно что смотрел в почти бездонное озеро розовой воды, по ту сторону которого сияли далекие горные пейзажи сказочной страны.
Эскаргот снял шляпу и доверху наполнил ее. Потом он поставил шляпу на землю и битком набил карманы. Казалось, в котле не убавилось. Эскаргот решил забрать все алмазы до единого. Спрятанные здесь, в глухом лесу, они никому не приносили пользы, а Эскарготу этих алмазов хватит на финансирование любого количества грандиозных путешествий по реке. На самом деле хватило бы и одного, но Эскаргот и помыслить не мог о том, чтобы оставить хоть один драгоценный камень валяться на мокрой траве. Он отнесет шляпу к шлюпке, вытряхнет из нее все и вернется обратно с ведрами. Он взглянул на котел. Из груды алмазов торчал зазубренный угол огромного кристалла – величиной с кулак Эскаргота, а возможно, и с голову. Рядом с ним прочие алмазы казались песчинками. Эскаргот схватил его обеими руками и вытащил из кучи.
