Дорога в сто парсеков - Стругацкие Аркадий и Борис (читать лучшие читаемые книги .TXT) 📗
И принялся обычным своим звонким и ясным голосом рассказывать о том, как некто Хуянь-чжо, взмахнув стальными плетками, ринулся на неких Хэ Чжэня и Се Бао, как некто «Коротколапый тигр» Ван Ин и его супруга «Зеленая»… Тут только Веденеев понял, что Комлин читает страницу наизусть. Начальник лаборатории не пропустил ни одной строчки, не перепутал ни одного имени, пересказал все слово в слово и букву в букву. Закончив, он спросил:
– Были ошибки?
Ошеломленный Веденеев потряс головой. Комлин захохотал, забрал у него книгу и ушел. Веденеев не знал, что подумать. Он рассказал об этом случае некоторым из своих товарищей, и те посоветовали ему обратиться за разъяснениями к самому Комлину. Однако упоминание Веденеева о встрече в уединенной аллее Комлин встретил таким искренним изумлением, что Веденеев, замявшись, перевел разговор на другую тему.
Но наиболее странными казались события, имевшие место буквально за несколько часов до несчастья.
В тот вечер Комлин - веселый, остроумный, как никогда, - показывал фокусы. Зрителей было четверо: Александр Горчинский, небритый и влюбленный в начальника, как девчонка, и молоденькие девушки-лаборантки - Лена, Дуся и Катя. Девушки остались, чтобы закончить оборку схемы для завтрашней работы.
Фокусы были занимательные.
Для начала Комлин предложил кого-нибудь загипнотизировать, но все отказались, и Андрей Андреевич рассказал анекдот о гипнотизере и хирурге. Потом он сказал:
– Леночка, сейчас я буду отгадывать, что ты спрячешь в ящик стола.
Из трех спрятанных вещей он отгадал две, и Дуся сказала, что он подсматривает. Комлин возразил, что он не подсматривает, но девушки принялись над ним подшучивать, и тогда он заявил, что умеет взглядом гасить огонь. Дуся схватила коробок, отбежала в угол комнаты, зажгла спичку, и спичка, разгоревшись, вдруг погасла. Все страшно удивились и посмотрели на Комлина: он стоял, скрестив руки на груди и грозно хмуря брови, в позе иллюзиониста-профессионала.
– Вот это легкие! - сказала Дуся с уважением.
От нее до Комлина было шагов десять, не меньше.
Тогда Комлин предложил-завязать ему рот платком. Когда это было сделано, Дуся снова зажгла спичку, и спичка снова погасла.
– Неужели вы задуваете носом? - поразилась Дуся.
А Комлин сорвал платок, захохотал и, подхватив Дусю, прошелся с ней вальсом по комнате.
Затем он показал еще два фокуса: ронял спичку, и она падала не вниз, а как-то вбок, каждый раз отклоняясь от вертикали вправо на довольно большой угол («Опять вы дуете…» - неуверенно сказала Дуся); положил на стол кусок вольфрамовой спиральки, и спиралька, забавно вздрагивая, ползла по стеклу и падала на пол. Все, конечно, были страшно удивлены, и Горчинский стал приставать к нему, чтобы он рассказал, как это делается.
Но Комлин вдруг стал серьезным и предложил перемножить в уме несколько многозначных чисел.
– Шестьсот пятьдесят четыре на двести тридцать один и на шестнадцать, - робко сказала Катя.
– Записывайте, - странным, напряженным голосом приказал Комлин и начал диктовать: - Четыре, восемь, один… - тут голос его упал до шепота, и он закончил скороговоркой: - Семь - один - четыре - два… Справа налево.
Он повернулся (девушек поразило, что он както сразу сник, сгорбился, словно стал меньше ростом), волоча ноги вернулся в «нейтринник» и заперся там. Горчинский некоторое время с тревогой смотрел ему вслед, а затем объявил, что Андрей Андреевич сосчитал правильно: если читать названные им цифры справа налево, то получится произведение - два миллиона четыреста семнадцать тысяч сто восемьдесят четыре.
Девушки работали до десяти, и Горчинский помогал им, хотя толку от него было мало. Комлин все не выходил. В десять они пошли домой, пожелав ему через дверь спокойной ночи. Наутро Комлина отвезли в госпиталь.
Итак, «легальным» результатом трехмесячной работы Комлина была «нейтринная акупунктура» - метод лечения, основанный на облучении мозга нейтринными пучками. Новый метод был необычайно интересен сам по себе, но какое отношение к нейтринной акупунктуре имела раненая рука Комлина?
А необычайная память Комлина? А фокусы со спичками, спиральками и устным умножением?
– Скрывал, от всех скрывал, - пробормотал инспектор. - Не был уверен или боялся подставить товарищей под удар? Сложное дело. Очень странное дело!
Щелкнул видеофон. На экране появилось лицо секретарши.
– Простите, товарищ Рыбников, - сказала секретарша. - Товарищ Горчинский здесь и ждет вашего вызова.
– Пусть войдет, - сказал инспектор.
На пороге появилась громадная фигура в клетчатой рубахе с засученными рукавами. Над могучими плечами возвышалась могучая шея, увенчанная головой, заросшей густыми черными волосами, сквозь которые, однако, просвечивала маленькая плешь (или даже две плеши, как показалось инспектору), - фигура двигалась в кабинет спиной. Прежде чем инспектор успел удивиться, обладатель клетчатой рубахи, продолжая пятиться, сказал: «Пожалуйста, Иосиф Петрович», - и пропустил в кабинет директора. Затем вошедший аккуратно затворил дверь, неторопливо повернулся и отвесил короткий поклон. Лицо обладателя клетчатой рубахи и странных манер было украшено короткими, но весьма пушистыми усиками и казалось довольно мрачным.
Это и был Александр Горчинский, «личный лаборант» Комлина.
Директор сел в кресло и молча уставился з окно.
Горчинский остановился перед инспектором.
– А вы… - начал инспектор.
– Спасибо, - прогудел лаборант и сел, упершись в колени ладонями и глядя на инспектора серыми недобрыми глазами.
– Горчинский? - спросил инспектор.
– Горчинский Александр Борисович.
– Очень приятно. Рыбников, инспектор УОТА.
– Оч-чень рад, - медленно, растягивая слова произнес Горчинский.
– «Личный лаборант» Комлина?
– Не знаю, что это такое. Лаборант физической лаборатории Центрального института мозга.
Инспектор покосился на директора. Ему показалось, что у того в уголках глаз искрится ехидная улыбочка.
– Так, - сказал Рыбников. - Над какими вопросами работали последние три месяца?
– Над вопросами нейтринной акупунктуры.
