Житие мое. Трилогия - Сыромятникова Ирина Владимировна "tinatoga" (бесплатные серии книг TXT) 📗
Она не ответила, отвернувшись к окну.
— Может, я помочь смогу.
— Нет…
— Откуда ты знаешь? Тебе что, часто предлагают помощь черные маги?
Прозвучало убедительно.
Разговорилась она быстро. Как оказалось, девушка беспокоилась о своем женихе, парне по имени Утер. Я пару раз видел его в офисе, он подрабатывал курьером, — типичный неинициированный черный, неприкаянный и шебутной, но с чувством юмора, а это для нашего брата редкость. Мать Беллы была против зятя — черного, она потребовала от него «полечиться» у какого — то знакомого врача, даже не эмпата, «исправить характер». Парень действительно был шумный и склочный, но девчонке нравился, а излишняя строптивость — не порок. Утер согласился (даже не верится), они вместе сходили в клинику, и Белла видела, как он спит после процедур, весь такой спокойный. Только прошло уже два дня, еще вчера он должен был вернуться домой, но его нигде нет, а в клинику девушку больше не пускают и на вопросы отвечать не хотят. Что делать?!
— А что они подразумевали под лечением? — насторожился я.
В магии очаровательная секретарша ничегошеньки не понимала. Она начала старательно припоминать данные ей объяснения, выдавая термины вроде «рассечения контура» и «утверждения оси». Я внимательно слушал, постепенно сознавая неприятную вещь — со своим Утером она может попрощаться. После того как бедняжка, старательно прикусив губу, обвела на листке форму присутствовавшего в «процедурной» знака, всякие сомнения у меня исчезли.
— То есть фактически они использовали Оковы Избавления на неинициированном маге, — резюмировал я. — Твой парень уже покойник.
Ее глаза возмущенно распахнулись.
— Тут ничего не поделаешь, малышка, такова жизнь. Он уже, считай, мертв, а то, что дышит, — это не показатель. Любой маг тебе то же самое скажет.
— Нет, они бы не сделали…
— А это другой вопрос, как они пошли на такое. Что это за лекарь, который основ не знает? Вы у него лицензию спрашивали?
Она заметно испугалась и неуверенно покачала головой:
— Нет, у мадам Мелонс медицинская школа…
— Школа — пофиг, лицензия целителя — вот что важно. Магия — часть человеческого существа, как печень или сердце. Инициированный маг после обучения может отделять от себя свой Источник, для него это как третья рука, поэтому ее можно отсечь. Неприятно, но не смертельно. Для неинициированного человека попытка удалить Источник равносильна удару молотом в грудь, от разума и личности остаются одни обломки, а то, что тело еще дышит, так это чистая физиология. Тело без души долго не живет.
Кажется, до Беллы начал доходить смысл произошедшего.
— Да, малышка, они убили его, не знаю, сознательно или нет. Все равно что ножом ударили, только крови не было. Если его родственники еще не сообщили в надзор, я бы на твоем месте сделал это немедленно, пока эти шарлатаны не угробили кого — нибудь еще.
Она сильно побледнела, засуетилась, хватаясь то за сумочку, то за телефон.
— Иди — иди, Полака я предупрежу. — Мое великодушие не знало границ. — Центральный офис у них на Парк — роуд, скажешь их главному, что это я тебя послал.
Она еще пару раз всхлипнула, сорвалась с места и убежала.
Благословенна тишина!
Я вернулся за свой стол, привычно потер чашку, согревая кофе, и приготовился знакомиться с тем, какую форму приобрел дерьмовый бачок за мое отсутствие. Удовольствие портили волны одобрения, испускаемые Шорохом. Ты смотри на него — нежить с моралью! Знал бы как, убил бы. Кстати, надо проштудировать литературу, может, и есть способ.
Уму непостижимо, как безмозглая тварь смогла найти единственное уязвимое место черного мага. Если бы Шорох вздумал доставать меня видениями пылающих городов и ходячих трупов, я бы только весело похихикал. Но мне ведь с детства внушали, что людям надо помогать! Обычно я худо — бедно игнорировал неестественные порывы, притворяясь, что ничего не замечаю, но Шорох безжалостно ткнул меня в противоречие между белым воспитанием и черной натурой. Кошмар.
Плохо быть черным, воспитанным в семье белых.
Беллу я больше не видел — на следующий день она забрала вещи из офиса и исчезла навсегда. Четвертушка говорил, что девица ударилась в аскетизм и все свободное время посвящает учебе — собирается стать лекарем. Дело полезное!
Однако мой вынужденный гуманизм имел последствия.
Надзор среагировал на невнятное бормотание девушки неожиданно энергично: когда штурмовой отряд ворвался в сомнительную клинику, злосчастный Утер был уже мертв и подготовлен к кремации, а в очереди на «лечение» стояли еще двое черных, причем дети. Полиция повязала всех, от директора до технички, но большинство специалистов были мирными травниками, которые понятия не имели о том, что хозяйка заведения развлекается запрещенной ворожбой. Таблоиды вышли с заголовками типа «Возрождение инквизиции» и «Полицейский беспредел», впрочем, предъявлению обвинений это не помешало. Власти объявили, что клинику закроют и снесут как здание, оскверненное жертвоприношением.
— Подумать только, я ведь был там, — нетипично серьезный Четвертушка крутил в руках практически полный стакан, — и бабу эту видел.
— Хотел подлечиться? — съехидничал я.
— Типун тебе на язык! — разозлился Рон. — Тебе хорошо говорить — твои предки далеко, а мои меня каждый день пилят. Мать с этой Мелонс в подружках ходила, они там теперь клуб поддержки организуют.
— Кого? Беллы или Утера?
— Да ты не поймешь, — отмахнулся он. — Она же была… ну… типичная белая!
— Белый не синоним доброго, — назидательно заметил я.
— Знаю, — поморщился Четвертушка, — но не думал, что все так круто.
— Сними квартиру! — искренне посоветовал я. — Нет ничего лучше жизни без соседей.
Особенно когда у тебя есть возможность от них избавиться.
Утера хоронили аккурат в первый день учебного года, и ни одна, ни одна паршивая газета не написала об этом событии ни строчки! Это было возмутительно!
Мы с Шорохом негодовали в унисон, результат получался страшноватый. Не знаю, что собирался учудить он, а я пошел в университет и у всех черных магов, имена которых сумел припомнить (оказалось, их не так уж мало), напрямую спросил, в курсе ли они, что белые убили черного. И знаете что? Абсолютно все выказали к делу живейший интерес. Тогда — то я впервые услышал странное слово «искусники». Старейшие преподаватели цедили его сквозь зубы с такой ненавистью, что я готов был поверить в реальность магической войны, а к вечеру на стенах центрального здания кто — то нарисовал характерный знак кровной мести с подписью: «Нинтарк не забыт!» Интересно, где это?
Белые шушукались по углам про зачарованных знакомых, похищенных и обращенных в рабство, новички — первокурсники с круглыми от ужаса и восторга глазами расспрашивали друг друга про каких — то жрецов, а я был абсолютно не в теме. Должно быть, это было нечто, о чем принято узнавать в кругу семьи, но я?то своего отца — черного никогда не знал, а дядя (нельзя плохо о покойнике) типа не снизошел до разговоров.
Попробовал растрясти сокурсников — не выгорело, углубляться в тему никто не желал. И тут я вспомнил, кто задолжал мне одну услугу.
Как ни странно, капитан Бер оказался не против поболтать.
— Помните, вы обещали мне ответ на один вопрос?
— Ну ты нахал!
— Какой есть. Так что, ваш босс уже в курсе кристалла?
— Нет пока. И что ты хочешь знать?
— Искусники.
— Это закрытая тема.
— Так откройте ее!
Некоторое время мы смотрели друг другу в глаза, и я даже начал сомневаться, не является ли капитан Бер тайным неинициированным черным.
— Зачем тебе? — вздохнул он, уступая.
— Я хочу знать о том, что несет для меня угрозу.
— Дело я тебе конечно же не дам, но могу рассказать так, под честное слово. Устраивает?
— Вполне!
— Ты историю первых времен знаешь?
Я задумчиво наморщил лоб.
— Ладно, проехали, а чем знаменит Роланд Светлый?
— Он святой? — рискнул предположить я.
