Ключ от всех дверей - Ролдугина Софья Валерьевна (чтение книг .txt) 📗
Царевич долго бежал сломя голову, пока ноги не начали подгибаться от усталости. С трудом добравшись до перекрестка дорог, он упал на указующий путь камень и произнес страшные слова: «Пуста и бессмысленна моя жизнь! Все на свете отдал бы я, лишь бы осознать вновь, что такое счастье!» И когда Рю замолчал, в тишине окликнул его мелодичный голос: «Высоких путей тебе, царевич! Но что делаешь ты ночью на перекрестке дорог, почему плачешь так горько? Расскажи мне, прошу». Царевич поднял голову и увидел незнакомца в наряде странника, и был тот незнакомец так прекрасен, будто он не принадлежал к роду человеческому. «Кто ты?» — воскликнул Рю со страхом, и незнакомец ответил: «Я тот, кто исполняет мечты». И тогда Рю возрадовался и рассказал ему о своей беде. Незнакомец выслушал его и произнес: «Я сделаю так, как ты хочешь — позволю осознать, что такое счастье. И взамен попрошу не все на свете, а самую малость — твое отражение». — «Забирай!» — закричал Рю. И в то же мгновение ударила с небес молния, расколов камень, и царевич лишился чувств.
Проснувшись, Рю увидел рядом с собой обгорелые обломки и ощутил неслыханную радость: молния прошла рядом, а он остался жив! «Вот о чем говорил незнакомец — теперь понимаю я ценность того, что имею, — рассуждал Рю, возвращаясь во дворец. — Воистину мудр тот странник». У ворот Рю поприветствовал стражу, но ответом ему была тишина. Царевич подумал, что, верно, воины обижены на него за давешнюю выходку, и беспечно отправился дальше. Но какую бы комнату он ни открывал, с кем бы ни заговаривал — и слуги, и друзья, и невеста смотрели сквозь него. Многие плакали: «Покинул нас царевич, погасло солнце в нашем небе!» Услышав такие речи, царевич испугался и кинулся к отцу, но даже он не признал сына, не разглядел его. Тогда Рю посмотрел в большое зеркало, висевшее в царских покоях. За холодным стеклом смеялся давешний незнакомец: «Понял ты, что такое счастье, Рю?»
Царевич понял, что незнакомец забрал его жизнь, обезумел от горя и разбил зеркало. С тех пор никто ничего не слышал о Рю.
А в горах и поныне в спальню не ставят зеркал, чтобы не приваживать мертвецов, а перекрестки слывут дурными местами».
Танец закончился. Я замерла в растерянности.
— Право, лорд, что за жуткая легенда… Тот незнакомец ведь убил Рю-царевича? Лишь мертвые могут любить жизнь во всех ее обликах…
Кирим улыбнулся:
— Таковы обычаи запада, леди. Наши легенды жестоки, но правдивы и несут глубокий смысл. Значение этой истории таково: мы не ценим то, что у нас есть, и готовы променять истинное счастье на глоток мечты, что почти всегда оказывается ядом.
Я с трудом подавила дрожь.
— Такое воззрение… может существовать. — Слова не желали гладко слетать с языка, громоздясь в неловкие конструкции. — А почему… почему вы избрали именно эту маску?
— Почему?.. — Кирим-Шайю закрыл глаза, и вычерненные веки показались мне провалами в мрачную бездну. — Возможно, потому, что все мы вынуждены были отдать что-то, принимая силу карт. Художник отныне зачахнет без своих картин, Судьба не увидит солнца, в доме Кокетки не зазвенит детский смех… И я… мне… — Ресницы его дрогнули, и на секунду сверкнули из-под них два огонька, желтый и синий. — Я потерял право быть собой и жить своей жизнью, как царевич Рю. А вы, Лале? — Теперь он смотрел на меня в упор, и взгляд этот пробирал до костей, как ледяной ветер с гор. — Чего лишились вы?
И отчего-то мне показалось, что не о карте Безумного Шута говорил гость из Дома Осени, а о ключе, что вдруг налился неимоверной тяжестью.
«Прошлое, настоящее и будущее… Все заберу я у тебя, милая девочка…
…никто не полюбит тебя. Без меня ты — ничто.
Одна, одна, Лале. Помни. Не верь никому. Одна всегда…
Почему, почему ты ушел?..
…Они всегда умирают, Лале. Не верь им. Просто живи. Ведь ты так хотела выжить — любой ценой…»
— Лале? Госпожа моя!
Взволнованный возглас непутевого ученика разбил мое полузабытье-полубред на тысячу острых осколков.
— Мило! — вздрогнула я, выпуская руку лорда Осени. — Что ты здесь дела…
— Вы! — Авантюрин яростно обернулся к неподвижному Кириму. Прелестный контраст! — Не смейте приближаться к госпоже Лале! Каждый раз ваши слова причиняют ей боль!
Позвольте, а это уже не выглядит забавным. Так и до дипломатического скандала недалеко. Да и люди вокруг чуют нутром скандал, подбираются поближе, чтобы поглазеть вдоволь… Ну уж нет, сегодня я не на работе, развлекать никого не намерена.
— Мило, Мило, — ласково пожурила я ученика, перехватывая его руку и успокаивающе проводя ладонью по спине. — Ты ничего не понял. Мы с лордом Киримом просто беседовали о некоторых вещах, которые нас объединяют. Поверь, он вовсе не хотел обидеть меня, да и не так это просто…
Лицо Кирима-Шайю приняло обеспокоенное выражение.
— Я вновь обидел вас, леди? О, позвольте принести извинения!
— Не стоит, великодушный лорд! — воскликнула я, осторожно отодвигая Мило к себе за спину — пусть поостынет. — Довольно на сегодня извинений.
Глаза Авантюрина недобро сузились.
— За что вы уже извинялись перед моей госпожой?
Ох, ох, плохо дело, паленым пахнет! Не хотелось мне сегодня работать, да, видать, без Лале-шутовки не обойтись.
— А, господа! — с оглушительным воплем резко развернулась я к напрягающим слух придворным. — Вижу, помост пустует! Славно, славно! Мило, идем веселить публику — споем дамам и кавалерам песенку о наших масках! Прошу простить, о Кирим-Шайю, но я давно заглядываюсь на сцену. Надеюсь, мы еще поговорим с вами за чашечкой чаю с «эликсиром откровения»! — подмигнула я лорду и потащила взъерошенного от злости и немного растерянного ученика к помосту.
— Заходите в любой день… и любую ночь, — поклонился Кирим-Шайю, и выглядело это любезно, насмешливо и завлекательно в то же время. — Буду ждать… с нетерпением.
Мило дернулся. Я лишь сильнее сжала его руку и почти перешла на бег, благо господа придворные предусмотрительно расступились в стороны.
Опомнилась я, лишь оказавшись на сцене.
— Мило, у тебя есть песенка?
Ученик незаметно качнул головой.
— И у меня нет. Ладно, я начну, а ты подхватывай! Господа! — уже в полный голос обратилась я к толпящимся у помоста аристократам. — Как кажется вам, что за маска у меня?
— Кошка?
— Белка?
— Мышка?
— Лиса?
— В точку! — радостно воскликнула я, отчаянно импровизируя. — Вы невероятно догадливы, Тарло, можете выпить за мое здоровье! Впрочем, нет, лучше пирожок возьмите. — Я подмигнула художнику, получив в ответ язвительную улыбку. — А вы, леди Силле Оникс, возьмите-ка свое пенсне — у какой мышки вы увидите такой роскошный пушистый хвост? Впрочем, не это главное достоинство лисы, а…
— Изворотливость!
— Коварство!
— Хитрость!
— И снова верно, господа! Вижу, на этот раз вы во мнениях сошлись. Впрочем, это была присказка, а что до сказки… Слушайте же песенку о лисице и охотнике! — и проникновенно заголосила:
