Дело о лазоревом письме - Латынина Юлия Леонидовна (книги бесплатно без регистрации полные .txt) 📗
Андарз сунул клочок бумажки, бывший у него в руках, под нос сыну и сказал:
– Это ты писал?
– Да.
– Зачем?
Астак усмехнулся.
– Зачем?
– Убивать таких людей, как Ахсай, – сказал Астак, – священный долг каждого честного человека! Если честный чиновник не может сам истребить негодяя, то он должен сделать так, чтоб негодяи истребляли друг друга.
– Тебе никто не сказал, что красть чужие письма – нехорошо?
– Это лучше, – сказал Астак, – чем кормить павлинов человечьим мясом.
Юноша, видимо, наслаждался собой.
– Где письмо? – заорал Андарз.
– У советника Нарая, – сказал Астак.
Васильковые глаза Андарза от гнева разлетелись в разные стороны.
– Почему ты это сделал?
Юноша улыбнулся. В этот момент он очень походил на свою убитую мать, – та же мертвенно-белая кожа и приподнятые кверху уголки бровей.
– Ты сам знаешь.
Андарз занес над сыном замотанный шелком кулак. Тот взвизгнул и отскочил. Андарз повернулся и что было силы ударил кулаком по туалетному столику с малахитовой крышкой. Столик крякнул и присел, – одна ножка его подломилась, и многочисленные баночки и притирания поехали по блестящей крышке вниз. Андарз, с искаженным от боли лицом, повернулся к вбежавшим на шум слугам:
– Возьмите молодого господина под стражу и обыщите его.
Господин Андарз выбежал во внутренний дворик и остановился: у другого конца опоясывавшей дворик галереи, прямо под красным чадящим факелом, стоял молодой чиновник, Нан, и с интересам прислушивался к переполоху.
Андарз молча прошел в своей кабинет. Он шел так быстро, что плащ за его плечами развевался, как крылья вышитых на нем драконов.
– Господин Андарз, – сказал Нан, когда за ними захлопнулась дверь кабинета, – я нашел человека, который убил Ахсая…
– Спасибо, – сказал Андарз, – осуйский консул только что был у меня. Я нашел и письмо, и виновного.
– Кто это?
– Неважно, – сказал Андарз.
– Я не мог бы посмотреть на письмо? – вкрадчиво спросил Нан.
Нан не отрывал глаз от правой его руки, замотанной белым шелком. Нан уже знал, что случилось во дворце. Нан знал, что государь не подписал осуйского указа и что Нарай еще долго не осмелится лезть с этим указом к государю. Нан также понимал, что если бы он рассказал Андарзу об указе, то палец Андарза, возможно, был бы цел. Но Нан ценил проницательность Андарза и понимал, что Андарз отделается пальцем там, где другой потеряет голову.
Андарз нехорошо усмехнулся, и в этот миг в дверь кабинета постучали. Вошел начальник охраны Шан’гар и что-то зашептал Андарзу на ухо. Андарз кивнул. Шан’гар поглядел на Нана и вышел.
– Я вижу, – сказал Нан, – что это не Шан’гар. Иммани и Амадию я встретил внизу…
– Господин Нан, – спросил Андарз, и его васильковые глаза сделались твердыми и холодными, как пластинки яшмы на его рукавах, – недавно один человек сказал мне, что указы Нарая приносят гибель стране. А теперь я слышу, что самый гнусный из этих указов написан его рукой. Как это понимать?
Молодой чиновник покраснел.
– Я вчера спросил вас, о чем с вами говорил Нарай: вы потешили меня историей зверька, именуемого «небесный огонек», и забыли сказать об Осуе?
– Господин Андарз, сейчас речь идет не об указе, а о лазоревом письме. Его взял не тот, кого вы арестовали.
– Вы хотите поссорить меня с моими домашними? Хотите, чтобы одних я арестовал, а другие сами перебежали к вашему начальнику Нараю?
Нан побледнел.
– Не выйдет! Достаточно того, что ему нечего больше опасаться!
– Я требую ареста Иммани! – заорал Нан.
Андарз хлопнул в ладоши. В двери кабинета образовался огромный Шан’гар.
– Унеси это, – распорядился Андарз.
Через пятнадцать минут во двор управы советника Нарая вошел рыжий варвар с мешком на загривке и известил:
– Подарок господину Нараю от господина Андарза!
Варвар сгрузил мешок и удалился. Вот прошло немного времени, и даже несообразительные стражники заметили, что мешок подпрыгивает да гукает, развязали его и достали, к своему изумлению, молодого судью Четвертой Управы, господина Нана, оплетенного веревкой, словно кувшин доброго вина, и с хорошей затычкой во рту.
Часть третья
Варвар
Глава девятая,
в которой государь казнит наместника Хамавна за поражение в войне, а победитель наместника король Аннар Рогач признается в любви к государевой дочке
Очнулся Шаваш не скоро, а очнувшись, обнаружил, что лежит в длинной спальной корзине и одеяло поверх него сшито из шелковой нижней юбки, а сверху, на ручке корзины, висит круглый талисман против лихорадки. Шаваш выглянул из корзины и сразу увидел, что он – в комнатке Таси, а сама Тася занимается за занавеской с посетителем, и этот посетитель удит в Тасе своей удочкой.
Шаваш нырнул обратно в корзину и стал смотреть сквозь щелку. По правде говоря, он сразу заметил, что в удильщике многовато жирка и удочка у удильщика более длинна, чем прочна. Вот мужчина подцепил один раз удочкой рыбку, а второй раз – не смог, попыхтел-попыхтел и ушел.
Когда тот ушел, Тася встала и отдернула занавеску, и тогда Шаваш заметил на окне хомячка Дуню: тот прихорашивался в бамбуковой клетке. Тася заглянула в корзинку и сказала:
– Ишь ты! Живой!
– И давно я такой? – спросил Шаваш.
– Вторую неделю, – сказала Тася, – удивительно, как ты не помер.
Шаваш долго соображал, а потом спросил:
– Откуда здесь Дуня? Я же его оставил в доме господина Андарза?
– А судья Нан принес, – откликнулась Тася. – Откуда, ты думаешь, эта корзинка? Хозяйка хотела тебя выкинуть, в тот же день, а тут явился Четвертый Судья. Дал на корзинку и лечение, знахаря привел. Сказал: «У Андарза он сдохнет, у сестры ему будет лучше». Вручил хозяйке деньги и пригрозил, если что, арестовать за нарушение святых уз между сестрой и братом. Приходил здесь, сидел: один раз ты визжал, так мы в тебя вместе лекарство пихали.
Шаваш слабо прикрыл глаза. Значит, ему не почудилось: молодой судья и вправду сидел у постели.
– Эй, – сказал Шаваш, – а когда я заболел, при мне была бумага: что с ней стало?
– А ничего, – сказала Тася, – я взяла ее и сунула в коробку для притираний, ничего, никто не стащил.
Шаваш помолчал.
– А когда я кричал в бреду, – о чем я кричал?
– Глупость всякую кричал, – сказала Тася. Отвела глаза и прибавила: – Говорят, у Андарза домоправителя ограбили. А он будто бы отрицает.
– А что, когда судья Нан был рядом, я тоже глупости кричал?
– Нет, – сказала Тася, – при Нане ты глупостей не кричал.
В это время дверь растворилась, и на пороге показался судья Нан, завитой и надушенный. В руке чиновника была корзинка. Из корзинки торчала печеная свиная ножка и несколько коробочек, из тех, в которые кладут сласти.
– Проснулся, – сказал Нан.
Снял с пояса кошелек, протянул Тасе розовую и промолвил:
– Иди-ка вниз и принеси ему бульона.
Тася вышла, а чиновник остался стоять и кротко смотреть на мальчишку. Шаваш хотел что-то сказать, но не смог. Ему было уютно и хорошо, как жуку в норке. Еще никто не покупал ему спальной корзинки и одеяла. Прошло минуты две: Тася вернулась с бульоном.
– Хорошая у тебя сестра, – сказал чиновник. Шаваш на это промолчал, и чиновник, чуть улыбнувшись, добавил: – Живи у нее, пока не встанешь на ноги. Лекарь тебе неделю запретил выходить на улицу.
– А как же господин Андарз, – спросил Шаваш, – он не гневается, что меня нет в доме?
Нан страдальчески приподнял уголки бровей: Шаваш вдруг увидел, что молодой судья страшно устал и – горюет.
– Лежи здесь, – сказал чиновник.
И ушел. Тася и Шаваш остались одни.
– Странно, – сказал Шаваш, – чего это он обо мне заботится?
– Ты не думай, Шаваш, что он на тебя положил глаз, – проговорила девица, – он не из таких, которые любят мальчиков, – и, застеснявшись, поправила вышитый мешочек меж грудей.
