Стражи леса - МакНилл Грэхем (первая книга TXT, FB2) 📗
Кэлас отошел от дерева, решив, что прикончит хотя бы одного из этих мерзавцев, пока они не прикончили его. Воины опустили луки, но, как только Кэлас сделал первый шаг, лес зашумел, выражая свое недовольство, и вокруг воинов постепенно начала собираться мощная и страшная сила; только теперь они поняли, куда заманил их Дозорный клана Эадаойн.
И вот уже из-под покрытой снегом земли и с заснеженных веток на преследователей обрушились духи леса, разрывая плоть первого воина и перемалывая его кости. Из подлеска вылетели длинные ветви с острыми шипами и пригвоздили к земле второго — мощные корни довершили дело, разорвав его на куски. Третий воин повернулся и опрометью бросился прочь, однако треск сучьев и короткий вскрик означали, что злополучный охотник далеко не ушел.
Ветви, угрожающе раскачиваясь, начали тянуться и к Кэласу, и он понял, что нужно срочно уходить, но вдруг сознание словно заволокло туманом, и он зашатался, перед глазами поплыла серая пелена. Теряя последние силы, Кэлас упал на колени и вдруг увидел, как из-за деревьев к нему устремилось некое сияние — мерцающий призрак, от которого исходили сильные волны жалости и сострадания, и Кэлас понял, что это его последний шанс. Он попытался крикнуть или хотя бы прошептать: «Тревога!» — но слова застряли у него в горле; вместо них хлынула кровь, и Дозорный повалился в снег.
Отчаянно цепляясь за жизнь, плача от собственного бессилия, он снова попытался заговорить — и увидел, что призрак слегка кивнул; значит, его поняли.
Кэлас Легконогий умер, зная, что свой долг он исполнил до конца.
С грустью смотрел дух Леофрика на угасший огонек жизни эльфа; храбрый воин умер. Кровь растерзанных лесом воинов, разлившаяся по снегу, была похожа на расплавленное золото, и сердце Леофрика бешено забилось, словно где-то рядом застучал тяжелый молот.
И вдруг лесная поляна исчезла, а сам он стремглав полетел через лес, чтобы вернуться в собственное тело. Когда его душа втиснулась в тугую оболочку из костей и плоти, Леофрик дико вскрикнул, перекатился на бок, и его стошнило.
Желудок судорожно сжимался до тех пор, пока в нем не осталось ни капли эльфийского вина; после этого Леофрик немного пришел в себя, чувствуя огромную слабость и усталость. Во рту стоял отвратительный привкус рвоты; рядом раздался голос Кьярно:
— Может быть, это научит тебя не прикасаться к нашему вину.
Леофрик попытался встать на ноги.
— Нет, — тяжело дыша, забормотал он, — нет, нет, нет…
— Что «нет»? — спросил Кьярно. — Как ты себя чувствуешь?
— Они идут сюда! — крикнул Леофрик. — Они идут, чтобы убить вас!
— Что? Кто идет?
— Воины Лайту, — сказал Леофрик, шатаясь, как пьяный. — Он их выследил.
— Кто? О чем ты говоришь? — спросил Кьярно.
— Его звали Легконогий, — ответил Леофрик и расплакался. — Кэлас Легконогий. Он их выследил, а потом умер, когда пытался добраться до Коэт-Мары, чтобы вас предупредить.
— Легконогий? — повторил Кьярно. — Ты видел Кэласа Легконогого?
— Да… они идут сюда! — снова крикнул Леофрик. — Скорее предупреди своих!
Бросив Леофрика, Кьярно со всех ног побежал к правителю Олдельду.
— Вот что получается, когда в Атель Лорен пропускают людей, — сказал правитель Валас, качая головой, и отхлебнул вина. — Твой дом превратился в убежище для отщепенцев, негодяев и животных, Олдельд.
Правитель Олдельд сдерживал гнев, что давалось ему с большим трудом; на протяжении всего праздника Валас донимал его оскорблениями, колкостями и даже скрытыми угрозами. Сцена с Леофриком, которого Кьярно выволок из зала, как куль, только подлила масла в огонь.
Но Валас был гостем в его доме, поэтому Олдельду оставалось лишь стискивать зубы и терпеть.
— Странное наступило время, Валас, — сказал он. — Мне самому не нравится этот человек, но он опытный воин и сражается хоть и грубо, но хорошо. Гончая Зимы говорит, что в сражении с тварями Хаоса человек проявил мужество и храбрость.
— Ого! — усмехнулся Валас. — Неужели Гончая Зимы так постарел, что теперь ему нужна помощь человека? В таком случае будущее азраи действительно печально.
Олдельд бросил быстрый взгляд через плечо на Кайрбра, но старик, казалось, не расслышал насмешки.
— Клыки Гончей Зимы по-прежнему остры, Валас.
— Посмотрим, — тихо заметил Валас. — Впрочем, это уже не имеет значения.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я хочу сказать, что пришло время рассчитаться с моим кланом за нанесенное ему оскорбление, — сказал правитель Валас.
Стараясь говорить спокойно, Олдельд сказал:
— Валас, зачем нам становиться врагами? У вас увели лошадей, это мне известно, но я уже наказал Кьярно за его беспечность.
— Нет, Олдельд, была пролита кровь, и наш спор можно уладить только кровью.
— Не понимаю, — сразу насторожился Олдельд. — Когда была пролита кровь? И чья?
— Моего сына Ланейра, — прошипел Валас. — Когда он преследовал вора, укравшего наших лошадей, то случайно попал на поляну, где властвуют темные силы, и лес отнял у него жизнь.
Олдельд похолодел. Внутреннее чутье подсказывало ему, что сейчас случится что-то ужасное.
Стараясь не показывать беспокойства, он сказал:
— Я не знал об этом, Валас. В сердце моем печаль, я тоже скорблю о твоей потере. Скажи, что я могу для тебя сделать?
— Сделать, Олдельд? Ты можешь для меня что-то сделать?! Неужели ты наделен такой силой, что, как Повелительница Ариель, способен воскрешать мертвых?
— Нет, конечно нет, но я могу…
— Ты можешь вернуть мне сына, Олдельд?! — с холодной яростью спросил Валас и плотнее завернулся в свой серый плащ. — Можешь?
В конце зала послышались громкие крики, и Олдельд отвел взгляд от правителя Валаса.
Олдельд увидел Кьярно, который, что-то отчаянно выкрикивая, пробивался сквозь толпу к помосту, где сидели правители.
Услышав, что кричит Кьярно, Олдельд с ужасом взглянул на Валаса, и в этот момент раздался предостерегающий крик Гончей Зимы.
— Нет, только кровь уладит наш спор! — крикнул Валас и вонзил кривой кинжал в грудь Олдельда.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Кьярно видел, как Валас Лайту вскочил со своего места и вонзил в грудь Олдельда кривой кинжал. Кьярно закричал, но что он мог сделать? Только смотреть, как из раны хлынула алая кровь и глава клана Эадаойн медленно повалился на пол. Сверкнули Клинки Полуночи, нацеленные в горло Валасу, но в руках предателя оказалось копье с медным наконечником, которое легко отвело удар.
Кьярно сжимал в руке меч, когда зал огласился воплями ярости и гнева, — только сейчас жители Коэт-Мары поняли, что произошло. Морвхен бросилась к отцу; увидев ее, Кьярно закричал во весь голос:
— К оружию! К оружию! Нас предали!
Воины Лайту мгновенно скинули серые плащи и схватились за оружие, но клан Эадаойн оказался вовсе не таким беспомощным, как они ожидали. В воздух взвились стрелы, и воины Валаса Лайту начали падать один за другим. Засверкали мечи и копья, когда воины двух кланов, переворачивая столы и скамьи, бросились друг на друга.
Перепрыгнув через убитого, Кьярно побежал к помосту, где правитель Валас умело отражал удары наседающего на него Кайрбра. Гончая Зимы, как всегда, бился молча и свирепо, однако никакие, даже самые искусные его выпады не могли достичь цели — длинное, украшенное резьбой копье Валаса Лайту легко отбивало любой удар.
Морвхен стояла на коленях возле отца и вместе с подоспевшей Найет пыталась остановить кровь, хлещущую из его раны.
Рыдая, девушка крикнула:
— Кьярно, слева!
Он успел отскочить, и в следующую секунду в воздухе просвистела стрела, выпущенная Сирдой Лайту. Упав на живот, Кьярно несколько раз перекатился по земле и оказался за костром. Теперь между ним и Сирдой пылал огонь.
В воздухе летали тучи стрел; крики боли и ярости заглушали все остальные звуки; слышался лязг оружия, звон клинков. Увидев, что захватить врасплох клан Эадаойн не удалось, воины Лайту быстро перестроились, приготовившись действовать по обстановке. За огнем костра мелькнула чья-то тень, и Кьярно вновь бросился на землю, когда над ним пролетела стрела и вонзилась в столик рядом с его головой; от жара костра оперение из гусиных перьев начало дымиться.
