Солнечная ртуть (СИ) - Атэр Александра (бесплатные книги онлайн без регистрации .TXT) 📗
— Я королевский дракон, — с оскорблённым достоинством объяснял Эрид. — Мне не пристало быть сведущим, что там должны уметь крестьяне. А ты даже не осведомился, кто моя торитт — и не потому что тебе не любопытно, а потому что ты слишком горд для подобных вопросов. И никакой я тебе не сынок! На земле нет, и никогда не было существ, которые бы дали мне жизнь. Мой отец — огонь. И вода моя мать.
Должно быть, старик расслышал сожаление в его голосе. Он сел рядом, не занимая свои руки ни деревянными обрубками, ни снастями. Просто молчал, будто без слов показывая, что понимает. С его стороны молчать таким образом было знаком особого расположения.
Раньше Эрид никогда не хвастал тем, что связан проклятием не с кем-нибудь, а с наследной принцессой. Но показное непочтение, которое проявлял Алонсо к его персоне, иной раз начинало выводить из себя. Оборотень никогда ещё не встречал таких наглых простолюдинов.
— Твоя торитт не Сиена. У королевы другой дракон, он старше и страшнее тебя.
— Нердал? Старше, это верно. А на счёт страшнее — ежели лицом, то безусловно… Значит, ты его видел?
— В глаза не видывал. Но ты явно на него не похож. Не смог бы ты спалить дотла целый квартал вместе с людьми. Да и он, как говорят, почти не покидает замка, в то время как ты только и знаешь, что под облаками носиться, да торчать здесь со мною.
Алонсо подумал, по привычке жуя беззубым ртом.
— Нердал не жесток и не причиняет вреда без причины. Но и жалости не испытывает: если кто-то окажется у него на пути по чистой случайности, то ваш главный дракон не станет разбираться, как бы сделать так, чтобы никто не пострадал. Впрочем, говорят, он любит нашу землю, а это главное. Ты ж зверь благородный, но не имеешь твёрдых убеждений, и не так надёжен. А сердце у тебя всё же доброе… Хотя руки кривые.
Оборотни слыли существами ловкими и грациозными, но Алонсо в упор этого не видел, примечая только плохо залатанную сеть и не так порубленные дрова. Эрид обдумал слова старика.
— Говоришь, я бы не уничтожил квартал, кишащий людьми? Но мне ведь просто не приказывали. Драконы не всегда вольны действовать как им захочется.
— Знаю я, кто твоя торитт. О чудище наследной принцессы тоже ходят слухи и толки. Половина из них тебе подходит, а стало быть, это и правда ты. Неужто эта девочка способна требовать такое — убивать без разбора людей?
Эрид лет пять уже не видел Агату и понятия не имел, на что способна принцесса. Только изредка до него долетали отголоски её обиды и скуки. Её высочество унывала в королевском замке, но он не сильно переживал за неё: вырастет, освоится.
— Это сейчас она девочка. А когда взойдёт на трон, кто знает, какие испытания выпадут на её долю. И до чего новая королева додумается сама. А додумается непременно — женщины в их роду на удивление изобретательны. То войну затеют, то возводят огромные резиденции, спуская на это половину казны. Ты знаешь, Алонсо, как богата её семья? И ведь большая часть денег взимается с простых людей — таких как ты. Тебе же не раз доводилось платить подать.
— Отродясь ничего не платил и не собираюсь, — добродушно заявил старик. — Я и долгов никогда не возвращал. Если у меня появляются деньги, я их тут же трачу на вино и рыболовные снасти. Всё остальное можно найти в лесу.
— Да, можно… Даже дракона ты нашёл, — задумчиво, и как-то грустно проговорил Эрид.
— Ты ж сам меня нашёл.
— Да. Не важно.
Алонсо ничуть не уступал дракону в своеволии. В молодости его не раз заключали под стражу за дерзкие речи и непочтение к властям, а после плюнули и бросили доживать свой век при условии, что ноги его не будет в столице. Почему-то при всей своей нелюбви к правящему классу, Алонсо с участием относился к принцессе. Причиной тому служили скудные сведения о её воспитании, которые можно было сложить в один простой вывод: это ребёнок, обречённый на одиночество.
— Говорят, прабабка Агаты спровоцировала резню на свадьбе собственной племянницы. А всё ради того, чтобы заткнуть влиятельных родственников. А ведь было достаточно подарить им парочку-другую земляных наделов. Что ж тут непонятного? Али денег жалко? Сам ведь говоришь, богатые.
— Скорее всего, дело не в том, что она не могла подарить. Наверняка ей просто захотелось устроить кровавый праздник. Сиена до такого не додумалась. Но всё-таки, она пошла в бабушку.
Эрид недобро свернул глазами. Королева всегда казалась ему жестокой стервой. Это отношение передалось ему от Агаты.
Он поставил на стол деревянную фигурку медведя, которую пытался вырезать так же, как это делал старик в день их первой встречи. Получилось сносно, можно даже сказать, хорошо. Но не более того: косолапый по совместительству был ещё и косоглазым, плюс ко всему страдал плоскостопием и сколиозом. Сморщенные, огрубевшие человеческие руки не раз уже превосходили в ремёслах бледные и тонкие пальцы оборотня. Дракон был силён в сражении и изящен на королевском приёме, но в крестьянских делах оказался беспомощен как ребёнок.
— Девочку эту не выпускают из замка. Она растёт в мирке искусственном, среди башен, да слуг. Я бы рехнулся на её месте. Как давно вы виделись?
— Достаточно давно, — уклончиво ответил дракон. — Я тогда и сам был ребёнком и не умел менять змеиную кожу на человеческую. Тогда я воображал, будто это проблема.
Эрид передёрнул плечами. Теперь он был самым настоящим оборотнем, но длительное пребывание в людском облике, особенно поблизости от замка, вызывало вполне ощутимую боль. Да и спектр человеческих эмоций оказался шире, чем он ожидал. Однажды став человеком, Эрид уже не мог вернуть былого ощущения простоты. Жизнь зверя, пусть он хоть тысячу раз наделён умом и интеллектом, гораздо проще.
— Ах да, — вспомнил Эрид, — был ещё один раз. Тогда я покалечил лорд-адмирала. Королева чуть не приказала содрать с меня кожу, а у моей торит остались не самые приятные воспоминания. Кажется, я внёс свою лепту в её детские травмы. Мда. Неловко получилось.
Алонсо крякнул и продолжил развивать свою мысль.
— Ты должен видеться с ней чаще. Потому как глупо привязываться к старому пню вроде меня. В любой момент копыта откину и предупреждать не стану. Пообещай, сынок, что постараешься подружиться со своей, как ты её называешь, торитт. А то закончишь свои дни как я — одиноким, ворчливым стариком. Будут сыпаться песок и хилые молнии. Впрочем, тебе придётся ещё хуже: руки-то криво растут, починить ничего не умеешь… Хотя до этого, пожалуй, не дойдёт. Вольный ты зверь, дракон, свободный от мелких людских забот! Диву всё даюсь: чего ты здесь забыл.
Черноволосый мужчина только отмахнулся и вернулся к жареному карпу. Как бы старик на него не ворчал и не ругался, Алонсо привык к своему именитому гостю. Он не раз злил Эрида, говоря, что оборотня заждались в замке — среди золотых подушек и рябчиков на обед. Хотя сам никогда не бывал при дворе, где золотые подушки мог завести разве что изнеженный и склочный принц с напрочь атрофированным чувством красоты, а рябчиков к столу не подавали лет так пятьдесят. Замок состоял из металла, камня и сотен часов, но дед стоял на своём.
В первое время дракона донельзя раздражало обращение "сынок". Он был ещё совсем молод и вспыльчив, и огрызался на старика всякий раз, как тот его так называл — без особой ласки или чего-то подобного. Но и простой фамильярностью это не назвать — так просто у Алонсо звучало это слово, будто рыбак в самом деле относился к нему как к сыну. Однажды Эрид не стал психовать, а осторожно — если не сказать робко — похлопал друга по плечу.
— Знаешь, другие монстры до такого никогда не опустятся. Не станут общаться с простолюдином, привязываться к нему и позволять так к себе относиться. А я вот думаю: почему бы и нет? Полагаю… ты в самом деле мне как отец.
Алонсо улыбнулся своей фирменной, с единственными двумя зубами улыбкой, и выдал:
— Ну да. Другие бы меня съели и правильно сделали.
Как и многие крестьяне, рыбак верил во всякие небылицы и относился к драконам как к чудовищам-людоедам. То, что один из них регулярно разделяет с ним трапезу и портит рыболовные снасти, ни капли не поколебало этой веры. Эрид хмыкнул и разъяснил старому человеку: им запрещено поедать людей. Это во-первых. А во-вторых: сама мысль о подобном вызывает у более-менее психически здоровых оборотней отвращение.
