Чужой выбор (СИ) - Кос Анни (библиотека электронных книг .TXT) 📗
Рядом с императором стояла только хрупкая девушка, совсем юная, она прижимала к груди новорожденного ребенка — своего первенца. В ее лице не было ни кровинки, когда я подошел к ней и забрал дитя. Она рухнула на пол, как срезанный цветок, без стона и крика, лишь из темных глаз лились слезы. А ее дитя… Ее ребенок проснулся и вдруг улыбнулся мне беззубой улыбкой. Своей маленькой ручкой он схватил мою перчатку, и пальцы его окрасились красным.
В этот миг безумие закончилось, завершился путь бесконечных убийств, жестокостей и насилия. Я просто стоял и понимал, что не лишу это дитя жизни, не причиню такую боль его матери. Император и весь двор ждали моего решения и своей участи, а я не смог завершить начатое.
Мы подписали мирное соглашение. Недоре оставалась в составе империи, но с соблюдением всех древних привилегий и целым перечнем новых. Отныне я мог содержать свою армию и флот, подчиняющийся лишь мне. Все обвинения в законности моих прав были сняты, те, кто сфабриковал их и еще остался жив — публично казнены. Затем я покинул Золотой двор и вернулся домой, в Кинна-Тиате, чтобы пройти долгий путь примирения со своей сутью.
Ульф как-то спросил меня, отчего я не занял тогда трон, ведь мой род, как и род Сабира, восходит к первому властителю Золотой Империи. Я бы мог сослать сиятельную семью куда-нибудь в глушь, в отдаленный замок, где под бдительной охраной они бы и закончили свою жизнь в забвении.
Наверное, мой ответ его удивил — мне было противно до омерзения оставаться там. Стены дворцовых покоев были пропитаны предательством, кровью, ложью. Ни один человек из тех, с кем мне пришлось общаться, не был искренен или хотя бы верен своим убеждениям. Все они, едва поняв, что им сохранят жизнь, тут же принялись грызть друг друга и торговаться со мной, в надежде урвать кусок побольше. Такая власть была мне не нужна и даром, потому я оставил все, как есть, и вернулся сюда.
Из тех времен в моей памяти сохранился только один разговор, он до сих пор мне дорог. Незадолго до моего отъезда ко мне пришла императрица. Совсем еще юная женщина, тонкая и хрупкая, словно бронзовая статуэтка с живыми глазами. Ей единственной достало храбрости поговорить со мной наедине. Прежде она была свободнорожденной, хотя и не из знатной семьи. Она не пыталась играть роль великого политика, понимая, что пока еще не готова к подобному. Ее руки нервно теребили богато расшитые ленты на одежде, ей становилось дурно, если я подходил ближе, чем на три шага, и все же она держалась, изо всех сил стараясь не показывать свой страх.
Знаешь, что она сказала мне? Поблагодарила, что я сохранил жизнь ей и ее сыну. Вот так просто. Не просила ни о чем, не требовала гарантий безопасности, не предлагала верности, ничего не обещала. И все же в ее хрупком сердце оказалось достаточно решительности и благородства, чтобы произнести эти нехитрые слова.
***
Хальвард замолчал, а уходящее за горизонт солнце окрасило все золотисто-алым, расчерчивая небо длинными косыми лучами. Йорунн с замиранием сердца смотрела, как в течение рассказа менялось выражение лица правителя: легкая улыбка уступила место боли, затем ненависть исказила и заострила черты, глаза потемнели и искры в них вспыхнули ярче обычного. Сейчас он был спокоен, но девушке показалось, что раны прошлого все еще кровоточат глубоко в сердце. Меж тем, Хальвард продолжил.
***
Когда я вернулся в Кинна-Тиате, передо мной встал вопрос, как жить дальше. Искусству управления землями я был обучен, воевать научился сам, но что мне делать с магией?
Долгое заточение пошатнуло мою память, отобрав и скрыв за глухой беспросветной пеленой то, чему меня учила мать. Прошедшие годы сделали меня жестоким, бездушным, безжалостным. Я не терпел компромиссов и не прощал слабостей.
С одной стороны, это позволило мне выжить. С другой — изуродовало мою душу. Что хорошо для войны, не всегда годится для мира. Тьма внутри меня поднималась от малейшего раздражения или гнева. Я не привык ее сдерживать или ограничивать, по сути, не управлял ею, позволяя брать верх над разумом и руководить моими поступками через инстинкты хищника.
Подобное положение вещей стоило жизни не только многим врагам, но и соратникам. Дальше так продолжаться не должно было, и, смирив свою гордыню, я пришел к выводу, что мне необходимо возобновить обучение. С трудом, по кусочку, я старался вспомнить все, что говорила мне в свое время герцогиня Ирдришш.
Я проваливался в воспоминания, надеясь найти там какие-то подсказки, тайные знаки, что приведут меня к осознанию того, как управлять силой. В погоне за истиной, просиживал часы и дни в библиотеке, изучая древние фолианты, страницы которых крошились под пальцами. Шаг за шагом, медленно, словно слепец, я открывал для себя то, о чем знал прежде.
Теперь я стал часто уединяться в Теневом Храме, именно он позволил наконец сформировать потоки, взять под контроль сырую мощь, бегущую по венам. Экспериментируя, спотыкаясь и падая, с одной удачей на сотню неудач, я все-таки двигался вперед.
Постепенно рядом со мной начал формироваться круг людей, умеющих выносить приливы моего скверного настроения. Между нами завязалась если не дружба, то некоторое товарищество. Я не опасался, что выйду из себя и потеряю контроль над силой, они не тряслись в ожидании смерти. Понемногу, мы научились жить и работать бок о бок, а во мне снова зашевелилось что-то человеческое. Совесть или остатки души? Не знаю.
И тут мне попалось описание одного интересного ритуала. Он назывался слиянием памяти и был предназначен для того, чтобы проникнуть в мысли другого человека. Относился он именно к магии Тьмы, а не Огня, а потому применялся редко и сведений о его тонкостях было мало. Пришлось потратить немало сил, чтобы понять, как погружаться в свои и чужие воспоминания без причинения кому-либо вреда.
Мне пришлось освоить и концентрацию, и умение полностью останавливать собственный поток мыслей. И тогда начались видения. Я даже не сразу понял, что смутные отголоски странных эмоций, затем фрагменты и целые сцены не являются частью моего прошлого.
В годы заточения, лишенный магии и даже солнечного света, я медленно терял рассудок. Иногда проваливался в бред и видел облака и горы, а не каменную кладку и решетки. Теперь же перед глазами вставали картины выжженных и пустынных земель под странным небом, гор, состоящих из блестящего черного камня, целых морей невероятных оттенков, ядовитых настолько, что даже птицы не решались пролетать над их водами. Иногда — неведомых животных, коим нет места в нашем мире.
Временами я был одним из них, ощущал себя в телах с множеством крыльев и лап, передвигался и в воде, и в воздухе, и по суше. Постепенно появились запахи, звуки, я стал лучше понимать то, что видели мои глаза в телах неведомых существ.
Впрочем, иногда видения были изумительны, полны жизни, красоты. Я любовался тем, как над изумрудными землями восходят сразу семь лун, созвездиями, которых нет у нас. И вот тогда пришло осознание, что мои эксперименты с Тьмой и собственной памятью дали неожиданные результаты.
Расщепив сознание и тело, я получил возможность путешествовать между разными реальностями. Это испугало меня и одновременно озадачило. Ни в одной из книг, что мне попадались, не было ни слова о подобном. До определенного срока поиски мои прекратились, я вернулся к роли правителя, целиком погружаясь во все мелочи и тонкости жизни государства.
Шли годы. В империи царил мир, Недоре наслаждалась покоем. Как раз тогда ко мне обратились жрицы Семиликой богини с просьбой выделить им место в городе. Они хотели основать свой храм.
Это было удивительной наглостью — в Кинна-Тиате никогда не возводили храмов в честь кого-либо из богов. Люди в этих землях испокон веков верили в разных существ, а кто-то не верил вовсе. В деревнях и маленьких городках иногда ставили жертвенники и алтари поклонения местным духам, но храмы — никогда.
Самыми почитаемыми были и оставались места выхода магических жил, которых в наших краях встречалось немало. Идея храма, стоящего на обычной земле внутри городских стен показалась мне странной.
