Зимнее серебро - Новик Наоми (онлайн книга без txt) 📗

Я откинулась в санях и задумалась. Балагула, не получив никакого приказа, гнал сани вперед. Никакой другой дороги тут не было, и ему пришлось свернуть на речной лед, чтобы проехать меж деревьев. Олени бежали по льду без всякого труда — наверное, когти на копытах им помогали.

Зимоярово королевство казалось нескончаемым лесом. Нам не попадалось по дороге никаких построек, и когда я, забывшись, спросила Балагулу, живет ли кто за пределами хрустальной горы, он не ответил, лишь повернулся, как бы намекая взглядом: спроси у короля. Мы ехали уже долго, а вокруг ничего не менялось. День, должно быть, шел к полудню, но чем дальше мы отъезжали от горы, тем плотнее сгущался сумрак; сплошь пасмурное небо впитывало в себя тусклую полумглу, в которой туманились снег и деревья.

Вдалеке замаячил просвет меж деревьями, стала видна совсем черная полоса, протянувшаяся вдоль горизонта. Олени замедлили бег, и Балагула покосился на меня через плечо. Он явно не хотел ехать дальше, так же как Флек не хотела спускаться в недра горы. Ноги у меня все еще ныли после той прогулки, и боль предостерегала меня. Но если я позволю слугам решать, что и как, о побеге можно забыть.

— Пора поворачивать? — произнесла я. Я нарочно задала вопрос, и сделала это немного злонамеренно, чтобы испытать Балагулу. Он помялся в нерешительности, но потом обернулся к упряжке и резко прикрикнул на оленей. И мы помчались дальше, вперед, к горизонту, и вскоре под ветвями настала кромешная тьма, я с трудом различала стволы деревьев на берегах. Мрак не рассеивали ни луна, ни звезды; кроны деревьев казались лишь чуть более глубокими тенями на фоне темного неба. Олени норовисто мотали головами — им здесь тоже не нравилось, а уж им-то без разницы было, кого они везут в санях и хочет ли их седок сбежать. Замерзшая река тянулась вдаль и терялась во мгле. И я сдалась.

— Ладно, поворачивай, — приказала я. Балагула развернул упряжку; на лице его читалось облегчение. Но я бросила взгляд назад и увидела их: на берегу реки стояли две призрачные фигуры. Двое людей, укутанных в меха. И одна из них была королева.

Холод все же загнал меня назад, в спальню. Когда я прошла через зеркало, Мирнатиус даже не пошевелился во сне. Я неслышно пробралась к камину и уселась греться у огня, то и дело настороженно поглядывая в сторону постели: не проснулся ли царь. Волшебная сила превратила кровать в оправу для его красоты. Даже распростертый на моем ложе в беспамятстве, он был подобен искусно выполненной скульптуре. Мирнатиус вздохнул, перевернулся во сне, что-то неразборчиво пробормотал себе под нос; обнаженная рука выпросталась из-под одеяла, губы чуть приоткрылись. Склоненная голова подчеркивала изящный изгиб шеи.

Мне положено лежать подле него в постели. Я робкая невеста, которая то ли страшится собственной неловкости, то ли слишком себялюбива. Неловкость и себялюбие — их вполне достаточно, чтоб испытывать страх. Я всегда считала, что мне суждено жить с этим страхом и играть роль супруги лишь скрепя сердце. И принимать как вознаграждение тот безмерный почет, которым окружат меня за пределами спальни. Хотя такому-то красавцу супругу есть чем утолить несмелые девичьи чаяния. Женщины ради подобного готовы на многое — я слышала, как об этом шепчутся по углам. А мне, казалось бы, этакое счастье выпало задаром.

Однако в великолепной раковине вместо жемчужины сокрыта огненная нечисть, которая осушит меня точно кубок с добрым вином, выпьет до самого осадка на дне и отшвырнет в сторону. А потому мне приходится каждый вечер прибегать к уловке, чтобы выжить. Кто из них слуга, а кто господин, я не ведала. Но ведь это демон усадил Мирнатиуса на трон семь лет назад, это он питал его волшебной силой, и царь охотно и без возражений отплатит мною за столь ценные услуги. Разве что поворчит немного насчет тех хлопот, которые доставит ему заметание следов. Ему же придется куда-то девать обгоревшие лохмотья на полу или что там от меня останется.

Я побросала обрывки одежды Мирнатиуса в камин и ненадолго забылась беспокойным сном. Едва рассвело, я вскочила, облачилась в ночную сорочку — якобы я проспала в ней всю ночь — и позвонила в колокольчик. На зов тут же примчались слуги. Мирнатиус начал просыпаться. Он дико огляделся по сторонам, разбуженный неожиданным шумом, но слуги уже успели войти в спальню. Я велела им приготовить ванну и принести нам завтрак, а одной девице приказала помочь мне одеться. Они подняли в спальне суматоху, и нам с Мирнатиусом остаться наедине теперь уже не грозило. Служанки вкрадчиво осведомились у моего супруга:

— Хорошо ли вам спалось, государь?

Он уставился на меня растерянно и негодующе. Но с нами в спальне было еще четыре человека.

— Очень хорошо, — через мгновение процедил он, не сводя с меня глаз. И в этом взгляде было все, что он хотел мне сказать. Теперь слуги растрезвонят всем и каждому, будто молодой царь оказался столь равнодушен к утехам супружеского ложа, что заснул в опочивальне своей жены и отлично выспался. И подобные слухи при дворе пойдут мне отнюдь не на пользу.

Что думают придворные, Мирнатиуса вряд ли беспокоило — он ведь запросто зачарует любого из них, вздумай они досадовать вслух. Просто он предпочитал не злить их, а поддразнивать, дабы не растрачивать попусту полученную от демона волшебную силу. Но мне-то любая поддержка придется кстати, и ссориться с придворными в этом смысле весьма опрометчиво. Поэтому я проворно забралась к Мирнатиусу в постель — он слегка откачнулся, искоса глянув на меня, — и когда принесли поднос с завтраком, я налила ему чаю. Я еще раньше приметила, что он любит сладкий, поэтому щедро положила в чашку несколько ложек засахаренных вишен и протянула ему. Он нерешительно попробовал чай, словно опасаясь, что тот заколдованный.

Царь не мог мне ничего сказать при слугах, а они упорно толклись в спальне. Еще бы — не упускать же столь бесценного источника сплетен! Я не выставляла слуг за дверь, а сами они не уходили. Особенно любопытствовали молоденькие служанки. Мирнатиус после нападения демона лишился одежды, а простыни соскальзывали с обнаженных плеч и узкой груди. Поэтому девицы вовсю строили ему глазки, когда думали, что я не вижу, и под любым предлогом старались замешкаться у кровати. Усилия их были напрасны: Мирнатиус безотрывно смотрел на меня. Он осторожно брал еду из моих рук и на мою беспечную болтовню отвечал что-то в том же духе. Наконец ванна была готова. Я поднялась и сказала:

— Я схожу на утреннюю молитву, пока вы купаетесь, государь.

Но в этот раз, когда я вышла из церкви, во дворе ждали запряженные сани. Все наше имущество уже погрузили. Мы с Мирнатиусом столкнулись в передней.

— Мы едем в Коронь, моя голубка, — прищурившись, сообщил он. И мне нечего было возразить: придется влезть в сани, и мы, сидя бок о бок, устремимся через темный лес, к царскому дворцу, где вокруг меня будет только царская стража и царская свита.

Я ушла к себе в спальню и там надела серебряное ожерелье, и все три шерстяных платья, и меха, а в руки взяла ларец с драгоценностями. Ничего необычного тут не было: мачеха тоже всегда так путешествовала — держа свои сокровища при себе. Никто ведь не догадывался, что в ларце у меня только корона, а все остальные драгоценности я спрятала в одежде, чтобы ларец стал полегче. Я втиснула его между собой и бортиком саней. Если придется, я соскочу на ходу вместе с ларцом и убегу в лес, а уж там разыщу какую-нибудь замерзшую реку или пруд и ускользну сквозь лед как сквозь зеркало.

Сани тронулись. Демон пока сидел тихо, и я вспомнила, что при свете дня глаза царя ни разу не засветились голодным рубиновым огнем. Демон являлся лишь с наступлением темноты. Зато стоило нам отъехать подальше от герцогского дворца — а все женщины махали нам вслед платками, — как Мирнатиус прошипел своим человеческим голосом:

— И куда это ты пропадаешь по ночам, а?! Думаешь, я тебе и дальше разрешу от меня бегать?!

Что мне ему ответить? Надо ли намекнуть, что я все знаю? И я заговорила медленно, тщательно подбирая слова.